Царь девяти драконов (СИ) - Марков Павел Сергеевич

Абхе посмотрела прямо на него и заставила себя улыбнуться:

— А ты не так безнадежен, уже хорошо.

— Что? — изумился тот.

— Страх лучше отчаяния, Каран, — выдохнула Абхе, ощущая, что боль немного отпустила, — хоть и должна признаться честно. Положение у нас дерьмо то еще.

— Шанкар все равно нам уже не поможет, — угрюмо ответил паренек.

Девушку будто ножом по сердцу резанули. Она отвернулась, чтобы Каран не увидел, как увлажнились ее глаза.

— Я не верю, — голос Абхе дрогнул, — но даже если... сами себе мы еще помочь способны.

— Как? — речь Карана вновь стала бесцветной.

— Не знаю, — она смахнула слезы и обернулась, — но ты мне должен обещать.

— Что?

— Сбежишь при первой же возможности.

Мальчишка резко повернулся. Маска отстраненности вновь на время дала трещину.

— Я не брошу тебя!

— Именно это ты и сделаешь! — цыкнула Абхе и пронзила его взглядом. — Вот на что и вправду не стоит питать надежд, так это насчет намерений того сухого стручка!

— Абхе...

— Не обсуждается! Или я сама тебя придушу!

Их разговор прервали. Сквозь прутья решетки вниз упали два небольших бурдюка. Судя по приглушенному всплеску, в них была вода.

Узники переглянулись.

На пухлых губах Абхе заиграла горькая усмешка:

— Похоже, какое-то время мы еще подергаемся. Пей.

***

Тишина. Осязаемая и гнетущая. Лаоху не припоминал, чтобы ощущал такую на своем веку. Даже в ту ночь, когда дождь потоками лил с мрачного неба, а бывшие властители Хучена пали под священной силой... Ван слышал дыхание каждого из собравшихся в зале приемов. Учащенное. Шумное. Они не смотрели на него, но Повелитель видел тревогу в их глазах. Тревогу, временами сменявшуюся страхом. Он и сам мог поддаться ему. Лаоху чувствовал, как этот мерзкий паук запускает свои лапы в душу и сеет панику. Но пока вану удавалось дать ему отпор. Он не может позволить ужасу овладеть собой. Он — Повелитель Хучена. Он — опора всего. И должен показать пример своим подданным.

Фу стоял слева от трона и нервно покусывал губу. Крылья носа гуна едва заметно подрагивали. Ничем другим он не выдавал охватившего волнения, но этого уже было достаточно, чтобы понять — военачальник с трудом сдерживался, дабы не ринуться на север немедленно. Спасти Яня и покончить с тем, с кем им пришлось столкнуться. Лаоху и сам испытывал неподдельную тревогу за любимого телохранителя, но не мог отдать приказ без обсуждения с остальными. И пока не узнает все подробности случившегося.

Юншэн ссутулился справа. В своем неизменном желтом одеянии с черной каймой. Он склонился ниже остальных. Морщины на лице стали глубже, а под глазами залегли круги. На плечи главного советника свалилось слишком много бед. Свалилось разом. А он был уже далеко не так молод, как раньше.

Цзы Хэн стоял между ними. Почти напротив Лаоху. Он не поднимал головы выше дозволенного, касаясь взором подбородка Повелителя, но держался лучше прочих. Лицо старейшины покрыла бледность, однако в глазах пылал огонь решимости.

— Значит, это не сказки, — медленно проговорил Фу, — он действительно существует.

— Это многое меняет, — осторожно молвил Юншэн.

— Пхым! — презрительно пыхнул Хэн. — Ничего это не меняет! Существует Башэ или нет — он остается языческой тварью! И, как подобает всякой твари, должен обрести забвение! Так учил нас светлейший ван Лаоху!

Повелитель промолчал. Он ждал, что еще озвучат его подданные. Время говорить самому пока не пришло.

— Вымышленная тварь и существующая — две совершенно разных проблемы, почтенный цзы Хэн, — не поднимая головы, спокойно возразил Юншэн, — и, для начала, нам стоило бы узнать, откуда она взялась...

— Пхым! — вновь презрительно пыхнул старейшина. — Неважно откуда. Важно, куда мы ее отправим! В мир духов! И Шанди поможет нам!

В глазах Фу промелькнул огонек интереса:

— Что ты думаешь, цзы Хэн?

