Сергеевич Клеванский - Земля, которой нет
Лицо Мии вдруг помрачнело, но стоило мне в него вглядеться, как красавица тут же улыбнулась мне и на сердце стало как-то легче.
— Я же тебе говорила, — продолжала улыбаться она. — Твои друзья сразу после обвала уехали. Еще тебя хотели забрать, но мы не дали.
— Да, — кивнул я. — Говорила. Просто странно это все. Не может быть, чтобы Дирг оставил меня с незнакомыми людьми.
— Это я-то незнакомая? — возмутилась девушка, надувая ямочки на щеках, но по блеску в глазах, я видел что она просто шутит.
— Незнакомыми ему, — поправился я.
— Они очень торопились, и та ледышка его подгоняла, — в который раз напомнила мне Мия.
— Да, — протянул я, а потом посмотрел на все же немного мрачное лицо. Мне захотелось почесать макушку, но я вовремя удержал себя от этого. Совсем я параноиком заделался, еще и компаньона заставляю волноваться. — А хочешь фокус покажу?
Красавица рассмеялась и я, слушая этот звонкий, заразительный смех, невольно улыбнулся, становясь похожим на школьника на первом свидании.
— Тим, я видела уже сотни твоих фокусов.
— Одним больше, одним меньше, — пожал я плечами, заговорщицки подмигивая.
Девушка посмотрела мне в глаза, затягивая в свои зеленые омуты, а потом кивнула головой, складывая руки в замок за спиной. Ветер поднял её густые, черные волосы, и я невольно прикрыл глаза, вдыхая лавандовый аромат, вскруживающий голову.
— Хорошо, — вновь улыбнулась она. — Давай.
— Закрой глаза и отвернись.
— Ты серьезно?
— Мия, — протянул я.
— Ладно, — улыбнулась девушка и выполнила мою просьбу.
Я немного постоял, убедившись в том что она не собирается нарушать слово, а потом позвал ветер. Налетел порыв, и я вновь побежал по дорогам, не видимым никому, кроме меня. Вокруг проплывали облака, слышен был смех духов бриза, ощущался яростный грохот жителей штормовых туч, щебет дождливой мороси, а рядом ощущался мой друг — ураган.
Наконец я замер, как и замерло все вокруг. Еще недавно солнце было стояло в двух часах после полудня, а теперь — почти в четырёх. Пару мгновений назад вокруг была деревня, а я стоял под крышей своего дома, но теперь все это исчезло.
Теперь вокруг было лишь море, море из цветов. Некогда я уже бывал здесь. Я говорю некогда, потому что, хоть это и было чуть больше года назад, но мне казалось будто прошли все десять. Да, — это были Цветущие Холмы, лежавшие за многие мили от Гальда и его окрестностей.
Я наклонился, вдыхая причудливый, ни с чем несравнимый аромат. Вновь мне почудилось, что это место создано для сказочных эльфов, их песен и терпкого вина. Застывшая здесь весна, какой её описывают в легендах и балладах, немного пьянила.
Сев на корточки, я провел рукой по ковру из цветов, заставляя их следовать за моей ладонью, как стадо послушанных овец следует за умелым пастухом. В воздух взметнулся сонм лепестков, унесшихся по потокам ветра куда-то к небу. Пожалуй, если я и буду скучать по чему-то, то это только по этому месту. Цветущие Холмы навсегда останутся для меня сокровищем Ангадора.
Впрочем, я не мог позволить себе задерживаться здесь. Мия обладает многими положительными сторонами, но терпение в них не входит. Вздохнув, я стал аккуратно нарывать цветы. Флорист из меня еще тот, но как никакой букет собрать получилось. Я уже собирался вновь уходить вместе с порывом ветра, но что-то все же смущало меня.
Внимательно вглядываясь в цветочный ковер, я, наконец, увидел, что искал. Там, среди ярких бутонов, притаилось маленькое черное пятнышко. Вновь присев на корточки, я лишь устало покачал головой. Это был гнилой цветок. Наверно, ничего удивительного в этом нет, если бы не одно «но» — в Цветущих Холмах никогда и ничего не гниет.
— Константин, Константин, — покачал я головой, взмахом руки превращая гниль в прах. — Что ж ты делаешь, щегол неразумный.
— Пораааа, — дотянулся до меня далекий шепот, смешавшийся в шорохе зашедшихся в танце бутонов.
Кивнув, я позволил порыву ветра унести меня домой.
Мия, надо отдать ей должное, так и не повернулась и я просто не сдержался от маленькой шалости. Я наклонился к ней, а потом осторожно дунул в ушко. Девушка вскрикнула и повернулась. Судя по её гневным глазам, она хотела сказать что-то нелицеприятное, но тут увидела букет.
Веки её распахнулись и она протянула руки. Я с гордостью вручил ей подарок, с улыбкой наблюдая за тем, как она зарывается в него лицом. Цвета, обрамляя её красивое, смуглое личико, словно тянулись лепестками к нежной, бархатистой кожи, так и не загрубевшей после двух сезонов жизни на хуторе.
— Красиво, — улыбнулась она, а потом вдруг покраснела, быстро клюнула меня в щеку и убежала в дом.
Я немного постоял в ступоре, а потом засмеялся, потирая щеку. Все равно что смущенная школьница, на первом свидании… или это уже где-то было? Продолжая смеяться, я потащил первый ящик с черепицей на крышу. Мне все еще было чем заняться, пусть и тревога, поднявшаяся от увиденного в Цветущих Холмах, так и не ушла.
Откинув крышку, я взглянул на десятки волнистых пластин, а потом лишь понуро вздохнул, понимая, что до ужина я вряд ли отсюда слезу. Причем до ужина следующего дня.
— Что, и в столице бывал? — спросил Курт, подавая мне конец веревки.
— Бывал, — кивнул я, затягивая её узлом и перекидывая конец Кербу, стоявшему на «этаж» выше.
— А какая она — столица? — поинтересовался Мони, сидевший на носу.
Что бы вы окончательно не запутались, я поясню — мы строили чучело. Не то жалкое чучело, которые вы, наверняка, не раз сжигали на Маслинцу, а настоящее чучело для праздника дня Огня. Высотой оно было метров семь, шириной все четыре, а жар от него будет таким, что стоять нужно будет в пятнадцати шагах. Подобное я видел только в священной жемчужине Великих Песков, свободно городе — Нала-Су, но и там чучело не было столь большим.
Что же на нем делал я? Конечно же помогал его строить. Как я уже говорил — я согласился помочь хуторянам с подготовкой. Хотя, по сути, выбора у меня особого и не было. Если хочешь учувствовать в праздновании — будь добр, поучаствуй и в подготовке. Так что все, и стар и млад, вносили свой посильный вклад в общее дело. Права старики, обычно, просто сидели на лавках и поучали нас — молодежь, как правильно не только жить, но и готовить главный праздник страны. Сперва эти поучения раздражали, потом изрядно смешили, а под конец я и вовсе перестал их замечать, воспринимая как фоновый шум.
— Ну, — протянул я, вбивая очередной гвоздь. Правда, на этот раз не в крышу дома, а в плечо чучела. — Большая она. Такая большая, что на главном проспекте может четыре кареты разъехаться и бортами друг друга не задеть.
