В. Бирюк - Буратино
А завтра с утра княжна в Князевом Городище пожалуется, что кто-то её цацки попятил. И кинутся мастера искать краденное. Понятно, что прежде всего - по дорогам. И Дорогобужская - из первых. Надо уходить с большой дороги. Ещё до завтрашнего вечера. Ну какой дурак придумал, что в древности жизнь была проще, спокойнее, медленнее и благостнее? А тут... только успевай оглядываться, как бы уши не оторвали. Вместе с головой.
Ещё есть задачка более системного уровня. Мирового.
"Всякое в жизни бывает.
Мир наш велик и широк.
Но каждый из нас выбирает
Только одну из дорог".
Первые месяцы как я сюда попал, я был как растение. Все впитывал. Солнышко светит - хорошо, дождик идет - славно. Этот мир меня не замечал. Потом я начал себя как-то проявлять. Мир начал меня мордовать. Больно. Подземельем, Саввушкиным дрючком, Хотенеевым... заговором. Я как-то отбился, выкарабкался. В Смоленске что-то изменилось. Залп предложений. Каждое - своя дорога. На всю мою здешнюю жизнь. В каждом случае - своя конкретная причина. Ещё в Киеве Артемий -мечник звал меня к себе. Не меня - девку-наложницу, холопку-стриптизершу. Но звал вежливо.
Княжна... Я сперва думал ей так, постельный ублажитель нужен. "Поваляюсь, покатаюсь, молоденького мяса помявши". Но, вспоминая ту ночь... Ей, скорее всего, нужен был верный человек. Которому можно доверять. И потому что не врёт, и потому что, даже при отсутствии сопротивления, не суёт. Головой думает - не головкой. И потому что сам под топором ходит. На больших вершинах очень холодно, пустынно и дышать нечем. Так же и у высших из "вятших" - всякий человек рядом - потенциальный предатель. А уж покупатели на измену всегда найдутся. Подвести своего человечка к любому из владетельных. Или там его жене, дочке... Масса желающих.
Старики... Вроде бы - все естественно. Им моей живой душой дыру бы в своей душе заткнуть.
С дядей-купчиной... Тоже аргументы-резоны есть. Он же видел как я нищебродов построил, знал что я обоз по Сожу вывел, понял что я Николаю сделку в прибыльную вытянул.
Для каждого случая есть причины. Свои, частные. А в сумме? Каждая частность есть проявление закономерности. Какой? Такое ощущение, что этот мир "сменил кнут на пряник". Вот тебе, Ваня, все такое хорошее, нужное. Хочешь - семья с любящими родителями, хочешь служба княжеская да еще и с девочкой. Хочешь - дела купеческие с путешествиями, разными людьми и обучением. Врастай, приживайся. Адаптируй и ассимилируй. Только не тряси, не ломай. Не тори свой путь - иди готовыми. Непонятно. Будто не "объективная реальность данная нам в ощущениях", а разумное существо, обладающее свободой воли. Но одно ясно - возврат к прежней тактике "битье на уничтожение" возможен в любой момент. Так что - "ходу ноженьки резвые, ходу".
* * *Я не давал своей команде передыху. Никаких постоялых дворов. Нечего светиться. Пока кони тянут - вперёд. Николашку побил за то, что тот вздумал проситься встать под крышей. Марьяшу кнутом перетянул, когда она пописать надолго ушла. Ивашка нарвался на тычок дрючком в солнечное - кто упряжь собирал-сшивал? Чьи нитки разлезаются? Но к середине пятого дня мы все-таки выскочили на днепровскую переправу. Последнюю переправу на юг. Дальше уже будут на восток. Но дальше, к северу. А с дороги надо уходить.
Да я помню сколько от Смоленска до Дорогобужа! Час ходу. Если чудаки с радарами стоят -- полтора. Только у нас тут не федеральная трасса "Белорусь". И дело даже не в асфальте -- приречная дорога идет вдоль реки. Путь -- втрое. А у коней педалей нет -- придавить нечем. И это мы по хорошей дороге ид`м. Наезженной, чищенной, охраняемой. Ни дождя, ни слякоти -- идеальные условия. Идём... пять дней вместо одного часа.
Я теперь понимаю почему Илья Муромец -- главный национальный герой. Не потому, что он поганых бил - этим все русские богатыри развлекались. Не потому что он крестьянский сын -- урбанизация на Руси -- дело недавнее, тут все такие.
А потому, что он дороги строил. Единственный из древнерусских героев, кто делал самое главное на Руси дело. Наше исконно-посконное. В других эпосах дорожных строителей нет. Там все больше мастера чего-нибудь порубить да выпить. Им, может, это так не жмёт. А нам на Руси... Надо вводить в России праздник дорожного строителя. И установить его в день Ильи Муромца. Не зря же его к святым причислили, и 1 января -- его имени.
Пока Николай с перевозчиками торговался, я весь извёлся. У нас достаточно заплатить запрошенную цену. Но... платить не торгуясь... любой дознаватель за такими путешественниками сразу побежит. Вот и пришлось целый час смотреть этот национальный спектакль. Совсем не "Лебединое озеро". Но также занудно, особенно когда "в заду береста горит".
Кто это сказал, что на Руси дорога скучная? Вас на пароме телегой к перильцам прижимало? С одновременным проездом колеса - по ногам и ступицы - по коленям? А выбираться мокрым из воды под всеобщий хохот? Включая недавно битых твоих собственных слуг? И без возможности переодеться быстренько, потому что вокруг люди, а у меня под рубахой - набор особых примет в виде полной безволосости и коронки на интересном месте. Один глазастый углядит, один языкастый скажет. А что язык до Киева доведёт - русская народная мудрость. Только не сказано что именно оттуда по мою душу вылетит.
Кто бы мне скучную дорогу организовал. С Петькиным "цок-цок" до пункта назначения.
Все-таки я их прогнал еще вёрст десять. К востоку за саму излучину Днепра. И, после совещания с Николаем, увёл чуть южнее, от прибрежных мест. Но дальше кони встали. И мы - тоже. Село приличное. Именно -- село. Церковь есть. А постоялого двора нет. Встали на постой в крестьянской усадьбе.
А у хозяина - баня. Мечта последних... да уж шести месяцев. Удивительно - я на Руси уже полгода, а в бане нормально ни разу не был. И в церкви. Пока Ивашка с Марьяшкой на постое устраивались, быстренько с Николаем к попу - пошли крестное целование делать. Поп цену заломил, Николашка опять торговаться надумал, но тут уж я ножкой топнул: "Наше серебро в божий дом пойдёт. Не считай платой - считай даром". Ну поп и расстарался. Облачение одел, свечи зажёг. Мальчишку-сына прислуживать взял.
Ага. В церковь войти - шапку снять. Снял. Но у меня под ней бандана.
-- Сними.
-- Бабам в платке можно.
-- А ты что, баба?
-- А это что, женский платок?
Сошлись на том, чтобы считать повязкой как при ранении - не снимать.
Потом молебен. А я слов не знаю. Косится на меня. Креститься. Я-то привык что в православной церкви троеперстие - щепоть. А до Никона здесь - пять веков. Так что - двумя пальцами. Ну чисто Италия, церковь Марии Маджори. Только чашки для предварительного прополаскивания грязных ногтей -- нет.
