Владимир Мясоедов - И имя мне – легион
Через полчаса история повторилась. Но вот только на этот раз в спину ударили не тонким кинжалом, а абордажной саблей, да и целились, скорее всего, по шее. Точнее выяснить не удалось по причине того, что лезвие кожи так и не коснулось. Телекинетик, по-прежнему контролирующий тел, решил потренироваться в создании и скрытном ношении энергетической брони. Это нас всех и спасло. От удара тело Сардаса, не ожидавшего подлянки, потеряло равновесие и упало на палубу, а когда оно, управляемое уже не только Максимом, а все нами, поднялось, то начало громко ругаться. Рядом с ногами полуэльфа лежала сабля, которой там раньше не было. Боцманом, материализовавшемся, казалось, из неоткуда при звуках ругани, было в скором времени поймано еще два оранжеволицых экземпляра трюмных крыс. Как оказалось, эти гении преступного дела подговорили пойти на дело по ограблению моей каюту двух менее опытных подельников, а когда ловушка, наличие которой они предполагали, сработала, полезли туда сами.
Телекинетик впал в состояние неконтролируемого гнева. Он бы порвал преступников голыми руками, но на месте происшествия уже успел появиться капитан и пришлось его успокаивать, терять лицо перед непосредственным командованием было явно не с руки. Тем временем Ардес начал зачитывать отчаянно оправдывающимся матросам приговор. Кстати, на удивление мягкий, ни какого повешения, толь двухкратное килевание. Что это такое, до момента проведения казни, я представлял, правда, смутно. Оказалось протаскивание на веревке под днищем корабля. Один из грабителей выжил, а второй захлебнулся.
Но вот, наконец, все приготовления были закончены, и корабль вышел в море. На этот раз плаванием можно было бы наслаждаться… если бы тело Сардаса выбиралось из своей каюты не только на завтрак обед и ужин. Все имеющееся в наличии время было посвящено решению очень непростой задачи.
Дано: сто сорок две души землян и две местных, но их пока решено было не считать. Минус четыре, уже являющихся офицерами Легиона и минус две, которым это только предстоит. Еще минус триумвиратовцев. Полковника, Анну Павловну и Листа совсем минус, а остальных до тех пор, пока не кто-нибудь не сумеет избавить их от последствий промывки мозгов журналистом. Итого около ста тринадцати душ, пригодных для вербовки. Хм… тринадцать…пусть и сто… нехорошее число… хотя и создается сейчас отнюдь не армия Света. Интересно, может, магия чисел тоже не миф? Ах, нет, не получается чертова дюжина, сталкеров же тоже надо отминусовать.
Большинство душ, заключенных в клетки, как выяснилось, своим положением тяготились не настолько, чтобы сразу принять все условия договора. Время для них ужалось и практически каждый опрошенный читал, что с момента его попадания в амулет прошла лишь пара часов. Соглашаться, фактически, на пожизненную, вернее посмертную военную службу они не спешили, а то и вовсе требовали прекратить этот глупый розыгрыш или предлагали за себя выкуп, который можно было бы получить от их близких. Но Антон, в силу занятий ритуальной магией выработавший у себя почти безграничное терпение, упорно доказать им, что они уже не живы и отнюдь не на Земле. Особенно хорошо помогало вытряхивание из амулета в реальный мир на пару секунд. Вид собственного полупрозрачного силуэта, парящий в воздухе, убеждал лучше всяких слов. Хотя и этого метода были свои недостатки. Во-первых, запихивание обратно в клетку не прибавляло командованию Легиона популярности, во-вторых, одна из душ, по-видимому при жизни как и я занимавшаяся какими-то упражнениями с энергией, умудрилась смыться. Что с ней стало дальше неизвестно, но на корабле слухов о трюмном призраке не поползло, то ли беглец затаился, а то ли удар от корабля куда подальше и не смог вернуться, заблудившись посреди бескрайних морских просторов.
Те, кто субъективно находился в парализованном состоянии без возможности видеть слышать и дышать хотя бы сутки куда охотнее шли на сотрудничество, но, поскольку почти все являлись паранормами, имели высокое самомнение и требовали себе больших уступок. Многие просили время подумать…
— Фух, никогда не думал, что уговаривать так тяжело, — пожаловался я Вере после того как ненадолго подменил Антона в нелегком деле заключения вассальных клятв. Поскольку разговоры с узниками статуй можно было вести только из реального мира, то их ход приходилось фиксировать на извлеченной из запасов бумаге. Девушка, контролирующая руки Сардаса, вела записи, составляя краткую, в пять-шесть предложений, характеристику на каждого рекрута, а потому была вынуждена слушать все излияния заметно перенервничавших душ наравне со мной. Если бы ее пирсинг, как впрочем, и кожа были бы материальными, то это экстравагантное украшение уже натерло бы ей мозоль, так яростно она его теребила, пребывая в крайней степени раздражения. — Слушай, кто у нас уже есть в актвие?
— Семеро обычных людей согласилось на принесение клятвы, осталось найти им тела, — с готовностью отвлеклась от писанины девушка. — Тридцать четыре обещали что подумают, их придется опросить позднее. Пятерых мы забанили из-за мата, будем использовать их лишь в самом крайнем случае. Теперь паранормы в количестве десяти голов. На сотрудничество согласились все, но все же и желают оспорить некоторые места в клятве. В наличии имеются два энерговампира, один то ли малефик, то ли некромант, пиромант, телекинетик, погодник, гипнотизер, алхимик, друид и метаморф.
— Что-то направленность их способностей более-мене совпадает с уже имеющимся раскладом. — Призадумался я. — Особенно любителей чужой энергии много, это ведь уже четыре получается, если вместе со Стасом и Анной Павловной считать. Кстати, а метаморф, он как, человек или нет? что-то я его не помню.
— Человек, — пояснила Вера, сверившись с записями. — Девушка. Возможно оборотень, но какой-то странный, превращается не полностью, а лишь частично. Зовут…
— Леной, — продолжил я за нее. — Так, я ее узнал, мы с ней и еще одним типчиком по имени василий перед самым принесением в жертву немного поговорить умудрились… Она тоже колеблется?
— Угу, — последовало подтверждение.
— Ясно, — в голову стукнула мысль о создании оппозиции офицерам Легиона. Или создании контролирующего органа. Моя давнишняя собеседница, в принципе, подходила на эту роль. Особенно если подкрепить ее пока не найденным паладином. — И чего хочет?
— Помимо тела в единоличное пользование? Неприкосновенность здоровья и жизни, свобода воли в личных делах и возможности стать самой себе хозяйкой спустя пять лет службы, на стандартные двадцать не соглашается.
— Хм… — я задумался. — Про свободу воли понятно, в принципе ее бы и так обеспечили, но если хочет прописать отдельным пунктом, то пусть будет, а вот со сроком сложнее. В таком деле послабления давать нельзя, а то такое начнется…
