Malice Crash - МЭЛИС КРЭШ И НЕВЕСТА ДЬЯВОЛА
Сериами вполз в память по наитию. Секс-символ «Врат» (теперь это место заслуженно займет, похоже, Стан – бедный ментал!), регулярно отличавшийся на каникулах в отдельно взятой реальности и не стеснявшийся потом описывать свои подвиги в поэтичной и крайне двусмысленной форме, стал в свое время первой симпатией принцессы и оставил на ее сердце шрам особо крупного размера. Шрам был совсем свежим – неудивительно, что так мешал.
Собственно, именно Сериами Ангмарская и не хотела вводить в предметы разговора, но слишком уж эта паскуда отметилась. Вот и получалось какое-то идиотское молчание, дикое по сути поведение – никакой возможности требовать хоть что-нибудь от любимого без задней мысли – а право ты на это имеешь? Можно тебе, предательница? А не слишком ли жирно, лгунья?
Вот из этого берутся и подвиги во имя любви, и бесконечные кредиты доверия. Кто-то из теоретиков хейтеризма в свое время написал: «Тот, кто считает себя сволочью, свободнее в деле сотворения добра – его действие ничего не изменит в целом и оттого поступки могут быть и величайшим одолжением миру, и неожиданной прихотью, но по внешне видимой сути они – подарки судьбы для тех, кого касаются. От доброго же ждут добра, и потому он старается совершить как можно больше, только вот благодарности не дождется, ведь никто не благодарит за естественное. Хуже всего тому, кто сам себя считает сволочью, но нормой полагает добро и слывет притом добрым – он лезет вон из кожи, стараясь искупить вину, о существовании которой знает он один, гнобит себя и часто поступает так же с миром вокруг. Нет ничего страшнее того, кто пытается превратиться в собственное отражение, увиденное чужими глазами». Дальше, конечно, были точные расчеты о приложении вопроса к ортодоксальному хейтеризму.
Сулмор осторожно погладила тонкую, хрупкую кисть Рингила – одним пальцем, легко-легко, словно трогала хрупкую стеклянную вещицу. Ангмарская знала, какое невероятное напряжение живет под этой тонкой кожей. Знала и принимала, понимала и чувствовала. Нормальный кошмар. Сущность перекаленного стекла, готового взорваться просто от прикосновения. Сущность хейтера-самоубийцы.
Понимать и принимать вот это можно только в режиме любви. А Сериами... «Взирай со мной, возлюбленный, как демоны снимают гроздья с лозы... Золотое пламя повенчано с тьмой...» Можно быть одновременно поэтом и сволочью. Можно смотреть сапфировыми глазами так, что декоративно бьющийся в груди орган забывает о своей декоративной миссии и позорно замирает. Можно бегать за преподавателем, который ученикам своего имени из принципа не называет, и в конце концов на глазах у многочисленных свидетелей, приперев несчастного к стенке, торжественно поцеловать. Можно пригласить на танец хейтершу четырьмя годами младше по возрасту и потом сказать ей прямым текстом: «Я некромант, а не некрофил – и с нежитью работаю, а не...»
Сулмор резко вскинула голову. Послышавшийся шум оказался реальным – кто-то открывал ту самую дверь. Итак, процесс пошел, события совершаются – хватит размазывать мысли по древу...
Деревянный круг с глухим стуком упал на пол. Глаза Ангмарской обожгло светом фонарей, которые несли вошедшие – их было много, штук шесть. Пришлось зажмуриваться – под веками зеленоватые огоньки продолжили свою пляску. Но такая мелочь не способна была отвлечь от дела.
–И какого Контера вам от нас надо было? – поинтересовалась Сулмор, для уверенности не разрывавшая контакта с Рингилом. Почувствуй она сейчас, что непоправимое свершилось... О таком даже думать не хотелось. Но о том, чтобы упустить этот момент, если он все же произойдет – тем более.
–Будет, – поправил один из светящих. Принцесса приоткрыла глаза – нет, ничего не рассмотреть, видно только, что все шестеро – вроде бы мужчины. Кто-то из фонареносителей прошипел нечто вроде «ночное племя», но кто именно – Сулмор не уловила. – Надо будет. И не нам. Мы – только исполнители, и сеанса разоблачения планов здесь не произойдет.
–Тогда вы идиоты, – хейтерша пожала плечами. Злить «исполнителей» она не боялась. Что они вообще могут сделать? – Еще немного, и у вас будет два трупа. Если ваш заказчик – некрофил, можете его обрадовать.
Слово-то какое подобралось... Ангмарская перевела дыхание, уставилась в сторону от раздражающе ярких лучей.
–Из оболочек вам вырваться не удастся, – говорил с хейтершей все время только один из гадов. И еще один продолжал комментировать на заднем плане, объясняя кому-то молчащему, что Рингил – определенно вампир, а такой кошмар, как Сулмор, комментатор где-то определенно видел. Имен ксенофобская личность не называла, употребляла выражения «парень» и «девка». Второе принцессе сильно не понравилось.
Если их действительно захватили по чьему-то приказу, то этой личности вряд ли нужна рядовая хейтерша. Разве что как рычаг давления на Рингила, если тот выживет. Что можно сделать с рычагом? Конечно, фиг что получится, даже без силы хейтер способен сопротивляться практически бесконечно. С другой стороны, если они решат использовать систему «противовес»... Во многом знании многая печаль, зачем надо было так прилежно учиться?
Начинаешь радоваться тому, что в глазах окружающих слабо отличаешься от слизняка. Интересно, где неведомый заказчик набрал этих... исполнителей?
–А мы специально и не будем, – Ангмарская продемонстрировала повязку на запястье. – Само собой произойдет. Вам не объяснили, что он – смертный? То, что я могу дать ему сейчас – это такой паллиатив... Даже если он меня досуха выпьет...
–Детка, мы твои слова передадим кому надо, только не надо тут спектакли устраивать. Вам здесь не год сидеть, – интересно, а что это остальные молчат? И говорливая личность приумолкла что-то. – Свет оставить?
–Да, – не то чтобы надо... Но не помешает. От лишнего предмета инвентори не треснет, как поговаривают любители поиграться на компе.
–Когда буду выходить, – гад махнул фонарем. Сулмор снова зажмурилась. – Понимаю твое желание выбраться отсюда, попутно напав на нас, но могу огорчить – блок ты так не снимешь. И на нас его нет...
–Плохо вы обо мне думаете, – Ангмарская усмехнулась. – Может, мне интересно, что дальше будет... Да и его я на вас не оставлю и тем более с собой не потащу.
–Ничего личного, – исполнитель посерьезнел, по тону чувствовалось. – Лично мне претит издевательство над детьми. Кем бы эти дети ни были. Но касательно вас у меня инструкция.
Еще раз полоснув темноту фонарями, гад с группой поддержки (неужели и правда думал, что Сулмор рванет на выход? Идиот...) покинул помещение. Фонарь таки оставил – правда, сперва погасил, явно из вредности.
Круг они поднимали силой – это хейтерша рассмотрела прекрасно. Значит, не врали – что-то повешено на них с Рингилом. Помещение не при чем, все из гадской натуры и для верности.
