Людмила Ардова - Путь дипломатии
Однажды я подслушала его разговор с матерью — королевой, и была ошеломлена.
Они оказались единодушны в нападках на короля. Калатея выражала недовольство ограниченными средствами, которые ей отпускаются на гардероб и украшения, а принц не мог сдержать гнев из-за того, что король поменял свое решение насчет будущего брака.
— Кильдиада! Он даже не спросил меня — хочу ли я этого!
Еще больше принц изменился после смерти Хлои Бессерди. Он замкнулся в себе, ходил мрачный и неразговорчивый.
При дворе мелькало очень много людей, но друзей у меня там не было. И все-таки, кто-то сделал мне необычный подарок. Это произошло в день моего шестнадцатилетия. Один человек незаметно приблизился ко мне в толчее во время службы в храме Дарбо и сунул в руку сверток, тихо прошептав: Ваша мать посылает вам в знак утешения этот дар.
Едва сдержав волнение, я, придя во дворец, развернула бумагу и кусок шелковой ткани, в которую кто-то обернул необычную книгу для записей. У нее был золотой переплет, страницы из золотой бумаги и внутри лежало красивое перо. На первой страничке оказалась надпись:
"Будь счастлива, милая Гилика, и помни о тех, кто тебя любит. Все, что будет написано в этой книге, не сможет прочесть никто кроме тебя. Мы надеемся, что наш скромный подарок поможет тебе пережить одиночество".
Я проверила магические свойства дневника на нескольких фрейлинах — все они удивленно смотрели на него и ничего не могли прочесть — перед ними была просто бумага, хотя и золотая. С тех пор я делаю записи о некоторых событиях в моей жизни.
Время бежало, и я менялась. Из милой девочки превратилась в красивую девушку, и ловила теперь невольные взгляды восхищения. На мою просьбу навестить родителей мне ответили отказом, как всегда, облаченным в красивую ложь! Как будто положение в Фергении таково, что моя поездка туда просто невозможна из соображений моей же безопасности. Но я-то давно знала правду.
Но вот однажды, мне предложили отправиться в Акабуа! Это было удивительно и странно! Что общего между фергенийской принцессой и эрцгерцогством Акабуа? Возможно, одна из причин, по которым меня посылали туда, было желание на время отвлечь меня от Фергении, или избавиться, учитывая новые планы короля на брак принца с кильдиадской принцессой.
От меня не ждали согласия — это было одно из тех предложений, когда не нуждаются в ответе. Все было решено, и мое мнение никто не собирался учитывать. Мне дали в сопровождение трех надежных фрейлин, каждая из которых не доверяла другим, и соответственно, доносы о нашей поездке должны быть чрезвычайно полными.
Несколько дней в неудобной, громоздкой карете по Речной дороге, переправа по Розовой реке на неудобном корабле и десятидневная тряска по дорогам Акабуа, прежде чем мы достигли резиденции правителей эрц-герцогства. После убийства последней эрц-герцогини Онцерии государство оставалось без законной правительницы. Бразды правления достались верховному жрецу. Но так продолжаться вечно не могло. По местным законам через определенный промежуток времени кто-то должен был принять на себя эту ношу.
Дворец величественный и легкий, прямоугольной вытянутой формы. 35 высоких колонн из мрамора окружали его, казалось, что крыша парит над ним. И по фронтону на ней стояли высокие статуи всех правителей Акабуа. Дворец окружал огромный сад.
Меня проводили в мои покои. Они были роскошны: стены украшала чудесная роспись. Пол был застлан белым синегорским ковром с узором из всех оттенков зеленого. Кровать из темно-вишневого дерева окружал разноцветный бисерный полог — кто бы ни задел бусы, они издавали легкое шуршание. Источником света служили лампы из бронзы и жаропрочного стекла. Моих фрейлин отвели в другие покои, и с момента приезда в Акабуа я их больше не видела. Я даже не предполагала, что с ними.
Две милые девушки, одетые в узкие платья с растительным орнаментом, помогли мне принять ванну, и я с радостью погрузилась в душистую воду, забыв на время про все свои несчастья.
Сколько я там отмокала, не помню, но когда вода стала остывать, я вынырнула и, закутавшись в теплую мягкую ткань, дошла до своей постели и упала на пуховую перину. Постель была надушена фиалками, и чудесные сны снились мне всю ночь.
Утром я нашла на высоком стуле, из темного дерева, с витыми ножками и с отделанной искусной резьбой изогнутой спинкой, платье: строгое, прямое и лишенное каких бы то ни было украшений.
На столе стоял поднос с очень простой и скромной пищей — ароматный напиток из фруктов, ломоть хлеба, сливки и ягоды.
Ясно, что здесь со мной церемониться тоже не собирались. Что ж, может это и к лучшему. В комнату без стука, что показалось бы мне признаком бесцеремонности, если бы я не была готова ко всем новым и странным обычаям, вошла высокая худая женщина, одетая в темно коричневое узкое платье, расшитое по подолу красивым зигзагообразным орнаментом. Она низко поклонилась и обратилась ко мне, стараясь смягчать немного гортанные звуки своего голоса.
— Доброе утро, принцесса. Меня зовут графиня Нартесса. С этого дня я ваша наставница. Меня назначил на эту почетную должность Великий Арао. Вас пригласили в нашу страну, потому что он так пожелал. И если он выберет вас, вы будет частью Акабуа, навсегда со дня Посвящения.
Она добавила еще несколько любезных фраз необходимых по дворцовому протоколу. А я слушала ее, ничего не понимала! Хотела спросить, но она не давала мне вставить ни слова.
— Вы пойдете со мной к Храму Печали. И весь день вы будете скорбеть по безвинно убитым девочкам Акабуа. Наш народ будет вечно оплакивать их чистые души.
Я догадалась, о чем она говорила. Много лет назад в Ларотуме произошло необъяснимое и дерзкое преступление, под носом у короля в Дори-Ден — убили эрцгерцогиню Акабуа Онцерию. Но еще более дикое и страшное преступление совершили вслед за ее смертью — когда пришел час назначить ей преемницу, в эрц-герцогстве кто-то в одну ночь убил всех знатных девочек, не исключая младенцев.
Ходили слухи, что в Мэриэг приезжали князья из Акабуа и пытались убить наследника, они подозревали Тамелия в убийстве тех девочек, из числа которых змей мог выбрать правительницу.
И вот теперь я должна буду провести целый день на коленях в храме Арао. Я жалела несчастных и неотомщенных девочек и сочувствовала их родителям, но решительно не понимала, какой смысл в моем дневном бдении на коленях — оно не вернет их жизни!
Но меня никто не о чем не спрашивал. И я покорно последовала за учительницей. Мы прошли по роскошным галереям дворца, украшенным фресками и мозаикой. На них были древние люди, деревья, цветы, воины с оружием.
