Сергей Дорош - Темная сторона Луны
Что и говорить, оправдание можно найти всем и каждому. Вот только существующих фактов это не изменит. Раны заживали на Хансере как на собаке. Тайви восстанавливала утраченные силы, а что делать дальше, так и не было решено. Любые разговоры об этом скатывались к переливанию из пустого в порожнее. И опять же – что толку говорить о шоке, вызванном отлучением от алтаря? Такое бывает раз в жизни, и после этого ты зачастую становишься объектом охоты. Остаться на Земле? Времена не те, чтобы одинокий высший мог жить спокойно. Земля поделена между Воинством Небесным и Кругом друидов. Давно уже нет нейтральных мест. Никто не потерпит у себя под боком такой силы, как неприкаянный высший. Рваться на Луну? Зачем? В теории – чтобы предстать перед Советом домена, требовать более детального разбирательства. А на практике – быть убитым, едва ступив на территорию домена, причем любого.
Тот факт, что Грааль был у Хансера, ничего не менял. В самом деле, что может предложить прерывающий нить, чего не снимут с его трупа? Обычно у отлученных был путь в Воинство Небесное. Думаю, всем понятно, по каким причинам для моих друзей он был закрыт.
И вот, благородные сеньоры, драгоценное время уплывало, просачивалось, как песок сквозь пальцы.
Что в жизни у тебя привычно,
На то не смотришь и не знаешь,
Что происходит так обычно:
Чего не ценишь, то теряешь.
Узнаешь истинную цену,
Поймешь, насколько все серьезно.
Увидишь в жизни перемену.
Догнать упущенное!.. Поздно…
И Хансер уже справился с последствиями бременского боя. И Тайви полностью восстановила силы. А Орсо все никак не мог решить, к какой портальной башне их вести. Хансер же его не торопил: не видя конечной цели, думал, прикидывал, а времечко бежало…
И тот день вроде бы не был ничем примечательным. Обычный – то ли конца весны, то ли начала лета. Солнце только взошло. В лесу – буйство жизни. Друиды долго и упорно работали над последствиями Третьей мировой. Кое-где словно бы никакой войны и не было. В таких местах мало думаешь о смерти. Даже мысли о войне, об отлучении от алтаря, о возможной охоте уходят куда-то в сторону. Хочется жить. Но жизнь вносит свои коррективы.
Орсо первым заметил трех птиц, летящих с запада. Только, в отличие от остальных, сразу понял, кто это.
– Бегите, – прошептал он побелевшими губами.
– Что? – Хансер вскочил на ноги, выхватывая сабли.
– Прочь, дураки! Это за мной! Охотники!
– Тайви, твори портал! Мы задержим их!
– Не лезь, Хансер! Тебе не справиться! – взорвался Орсо. – Они могут вас не тронуть!
Его слова пропали впустую. Сам он спастись не пытался – понимал: бесполезно. Но и без боя сдаваться не собирался. Когти уже были на руках. Тайви начала плести заклинание. Для нее это был процесс посложнее, чем для повелевающих стихиями. Орсо справился бы быстрее, не будь он в таком состоянии.
Хансер и Гюрза стали от него слева и справа. Прерывающая нить вскинула арбалет. Стрела, жалобно звякнув, отскочила от птичьих перьев. Орсо зарычал, пятясь. А Хансер почувствовал, словно в нем пробуждается к бою кто-то другой. Охотники пали с небес. Один рухнул на Орсо, прямо в воздухе перевоплощаясь в получеловека-полурысь. Лезвия когтей друида-отступника вонзились ему в грудь. Орсо рванул оружие в разные стороны, делая раны еще более жуткими. Правда, толку от этого не было. Все затягивалось практически сразу – даже шрама не оставалось. Но Хансер оценил время заживления и понял, что оно занимает все же какие-то доли секунды.
Прерывающий нить словно вышел на новый уровень мастерства. По крайней мере, раньше так просчитывать действия врага он не мог. Глаз и внезапно обострившееся шестое чувство подмечали любую деталь. Двое других охотников напали на прерывающих нить. Хансер отступил ровно настолько, чтобы нападающий друид упал прямо перед ним, растратив впустую атакующий порыв. Два клинка меткими движениями рассекли ему голову. Если бы только это помогло… Нет, не боевым мастерством брали охотники: давили своей неуязвимостью.
Гюрза перекатилась назад. Краем глаза Хансер успевал следить за ней. «Много лишних движений», – пришло неожиданное понимание. Эти монстры неутомимы. Измотают. Орсо выкладывался на полную. Все боевое мастерство лучшего аколита было брошено против атаковавшей его безумной твари. Будь эти силы направлены на удержание врага, Орсо легко простоял бы до того момента, как Тайви откроет портал. Но друид-отступник уже похоронил себя. Страх перед охотниками был прочно вбит в его подсознание – и Орсо шел в последний бой, чтобы умереть красиво. Его когти плели страшную паутину финтов и ударов, проступавшую алыми черточками на теле охотника, тоже напрочь забывшего не только о защите, но и обо всех боевых приемах. Рысь просто бил – мощно, быстро, но пока безрезультатно. До тех пор, пока в теле друида остаются силы.
Гюрза плясала, словно змея, от которой она и взяла свое имя. Два костяных серпа-меча, в которые превратились руки ее противника, не могли коснуться ее. Не шла она и на парирование: видела, что даже двумя саблями не сдержит чудовищной силы удара. Все ее контратаки оканчивались одним и тем же – кривые лезвия высекали искры из стальной чешуи, которой охотник покрыл свое тело.
Но свое дело все трое делали – они оградили Тайви пока еще непробиваемым щитом. Первым почувствовал подвох Питон. Свет его разума давно уже потух, пустив себе на смену звериные инстинкты, – итог, к которому рано или поздно приходят все охотники. Он чувствовал, что творит беловолосая самка, не помнил, как это называется, но Гармония мира подсказывала: добыча скоро улизнет, оставив охотников с носом. Беглого взгляда на Гюрзу ему хватило, чтобы почувствовать, как ее сломить. И Питон прыгнул вперед, прямо на сабли бешено отбивавшейся девушки, на лету принимая свою излюбленную форму. Гюрза попыталась перекатом уйти в сторону, но теперь одной змее противостояла другая. Тугие кольца чешуйчатого тела опутали ее, начали сжиматься. Гюрза попыталась вывернуться из смертельных объятий – и лишь болезненно вскрикнула, когда Питон усилил нажим. Сабли выпали из рук. До остального оружия было не дотянуться. Кости еще сопротивлялись нечеловеческой силе, но вот-вот они хрустнут. Гюрза закусила губу, потому что крик боли рвался наружу. Но она не имела права отвлекать остальных. Тонкая струйка крови скатилась по шее из-под маски.
Змей понял замысел Питона и сам пришел к тем же выводам. Его руки были превращены в длинные прямые мечи, расширяющиеся на концах. Это усиливало удар, но его противник, с виду – прерывающий нить, рубился с несвойственным этим особям мастерством и умудрялся даже парировать. (Благородные сеньоры, мне довелось пообщаться кое с кем, умолчим пока о его имени, и я представляю себе образ мысли охотника, отсюда и эти в высшей степени не характерные для меня слова: самка, особь и тому подобное.) Охотник завертел свои руки-мечи чудовищной мельницей, наступая на Хансера, не давая тому опомниться. Краем глаза Хансер видел Гюрзу и решился на рискованный шаг.
