Ян Сигел - Заклинатель драконов
Это была именно та книга, которую она видела по телевизору.
«Великий дракон, более великий, чем любой из существующих зверей, опустошающий королевство, истребляющий любого, кто стоит у него на пути. Найден был лишь один храбрый рыцарь, что стал супротив…»
Это похоже на твой сон, — сказала Гэйнор.
Описано кем–то, кто там не был. Значит, и в средние века существовали журналисты, ведь тот, кто там был, не мог выжить, чтобы написать эту историю. Нельзя ли найти здесь смотрителя и попросить у. него разрешения внимательнее изучить книгу?
Смотритель — серьезный молодой человек, которого Гэйнор помнила по телевизионной программе, невероятно разволновался, когда она высказала свой интерес и предъявила документы.
—У нас так мало посетителей, — объяснил он. — Я думал, что после телепередачи… но — нет. Знаете, людям не нужны книги. Они не хотят ничего знать. Они готовы таращить глаза на нож убийцы, драгоценности придворного или на воротничок комнатной собачки. У нас, разумеется, бывают странные американцы, исследующие что–то, иногда писатели, но это скорее чудаки, чем ученые. Нет истинного изучения, а только лишь выдвигаются гипотезы. Обычно больше всего они говорят о том, какие они умные, нежели обследуют экспозицию.
—Мы интересуемся драконами, — немного нервно сказала Гэйнор, опасаясь тоже показаться чудачкой.
Смотритель тем не менее был приятно удивлен.
Драконы, — пробормотал он. —- Что ж, это другое дело. Никто не интересуется драконами. Все эти люди верят в тайные общества и магические артефакты, но драконы — это просто истории о крокодилах, которые не стоят их внимания. И все–таки я думаю, что символизм достоин того, чтобы его анализировать. Это именно то, чем вы занимаетесь?
Более или менее, — уклончиво ответил Уилл.
Я — его руководитель, — объяснила Гэйнор, недовольно посмотрев на Уилла. — Он пишет диссертацию, но чрезвычайно чуток ко всему этому. В его идеях нет ничего странного, правда. Он работает над темой «Дракон в британской мифологии».
Строго говоря, — смотритель, похоже, что–то заподозрил, — не существует такой концепции, как «британская мифология».
А как же кельты, скандинавы, греко–романское влияние…
О, да, да, конечно…
Смотритель достал книгу из стеклянной витрины и понес ее наверх, в комнату, где захламленный стол был втиснут между шкафами, прямо под наклонной крышей.
Вы, разумеется, будете очень аккуратны, — деликатно предупредил смотритель. — Эта книга из коллекции доктора Лэя, у нас сейчас есть несколько вещей из нее. Вы можете знать доктора, он здесь — член Совета.
Я видела его в телепередаче, — подтвердила Гэйнор, стараясь, чтобы ее ответ прозвучал как можно более естественно.
Удивительный человек, — заметил смотритель с таким выражением лица, которое Уилл затруднялся определить. Это могло быть признание слабым человеком более сильного или могло быть чем–то совсем другим. Какая–то смесь сдержанности, неуверенности… страх… —Довольно любопытно, что он тоже интересуется — почти до одержимости — драконами. Возможно, вы должны… поговорить с ним.
Гэйнор слегка заколебалась, но не Уилл.
Не думаю, — решительно возразил он. — Я хочу сказать, что не стоит его беспокоить. Его ведь здесь нет?
Сегодня нет.
—Посоветуете ли вы еще какие–нибудь документы, которые нам следовало бы изучить?
—Я поищу для вас что–нибудь интересное.
Смотритель ушел, и Гэйнор обратилась к книге. Ее нервозность улетучилась, как только она занялась делом.
— Это веленевая бумага, — сообщила она Уиллу. — Состояние почти идеальное. Не видела ничего более прекрасного. Эта книга должна быть в одном из главных музеев, а не в таком захолустье. Не трогай! Не трогай! Я сама буду переворачивать страницы.
Книга начиналась с того, как Шайтан, предположительно Дьявол, сделал первых драконов из камня и огня, наполнив их тела голодными духами из нижних уровней ада. «И эти стихии, родившись в великом пекле ада, понесли пламя оттуда в жизнь и выдыхали это отравленное пламя в воздух. От Шайтана им передалась его хитрость, а во взоре их было колдовство. И послал шайтан их по миру, как великое бедствие и тварям, и человекам». Дальше в тексте описывались драконы и их действия, что–то было уже известно, что–то ново или неожиданно изменено. История о святом Георгии почему–то переместилась в Египет, другая история описывала Левиафана, спящего на дне океана, который проснется лишь при конце мира и тогда проглотит Солнце. («Это не дракон, а змея, — уточнил Уилл. — Это Морской Змей Джиорманганд, Нехиидра. Ферн однажды видела его».) Было там несколько деталей, относящихся к сну Уилла. Дракон, который проглотил «то, что наделено великой силой и магией», описывался как огромное существо, погибшее, в конце концов, в своем собственном пламени, а его главное оружие было утеряно «таинственно и загадочно». Вскоре смотритель вернулся с кипой манускриптов и несколькими другими редкими книгами, напечатанными на бумаге и переплетенными в телячью кожу.
Годы понадобятся для того, чтобы все это прочесть, — с некоторым унынием в голосе проговорил Уилл. — Я себе этого даже не представлял…
Это называется — работа, — сказала, усмехнувшись, Гэйнор.
И все–таки я не очень–то верю, что мы найдем здесь что–нибудь полезное.
Этого не узнаешь, пока всего не изучишь.
Около трех часов дня Уилл вышел, чтобы прогулять Лугэрри, хотя окно в машине было оставлено открытым и она прекрасно сама могла выйти погулять. Гэйнор осталась у стола, утонув в этой массе книг и рукописей, листая страницу за страницей и записывая что–то на обрывке бумаги. Привычное занятие прогнало прочь все темное и опасное, притупила чувство тревоги. Чем дальше, тем больше она надеялась, что найдет нечто очень важное: то, что пряталось между слов, в основе текстов. Но даже если это и было, ей не удавалось пока ничего обнаружить. Один манускрипт привлек ее особое внимание. Этот был рассказ о том, как «Укротитель драконов мог говорить с ними, а они должны были ему ответствовать, а пламя, что они изрыгали, не опаляло его, и он относился ко всему их роду хорошо. Предок его почернел от дыхания Адского Отца Драконов и остался жив, а после уже никакое пламя не могло навредить ему, а также и его потомкам». Несколько следующих страниц были утеряны, и оставалось неизвестным, что же делал Укротитель драконов. Гэйнор чувствовала, что это важный рассказ, но не знала, почему ей так кажется, допустив, что уколы интуиции — это просто проявление неудовлетворенного любопытства. Она отодвинула от себя тексты, вспомнив неподвижное лицо Ферн, чувствуя, что пока ничего не добилась.
