Кирилл Клеванский - Колдун. Чужое сердце
Принц поставил жесткий блок, зазвенела сталь, и я отскочил на полшага назад. Через мгновение засвистел воздух, и сбоку вынырнул Пило. Он согнул ведущую руку в локте и выполнил три прямых выпада, один из которых задел мое плечо, другие я успешно отклонил. И меньше, чем через удар сердца, мне пришлось уходить перекатом от вероломного нападения Принца, решившего ударить со спины. Но последний не особо огорчился пропаданием цели и стал атаковать капитана.
Зазвенели два бастарда. Пило был быстрее и опытнее, Константин — искуснее и талантливее. Самбер сменил стиль боя, и на секунду его движения стали столь же изломаны, как и у наемника. Но все-таки такой бой был стихией Младшего. Он сделал шаг вперед, пропустил рубящий удар всего в миллиметре от плеча и ударил Принца коленом в живот. Самбер согнулся и тут же получил апперкот левой. Когда Константин по широкой дуге отлетал куда-то в кусты, в воздухе еще висел кровавый мостик — все, конец носу.
Пило обернулся ко мне, но не тут-то было. Мне дали целых полторы секунды на приготовления. Гигантский срок. Нырнув в «скрыт», я использовал ускорение на полную катушку. В висках колоколом била бурлящая кровь. «Серфер» в первый раз получился у меня с сезон назад, и теперь я использовал его не только как маневр отступления, но и как возможность молниеносного нападения.
Оказавшись за спиной у наемника, я по закону жанра ударил ногой с разворота, целя в голову. Пило присел, уклоняясь от удара, и сразу же ушел в перекат, а всего через миг ринулся в стелящемся выпаде. Его меч снова зашелся зигзагами и полетел прямо мне в горло. Приняв удар на скрещенные кинжалы, я сделал шаг назад и влево, увлекая противника за собой и используя инерцию удара против него самого. Пило упал, а я приставил клинок к его горлу.
— Общий счет побед. Принц — пять, Младший — девять и абсолютный чемпион специального отряда наемной армии «Пробитый золотой» — Зануда, тринадцать побед! — вдохновенно произнес я.
— Фаф не фефно, — возмутился Костя, выползая из кустов и держа у носа тряпку, уже почти полностью пропитанную кровью. — Фы офяф фулнифал.
— Кажется, щегла надо подлатать, — задумчиво протянул Пило, все еще лежащий на земле. — И не мог бы ты убрать колено с моей спины?
— Ах да, прости, — опомнился я и, встав с капитана, зашагал к раненому. — Руки убери.
Самбер выполнил приказ-просьбу — все же я старше его по рангу, он у нас вообще вроде как дух. Из носа тут же веселыми ручейками побежали две струйки крови.
— М-да. Беда. Ну терпи, что ли.
Пока Принц не успел опомниться, я схватил его лицо, зажал большими пальцами свороченный хрящ и одним резким движением вернул на место. По поляне пронесся столь оглушительный хруст, что мне на миг показалось, будто неподалеку рухнул вековой дуб. Но парень даже не зашипел, только глаза предательски покраснели.
— Спасибо, — поблагодарил новобранец и вернул тряпку на место.
— Да не за что, — отмахнулся я и, пошарив на поясе, отыскал нужную травку. Скептически взглянув на повреждения и на лекарство, я все же протянул пучок пострадавшему. — Разжуй, потом выплюни и в ноздри забей.
Принц, не споря, схватил пучок забой-травы, кинул в рот и активно заработал челюстями.
— Ты уверен? — прошептал мне на ухо подошедший Пило. Он уже отряхнулся, и напоминаний о нашей разминке практически не осталось.
— Другого столь же сильнодействующего лекарства у меня нет, — пожал я плечами.
— Дело твое. — Младший зевнул и потянулся. — Давайте-ка в лагерь возвращаться, а то на работы опоздаем.
