Джордж Кинг - Карнавал страха
Остальные были с ним согласны.
– Двенадцать сказали виновна, никто не сказал невиновна, – объявил паж. – В протокол будет занесено, что слепая жонглерша Мария, в прошлом Иветта Мартинки, виновна в измене, убийствах и организации восстания. Наказание вынесет благородный член Совета мсье Моди Сиен.
Из ложи, которую занимал Кукольник, раздался хриплый каркающий голос, который эхом пробежал по всему огромному залу.
– Мария, – проговорил он, – в наказание за твои преступления и в подтверждение твоего статуса урода, приговоренного к смерти, я приговариваю тебя к телесному наказанию, которое произойдет здесь же в зале Совета после окончания суда. Ты взойдешь на помост, разденешься, чтобы все видели твое унижение, и подвергнешься избиению бичом. Ты получишь тридцать девять бичей. Если ты останешься в живых, то тебе перевяжут раны и ты будешь до рассвета ждать казни на гильотине. Дорога к лобному месту будет для тебя узким проходом между рядами горожан Л'Мораи, которые будут бить и колоть тебя до тех пор, пока ты не умрешь. Если же ты переживешь и эту пытку, то жизнь твоя кончится на плахе. Отрубленную голову выставят на воротах Совета в назидание остальным непокорным.
***
Золотое цветение сада пылало на закатном солнце, и бесконечные волны цветочных головок колыхались, как безбрежное синее море. Они кивали ей. Ее вела сильная рука матери, нежная рука отца. Иветта остановилась и сорвала один цветок, поднесла его к лицу и глубоко вдохнула его нежный аромат. Потом она повернулась к закатному горизонту и вздохнула. Кругом были малиновый, красный, пурпурный, золотой цвета.
Цвета и оттенки были такими реальными, что она чувствовала их чистоту, нежность, ощущала голыми ступнями мягкую землю, слышала поскрипывание кресла отца.
Все это почти скрыло от нее свист и удар первого бича.
Глава 16
Деревянная лопата со скрипом вгрызлась в песок. Откинувшись от стены, арлекин Антон кидал песок в сторону. На мгновение он остановился, оперся о лопату, стер пот с посеревшего от усталости лица и оглядел темную арену.
Там было столько же мертвых, сколько живых, а то и больше.
Живые весь день и всю ночь трудились, закапывая тела, которые рядком лежали на полу. Некоторые трупы под жарким полуденным солнцем уже начали разлагаться. Несмотря на слабость, усталость и отчаяние, уроды старательно копали могилы, собираясь с честью похоронить всех до одного. Их души согревала и надежда, что так же похоронят их самих, когда придет час смерти. Впрочем, это была единственная надежда, которую они еще питали.
Лопаты превратили песчаный пол арены в кладбище. Антон понаблюдал за тем, как исхудалые артисты опускают в только что приготовленную яму очередное тело.
– Слишком глубоко копаешь, – неожиданно раздался за спиной Антона громкий голос.
Тот развернулся и нервно облизнул губы. Это был Гермос – великан, друг Марии. Арлекин тут же успокоился.
– Слишком глубоко?
– Мало времени, – пояснил Гермос, поправляя простыню, накинутую на плечи. – Слишком много умерших.
У Антона защемило сердце.
Не говоря больше ни слова, Гермос пошел прочь. Самодельные, из простыни, одежды развевались на ветру, придавая его высокой худой фигуре что-то нереальное. Теперь он стал священником Карнавала, который возносил молитвы богам за каждого погибшего артиста. В тощей руке он нес факел, освещая дорогу к следующей готовой могиле. Свет упал на ноги двух могильщиков. В другой руке Гермос держал небольшое ведерко и кисть из конского волоса, которую он нашел в конюшнях. Ведро было наполнено алой жидкостью – кровью овцы, которую они закололи, чтобы поужинать.
Голос Гермоса высоко вздымался в ночное небо, великан пел полузабытый гимн Кин-са, потом он встал на одно колено, воткнув факел в песок, склонил голову и пробормотал импровизированную молитву, а потом погрузил кисть в ведро, вынул ее, обагренную кровью, и спросил хрипло:
– Имя?
Один из могильщиков ответил великану, и тот наклонился, чтобы написать его кровью на известковой плитке. Вознеся молитву Тидхэру и остальным богам, Гермос снова обмакнул кисть в ведерко, окропил могилу и встал.
– Эй, дорогой друг, – раздался тоненький голос, карлик дернул великана за руку.
– Вэлор, – отозвался Гермос. – Есть еще могилы, нужны еще молитвы.
– Можешь подойти на минутку? – спросил Вэлор, указывая на песок неподалеку. Когда Гермос опустился на колени, карлик вскарабкался на горку. Вэлор сделал ему жест наклониться поближе.
– Солдаты Совета не появлялись здесь целый день, Гермос, – серьезно сказал он, показывая на стену Карнавала. – Они собираются держать нас, пока мы все не умрем от голода.
– Мария вернется, – ответил Гермос дрожащим голосом. – Она вернется.
Лицо карлика потемнело и, прямо глядя великану в глаза, он покачал головой и взволнованно сказал:
– Гермос, ты должен понять, – возможно, она уже умерла. Они не оставят ей жизнь. Им нужен был человек, которого могли бы обвинить во всем, и это наверняка она.
Черты великана были твердыми, как камень.
Склоняя голову на плечо, Вэлор продолжал:
– Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?
– Да, – едва слышно ответил Гермос.
– Хорошо, – кивнул Вэлор, бледнея. – Значит, нам надо отсюда выбираться. Если мы останемся, то умрем голодной смертью. Понимаешь?
Снова последовал почти беззвучный ответ.
– Я говорил всем, что нам надо пробиваться, но мне не верят. Они слишком устали от войны и рытья могил, чтобы представить новое сражение. Они не видят дальше своих могил.
– Надо бежать, – эхом ответил Гермос. На мгновение у него в голове мелькнуло воспоминание о вагончике Марии, где он когда-то произнес ту же фразу.
– Но никто никуда не пойдет, если мы не скажем, куда мы идем, куда ведем людей, что их ждет, – продолжал Вэлор. – И они правы. Мы не можем повести три сотни уродов через бой, по болотам к смерти. Солдаты будут преследовать нас, в нас будут стрелять.
Великан ничего не ответил, глаза его блестели от слез.
– И тут нам понадобишься ты, – продолжал Вэлор, голос его дрожал от возбуждения. – Длинные ноги унесут тебя скорее, чем стражников. Это самое важное. А потом, потом, естественно, ты вернешься к нам.
– Что я должен сделать? – спросил Гермос.
– Ты должен найти для нас тропу через болото и безопасное убежище, которое было бы далеко от Л'Мораи, – произнес Вэлор. – Это надо сделать как можно скорее, в ближайшие два дня. Потом мы займемся подготовкой. Если ты найдешь путь, то я подниму уродов на борьбу с солдатами.
– А как я пройду сквозь них? – спросил великан задумчиво, подпирая подбородок костлявой рукой.
