Ольга Монро - Альтернативная концовка
-Ты знаешь... - внезапным порывом фараон подхватил со столика до краёв наполненный кубок и чуть было не опрокинул его на себя. Эйе охнул и подался вперёд, но Яхмос беспечно махнул рукой: - Что это ты так переполошился из-за вина? Кажется, во дворце полно рабов, способных выстирать моё платье, а милостивое солнце высушит его в считанные мгновения. Или в этом кубке яд? - Владыка Двух Земель снова беззаботно рассмеялся, отреагировав на серую тень, покрывшую лицо царского брата. - Не бери в голову, Эйе, что-то в последнее время я действительно разучился шутить...
-Наоборот! Ты что-то очень весел, брат мой. Или за этим ты пытаешься скрыть что-то ещё? Ну не выходки же Истнофрет так на тебя влияют? И не этот божественный врун в леопардовой шкуре! Это из-за неё?
-Если ты имеешь в виду именно ту, о ком я подумал, а не маленькую жрицу... Но причина моего настроения кроется не в исполнении предначертаний богов и не в великой жене. Меня беспокоит колдун...
-Этот нубиец, чёрный как мысли Сетха? - громко расхохотался Эйе. - Пусть сидит в своей пещере и плюёт в котёл! Его зубоскальства ничем не могут грозить Охраннице... ну, и её спутникам, конечно, тоже...
-Я знаю, знаю, - покачал головой Яхмос, и царскому брату показалась глупой вся только что произнесённая ободрительная речь. Он закусил губу, но было поздно: фараон замкнулся в себе, утвердившись в прежнем намерении не делиться ни с кем какими-то сокровенными размышлениями. Эйе открыл было рот, используя последнюю возможность исправить положение, но Яхмос уже отставил нетронутым вино и решительно поднялся: - Значит, нет более никаких причин для беспокойства! Спокойной ночи тебе, Эйе.
И лишь когда шаги фараона стихли далеко по ходу коридора, царский брат рассеянно прошептал: "Это вряд ли... Я даже уверен, что наверняка..." Он выпрямился и, в задумчивости подняв кубок фараона, выплеснул драгоценное вино в чашу перед статуей Амон-Ра. Золотой бог гордо нёс голову, украшенную высокими перьями Шути - символом солнечного царя, и бездушно взирали его агатовые глаза в пространство перед собой. Не удержавшись, Эйе оглянулся через плечо, как будто думал увидеть там того, кто привлёк внимание Амона, и в который раз поразился про себя мастерству ремесленников, создавших столь совершенное творение. И тут же одёрнул сам себя: "Ну хватит медлить! Ещё не хватало, чтобы ты перед статуей принялся истолковывать сущий бред верховного жреца!" Царский брат поставил опустевший кубок у ног бога, причём извлёк этим нарочитым движением такой громкий звук, словно вознамерился перебудить весь дворец, и широким шагом направился прочь из помещения, растворяясь в тишине и мгле коридора...
"Не стоило говорить ему о колдуне", - Яхмос поджал губы. Тяжело было признаваться в собственной ошибке. Но ещё тяжелее было признавать, что никто - и умный, как сам Джехути, брат Эйе тоже - не поможет ему избавиться от издевательского присутствия повсюду нубийского колдуна. С каким бы наслаждением фараон послал в пещеру карательный отряд меджаев, как ему много раз советовал Хафра ещё до того, как Яхмос впал в окончательую зависимость от силы, которой бесспорно обладал нубиец. Но теперь храброго меджая не было рядом, а его сын Хаби... возможно, как только он приведёт принцессу в столицу, не поздно будет исправить оплошность, которую Владыка Двух Земель совершил, ослушавшись его отца?..
Яхмос не заметил, как ступил за порог собственных покоев. Он очнулся от непривычного чувства неудобства, причину которого понял тут же, едва вернулся в реальность: в помещении царила полнейшая мгла, если не считать маленькой чашки с горящим маслом, каким-то нерадивым слугой задвинутая в самый угол комнаты, ближе к выходу на балкон. "Опять криворукий? - со смешком шевельнул губами фараон. - Хоть в слугах Истнофрет разбирается безошибочно: как точно отметила главный недостаток несчастного!.. Что ж, даже живому богу приходится делать всё самому", - здраво рассудил Яхмос и направил стопы к единственному источнику света в помещении. Усмехнувшись про себя отсутствию - пока что! - ставшего уже естественным фоном ночи хохота чёрного колдуна, фараон нагнулся за чашкой и... К чести его как воина надо сказать, что краем глаза Владыка Двух Земель всё же заметил тень, метнувшуюся к нему от противоположной стены. Однако оно было столь стремительным, не предназначенным для человеческого зрения, что более ничего не открылось тогда Яхмосу. Скользящее движение в воздухе - свист - и затылок раскалывается от невыносимой боли, точно от оглушительного удара булавой! Помещение мгновенно осветилось ярче солнечного света разноцветными искрами, и стена, описав неровный круг, погребла Владыку под собой...
На следующее утро всю Та-Кемет потрясло ужасное известие: фараон, жив-здрав-невредим, лишился рассудка. Глубоким вечером его вестники пригласили во дворец великого жреца, Эхнамона, объявив, что Владыка желает повести с ним беседу. Однако не успела Нут украсить брюхо своё сверкающими детьми-звёздами, как внезапно фараон вскочил с кресла и с мечом в руке набросился на собеседника, едва не снеся тому голову. Это было страшное событие, которое жрецы Амон-Ра истолковали как кару за то, что не уберегли Хетепт, верховную жрицу Храма Рен, и, более того, до сих пор не нашли ей замену. Народу было обещано, что будет сделано всё возможное, чтобы излечить фараона от тяжкого недуга, а до той поры священным государством Чёрной Земли будет управлять его великая жена, царица Истнофрет, регентом при которой был назначен царский брат, Эйе. Вот когда люди возблагодарили богов за то, что младший сын почившего фараона, отца Яхмоса, так и не стал великим жрецом Амон-Ра.
Первое, о чём повелела божественная супруга Яхмоса, было посвятить в верховные жрицы Храма Рен одну из послушниц Амона-Ра. И восславил скорбящий народ та-кеметский её имя, ибо только так могла царица отвести от детей своих гнев богов, так немилосердно лишивших их священного сына Хора, Яхмоса...
* * *
"- ...и это такая неожиданность для меня, что прямо уж не знаю, чем тебя угощать! Нет, клянусь престарелым Ра, какая честь принимать в нашем мрачном жилище самого Отца Истины! Пришёл за Маат? Что, неужели впервые за последние три сотни лет решил пригласить законную супругу мирно посидеть за кувшинчиком вина в наосе собственного храма? Или я что-то пропустила, и у вас годовщина свадьбы?
-Что это ты так веселишься, Великая Мать? - в тон ей откликнулся мудрец, бесцеремонно обходя вставшую на пороге залы хозяйку и усаживаясь - какое совпадение! - в её любимое кресло. - Или это я что-то пропустил, и Бастет поставила синяк где-то ещё? Или, скажем так, опухоль? Голова не кружится?