— Работы-ы-ы-ы, — вздохнул я и понуро поплелся за капитаном.
Ну, теперь стоит рассказать все по порядку, начиная с нашей попойки в честь моего возвращения и заканчивая забой-травой.
Скажу вам по секрету: пить гномовскую настойку на холоде, пусть и не сильном, — то еще удовольствие. И я не удивлен тому, что потом мы нашли почти окоченевшего, сыплющего проклятьями Руста в сугробе. И почему-то Ушастый убеждал нас в том, что некий Ройс пытался сварганить снеговика. Избавившись от похмелья, наш отряд выдвинулся к перевалочной стоянке северного фронта. Старший принял известие о моем возвращении практически без энтузиазма, правда, отметил, что те трое нимийцев в общий зачет не идут. Я особо не спорил. Вечером у костра случилось продолжение банкета, но с большим количеством действующих лиц. Кто-то из наемников праздновал свой выигрыш на ставках, другие выпытывали у меня историю похождений в пещерах, третьи заливали проигрыш.
Наутро у меня так сильно болела голова, что я послал всех очень далеко, и до самого следующего рассвета меня никто не тревожил. Чтобы хоть как-то утихомирить штормящее сознание, я погрузился в себя. Меня приветливо встретили энергоканалы, и весь день я провел, укрепляя связь с источником. Проще говоря, предавался медитациям. В принципе на этом небольшой отпуск закончился.
Вскоре подошли обозы, и армия снялась с места. Куда мы шли, знали лишь высшие офицеры, а сам Старший молчал как партизан. Стоило начать расспросы, как в ту же секунду тебя отправляли в дальний рейд. За полтора сезона наш спецотряд провел в строю всего декаду. Все остальное время мы как угорелые носились по всему северу Нимии. Иногда сталкивались с настоящими партизанами, их приходилось резать. Не особо-то это приятно. Убивать неприятно в принципе, а когда против тебя выходит желторотый пацан с дрекольем, так и вовсе гнусно. Но делать нечего, повернешься к нему спиной — и в тот же час у тебя в теле появится лишняя дырка.
С приходом середины зимы и сильных морозов партизаны исчезли, вернее, затаились, а им на смены пришли «белые воротнички». Ну, это я их так назвал, памятуя о своем хобби псевдопервооткрывателя. Вражеские диверсанты кутались в белые плащи и измазывали лицо каким-то белым веществом, отдаленно напоминающим известняк. Встречали мы их редко, в основном потому, что ими занимались похожие подразделения служивых. Но пару раз схлестнулись. В итоге Руста постигла участь Молчуна — он лишился глаза, а у меня теперь по всему левому предплечью тянется широкий шрам с рваными краями. Трав и тем более грибов не было, и лечили по старинке огнем и нитками. Боль была еще та, а учитывая, что в качестве антисептика мне сливали на рану весь алкогольный запас отряда… Потом дня четыре в бреду валялся — можно сказать, личный рекорд. В дальнейшем мы издалека из арбалетов нашпиговывали сталью практически каждый сугроб, и нам было не в лом слезть с коней и подобрать болты. Жизнь-то всяко дороже будет.
Но прошли заморозки, холодный северный ветер сменился на теплый южно-восточный, в лесу зазвучала капель, и «белые воротнички» сменились летучими отрядами. До этого я наивно полагал, что конные стрелки существуют только в степях. Увы и ах, но это не так. И в этом я смог воочию убедиться, когда наемников, шедших в авангарде армии, серьезно подранили такие вот налетчики. Вскоре на них объявили охоту, а за каждый скальп (в прямом смысле слова) выдавали по одному серебряному. Пило, которому нужны были деньги на свадьбу и прочее, гонял нас за этими молодчиками с остервенелостью демонов-охотников. Он даже присоединил к отряду на некоторое время еще человек десять, чтобы повысить эффективность действий.
