Екатерина Тимохова - Сафари во времени
– Наш народ угнетен, – подтвердил Верманд, его глаза яростно блестели, – люди живут в крайней бедности и постоянном страхе пыток и казней. Детей пугают темными застенками Большого Дома, куда может попасть каждый за непослушание. Множество наших знакомых оказалось в темницах и уже не вышло на свободу. Говорят, на заднем дворе этого дома кладбище разрослось до огромных размеров.
– Но вы же боретесь с этим? – возмутился Алексей, стукнув кубком по столу. От неожиданности все вздрогнули
– Это непросто, – покачал головой Верманд. – Обычный народ настолько запуган правлением Пятерых, что не осмеливается пойти против них. Они с утра до позднего вечера работают на полях, плантациях и лесах, обеспечивая пропитание долине. Семьи побогаче же почти все прикармливаются при Доме, пытаясь урвать свой кусок. Их жизнь все же намного легче, чем у простого люда. С детства их обучают хорошим манерам, правилам поведения и моде, прививают вкус. Об образовании полевых работников, конечно, никто не заботится.
– Неужели никто даже не пробовал поднять восстание? – подключился к разговору Томми, рассказ явно задел его. Он сидел рядом с огромным Рокстеном и от этого казался вдвое меньше его.
– Пятерых охраняет надежная стража, – рассказывал Верманд. – Они с детства отбирают в разных семьях самых сильных мальчишек и воспитывают их при дворе, делая похожими на себя. Те верны им до последней капли крови. Но некоторые из них все же на нашей стороне. Но их слишком мало. По преданиям, лишь одному человеку удалось пойти против Пятерых.
– Это был тот Шестой советник. И он был предком Верманда, – договорила Илза.
– Все мужчины по моей линии сопротивлялись гнету со стороны этих скверных, распущенных людишек, – с отвращением сказал тот. – С молодых лет отец обучал меня воинскому искусству, готовил к борьбе против тирании. Его забрали в темницы, когда мне было восемнадцать, и больше я его не видел. Именно тогда я решил, что пора затаиться и действовать исподтишка, постепенно настраивая людей на восстание. Все шло прекрасно, но нас предали и чуть не предали казни. Тогда мы с друзьями, – он указал на Рокстена и Баладилена, – сбежали в леса и обосновали здесь лагерь, постепенно укрепляя наши позиции и вербуя новых людей. Много времени у нас ушло на это, слишком много. Но сейчас у нас есть надежда.
– На что? – заинтересованно спросила я.
– Существует легенда, что однажды к нам придет принц. Быть может, король все же не погиб, а выжил. У него мог родиться наследник.
– Мы не знаем точно, что именно там случилось, – пояснил Баладилен, – возможно, истинный король живет среди нас. По крайней мере, Пятеро точно этого боятся. Каждый год они устраивают смотр новорожденных.
– На принце будет написано, что это он? – искренне заинтересовался Пешехонов.
– Нет, в Долине есть Обелиск, который сможет определить, король это или нет.
– Хотелось бы посмотреть, – задумчиво сказал Лёша.
– У вас еще представится такая возможность, – кивнул главарь.
– Я тебе уже много раз говорила, что настоящий принц – это ты, – с нежностью обратилась Илза к Верманду.
– Илза, – смущенно прервал он ее. – Не стоит.
– У тебя больше прав на трон, чем у кого бы то ни было! Наши люди чтят тебя как правителя! Что сделали эти пятеро ленивцев, и что сделал ты? Сколько лет ты защищал угнетенный народ? Что было бы со мной, если бы ты не спас меня и не научил всему? Что было бы с нами всеми?
Казалось, Верманду было неловко говорить на эту тему.
– Я устал спорить с тобой, – он взял ее за руку, их пальцы переплелись. Мы с Катриной переглянулись, одновременно подумав об одном и том же. Подруга вздохнула и покачала головой, мол, вот так всегда!
– Даже если это и так, даже если я, по-твоему, и принц, я готов ждать настоящего короля, – твердо сказал Верманд. – Как только он появится, я с радостью передам ему свои полномочия и буду рядом с ним, что бы ни случилось! Этому научил меня отец, и когда у меня родится сын, я обучу его тому же! Это дело нашего рода!
Я взглянула на Алексея. Кажется, его разрывало от желания сказать Верманду правду. Но когда наши взгляды встретились, я покачала головой. Еще не время. Меня смущали слова Вадима. Сначала нужно было удостовериться, что гостеприимные хозяева на самом деле не являются нашими врагами.
Эпизод двадцать третий
Пленники
Долина Инферин, август 2015 год
Прошло несколько дней, и мы все провели их в лагере бунтовщиков. Здесь, несмотря на некоторые неудобства проживания в палаточном городке, нам было спокойно и уютно. Томми знакомился с жителями, расспрашивал их о законах, истории и поверьях Долины. Алексей проводил время с приближенными к Верманду людьми, стараясь помочь там, где требовалась мужская сила. А иногда, как истинный любитель своего дела, обращался к фотоаппарату, чтобы сделать несколько удачных кадров. Но заряда батареи оставалось очень мало, и, за неимением возможности подзарядить ее, он отодвинул свою профессию на второй план, предусмотрительно оставляя это на будущее. Вадим, может, и рад был бы проводить время в той же компании, что и Пешехонов, но чувствовал себя очень плохо. Температура то поднималась, то снова падала, кашель не прекращался. Его болезнь, усугубляясь влажным климатом тропических лесов, не желала отступать. Ему нужны были сухой воздух и теплое солнце. Последнего хоть и было в избытке, но из-за постоянных испарений и тумана даже здоровому человеку приходилось сложно. Верманда, к сожалениям Катрины, мы видели не часто. Он то и дело пропадал в Долине, чтобы вербовать все новых людей и готовить их к восстанию.
Как-то во время похода за хворостом, куда мы были отправлены вместе с Томом, Катриной и Вадимом, последний спросил меня:
– Ты ему веришь?
– Ты про кого? – спросила я, чтобы потянуть время.
– Про кудряша этого вашего… Вермута.
Я посмотрела на Надежнецкого. Выглядел он плохо: бледный, под глазами синяки, значительно похудел за последние дни. Отвары местных лекарей ему не помогали. Я несколько раз пыталась воспользоваться своей силой для его лечения, но он отталкивал меня, сварливо приговаривая: "Наложение рук на меня не действует". Сегодня ему предлагали отлежаться и не ходить с нами, но он и слушать ничего не хотел.
– Вермут? – хихикнула услышавшая наш разговор Катрина. – Смешно. А что, имечко ему под стать – такой же крепкий и сладкий.
Я засмеялась, оценив шутку, но тут же замолкла под мрачным взглядом жениха. Мы с подругой переглянулись. Она, конечно же, все видела и за спиной Вадима показала пантомиму: "Директор Надежнецкий в своем репертуаре". Я закусила губу, чтобы сдержаться.
