Линн Абби - Тени киновари
Может быть им повезло.
Руари не был уверен в этом. Он принес мешок с маслом бальзамина из прохода на Урик и помог распределить его легковоспламеняемое содержимое по пяти сияющим котлам. Он сказал себе, что сделал правильную вешь, героическую вещь, когда они зажгли очищающий огонь. Какзим и Элабон Экриссар одного поля ягоды, а Кодешиты ничуть не лучше наемников Элабана Экриссара, которые нашли свою смерть на обломках Квирайта. Но живот Руари плохо отреагировал на убийство раненых пленников, как и на все остальное, впрочем, и Руари уже не был уверен ни в чем, кроме того, что он полностью потерял интерес к героическим поступкам.
Он был бы счастив, если бы удалось призвать всех вернуться в Урик, или, еще лучше, в Квирайт, но до этого было еще далеко. Он и жрец заметили фонарь, мелькнувший в темноте в самом начале стычки. Они видели, где он исчез, и когда бой закончился, они нашли начало прохода в Кодеш среди самых глубоких теней. Раненых темпларов отправили домой. Пленники, с руками связанными за спиной веревками, сорванными с платформ, будут отведены прямиком в обсидиановые шахты. А сам Руари шел по направлению к Кодешу, между Звайном и Матрой, впереди темпларов и позади Павека, сержанта и жреца.
В полдень они должны были повстречаться с другим манипулом военного бюро. Надо было убить Какзима, или взять его в плен. Руари должен был бы быть возбужден; вместо этого его тошнило — поэтому он обрадовался, когда холодная рука Матры обвилась вокруг его.
Проход в Кодеш был намного длиннее прохода в Урик. Охваченный мрачным, безнадежным настроением, полуэльф уже начал верить, что они идут в никуда, что они обречены вечно блуждать среди непроницаемой тьмы. Но наконец настал момент, когда он убедился, что находится недалеко от Кодеша, однако слабый запах горящего дерева и воняющего мяса не успокоил Руари, а, напротив, вызвал еще большую тревогу. Впрочем и товарищи Руари его тоже почувствовали. Хватка Матры на его руке стала болезненной, заставив его высвободить руку, а Звайн прошептал:
— Он зажег Кодеш, чтобы избавиться от нас. — Это были первые слова, которые Руари услышал от своего юного друга с того момента, как они ушли из эльфийского рынка.
— Никто не состоянии сделать это, — возразил жрец.
— Он собирался отравить целый город, — сказал Павек, — и даже больше чем город. Что ему какая-то деревня, его это не остановит. Если это действительно Какзим. Мы пока ничего не знаем, просто чувствуем, что где-то что-то горит. Это может быть что-нибудь совсем другое. Мы опаздываем, я думаю, другой манипул может закончить работу без нас. Мы ничего не узнаем, пока не окажемся там. — Павек мог сколько угодно не брать свой золотой медальон, но он был высший темплар, и когда он говорил, спокойно и просто, никто не спорил с ним.
Сержант быстро перестроила их в живую цепь, потом отдала приказ потушить фонари. Для Руари, чей посох был подвешен за спиной и немилосердно бил его по голове или по ногам на каждом шагу, это была настоящая передышка. Они медленно шли через темный дымный проход, но с руками, соединенными сзади и спереди, он не ощущал страха. Более высокий, чем те, кто был впереди его и унаследовавший от своей матери ночное зрение своих родственников-эльфов, Руари первый заметил более светлый проход впереди и прошептал об этом всем окружающим. Эдийа вызвала добровольца, и первый темплар в колонне отправился вперед на разведку.
Руари видел силуэт темплара, когда тот вошел в слабый свет, потом потерял его, когда человек исчез за очередным поворотом тунеля. Потом доброволец крикнул им, что он видит отверстие над головой, резко вскрикнул одним ударом сердца позже и замолчал.
Отдав всем приказ оставаться на месте, сержант вытащила свой меч и осторожно пошла вперед. Матра, стоявшая сразу за Руари, на мгновение отдернула руку, потом опять схватилась за него. Он услышал несколько тяжелых, ледянящих душу звуков, как если бы она жевала булыжники, и уже хотел сказать ей быть потише, когда в тоннеле раздались звуки столкнувшися клинков и крик. Эдийа еще не повернула за поворот; Руари видел ее силуэт, и силуэты напавших на нее врагов, но кричали не они, а кто-то в колонне, и выкрикнул он одно единственное слово, — Засада!
Проход заполнился паникой, еще более осязаемой, чем дым. Колонна заволновалась, все толкались и рвались куда-то бежать. Темплары закричали, но громче всех закричал Звайн:
— Нет! Матра, нет!
Покалывающее ощущение перешло из руки Матры в руку Руари. Это была сила, хотя и совсем не похожая на силу друидов. Он подчинился ей, потому что не мог вывести ее наружу или сражаться с ней, и странное оцепенение перешло в него из руки, которую держала Матра. Оно пробежало по его плечам, а потом вниз, в другую руку, которую держал Павек, и все это за один удар сердца. Второй импульс, сильнее и быстрее чем первый, пришел со следующим ударом сердца.
Время все еще стояло в темноте, когда сила вырвалась наружу из каждой поры медной кожи Руари. Он почувствовал вспышку света, не видя ее; почувствовавал удар грома, хотя был абсолютно глух. Он умер, он был уверен в этом, и вновь родился, испуганный до смерти.
Воздух был полон пыли. Более крупные частицы носились вокруг него, как песок во время пыльной бури. Он не знал, что случилось, или где он вообще находится, пока не услышал одной единственной фразы где-то сзади:
— Потолок валится!
Затем спереди закричал рыжеволосый жрец, — Я не могу удержать его!
Другие голоса закричали, — Хаману! — но не было ни времени ни места призвать помощь короля-волшебника.
Темплары, стоявшие в хвосте колонны, бросились бежать вперед, убегая от неминуемой смерти, уже не думая от опасности, которая лежала впереди. Матра толкнула Руари, тот толкнул Павека, а тот вытолкнул жреца под наполненный пылью свет. Руари споткнулся обо что-то, что не было камнем. Его сознание сказало ему, что это тело сержанта, его нога отказалась сделать следующий шаг. Он качнулся вперед, и обязательно бы упал, если бы Павек так сильно не дернул бы его за руку, что сухожилие чуть не лопнуло. Нога сделала шаг, потом еще один, по чему-то мягкому и молчаливому. Следующее тело было легче, следующее еще легче, а потом он увидел свет, падающий на него сверху.
Чтобы Матра не сделала — а Руари предполагал, что именна она и ее «защита» привели к оседанию потолка — но она уничтожила маленькое здание в центре скотобойни и любое сине-зеленое охранное заклинание, если оно там и было. С Павеком впереди они оказались в самой середине разрушения, царившего на площадке для убийств. Повсюду лежали большие кучи камней, костей, тел людей и животных. Из-за дыма пожара и пыли, вырвавшаяся из-под земли после обвала прохода, было трудно видеть дальше, чем на расстояние вытянутой руки, но они были не одни, и не среди друзей.