— Собрать войско и уничтожить языческую тварь! — старейшина рассек ладонью воздух. — Шанди благословит на это дело!

— Мудрые речи, — огонь в глазах гуна стал сильнее.

— А чтобы бог простер над войском щит — принесем в жертву ему язычников.

— Нельзя просто так бросать людей на смерть, — осторожно вставил Юншэн.

— Война это всегда смерть, — отрезал Фу.

— Чжуны мрут и без нее, — холодно добавил Хэн, окинув советника презрительным взглядом, — для спасения Хучена жертвы неизбежны.

— Но ведь мы даже не догадываемся, с чем нам пришлось столкнуться, — тихо вздохнул Юншэн.

— Ты ничего не смыслишь в войне, советник, — грубо оборвал его Фу, — не лезь туда, где делать тебе нечего.

— Пхым, верно почтенный гун говорит, — Хэн провел ладонью по усам, — не веди себя как трус, советник.

Лаоху вскинул руку, повелевая замолчать:

— Проявляйте уважение друг к другу. Иного я не потерплю.

Вся троица покорно склонила головы и замолчала в ожидании того, что дальше скажет ван. Но Повелитель хранил молчание, беспристрастно наблюдая за людьми. Вынуждая продолжать их говорить, что вертится на уме.

— Почтенный цзы, — нарушил тишину Фу, — ты сказал, что Башэ атакует льдом?

— Все так, гун, — подтвердил Хэн, — морозит люто.

— Хм, — военачальник скрестил руки на груди, — воин, что бежал с севера, говорил про огонь. Ты точно ничего не путаешь?

— Пхым, — вновь презрительный тон, — я в здравом уме и трезвой памяти, гун.

Военачальник не обратил внимания на колкость. С задумчивым видом он потер подбородок.

— Значит, это его слабость, — наконец изрек он, — дорогому Яню удалось ее узнать, и он послал бойца нам с этой вестью.

— Возможно, но... — начал было советник, но Фу его не слушал.

— Предупреждены, значит вооружены. Используем огонь против Башэ. Заманим в ловушку и уничтожим!

— Как?

— К северу есть холмы с низинами, — чем больше Фу говорил, тем сильнее воодушевлялся, — заманим его туда и сбросим на голову огонь!

Хэн одобрительно закивал:

— Да сгорит эта тварь в огне праведного пламени!

Юншэн молчал, ибо больше ответить ему было нечего. Он старался не поднимать головы, ибо опасался, что кто-то можт заметить борьбу чувств в его глазах. Советника лихорадило, пусть дрожь и не охватывала тело. Перед мысленным взором проходили картины далекого прошлого...

Хучен, еще будучи другим... Холодный дождь моросит с темного неба... Площадь перед восточными воротами с перевернутыми телегами... Бесстрашные защитники... И он на крепостной стене, впускающий лучников через тайный проход...

Легкая испарина выступила на морщинистом лбу, но ее никто не заметил. Фу и Хэн были заняты обсуждением похода на север...

Он предал свой народ. Да, в этом почтенный гун был прав. Но то было предательством во благо. Юншэн видел, к чему ведет управство бывшего властителя. Видел, как приходит в упадок его родина. И когда подвернулся шанс все изменить, он не преминул воспользоваться им. Годы мира и процветания лишь доказали правоту. А Башэ... даже в пору его юности тот казался лишь удобной сказкой. Образом для поклонения. И когда последний идол оказался сброшен с пьедестала, уверенность в том лишь возросла... но почему сейчас она расходится по швам?

Юншэн плотнее завернул края одежды, почувствовав, как под ним стучит еще одно, маленькое, сердечко.

Тем временем Лаоху вновь поднял руку, приказывая замолчать. Подданные снова почтительно склонились.

— Цзы Хэн, — начал ван, — в каком положении сейчас находится Сычжуан?

— Половина селения разрушена, — стал чеканить тот, — рисовое поле уничтожено. Я велел людям уходить в джунгли. Там безопаснее, чем около воды.

— Ты принял правильное решение, — кивнул Лаоху, — но теперь тебе придется вернуться за ними.

— Светлейший?

— Мы не должны оставлять людей без защиты и на произвол судьбы. Следовало об этом подумать раньше.

— Прости, Повелитель, — сухо ответил Хэн, — но я должен был доставить язычников под твой светлый лик.