Джон Майерс - Серебряный Вихор
Луна слабо освещала тропу. Ее свет напоминал густой туман, и предметы были словно подвешены в нем. Зато провалы тьмы казались бездонными норами огромных крыс.
Но одному предмету из этого призрачного сонма удалось воплотиться. Пробираясь по болоту, я старался смотреть себе под ноги. Подняв глаза, я увидел идущего по тропе человека. Заслышав мои шаги, он остановился. И я остановился тоже. Не успел он еще обернуться ко мне, как мне захотелось убраться подальше. Но я остался стоять на месте. Он пристально взглянул на меня единственным глазом — на втором была повязка, и я выдержал его взгляд.
Широкополая шляпа бросала тень на его лицо. Длинный плащ окутывал фигуру, но было ясно, что его владелец широкоплеч и высок. Кстати сказать, на каждом его плече сидело по громадному ворону.
— Я не тебя ищу, — сказал мне незнакомец, — но если можешь, окажи мне услугу.
— Рад помочь. — Мне хотелось, чтобы он был настроен ко мне дружественно.
— Мои волосы в темноте и не разглядишь. А вот твой серебряный волосок подойдет в самый раз.
Незнакомец бесцеремонно вырвал волос из моей белой пряди, а из складок плаща извлек длинный меч.
— Я наточил Тирфинг, — сказал он, — и думаю, он готов. Но хочу убедиться.
Незнакомец скользнул взглядом по невидимым мне лезвиям обоюдоострого меча. И я тоже взглянул на меч. Сталь притянула к себе лунный свет. Незнакомец повернул меч, и мне показалось, что в руках он держит луч холодного света.
— Сейчас попробуем, — пробормотал одноглазый. Вытянув руку с серебряным волоском, он опустил его. Волос падал медленно, кружась в воздухе и сверкая, как неоновый. Коснувшись меча, он распался на две половинки. Вороны радостно закаркали.
— Готов, — объявил одноглазый. — Найти бы только для него подходящую руку.
Незнакомец вновь спрятал меч, шагнул в темноту и исчез.
Я же на мгновение застыл как вкопанный. Этот человек явился воплощением всех моих ужасов, и они исчезли вместе с ним.
Вскоре я оказался на нужной мне поляне. Шел я недолго и, однако, весь взмок, пока добрался. Ждать было еще мучительней, чем идти. Но зато я мог отдышаться, пока дожидался Джанет. Хоть мне и не терпелось поскорее избавиться от одиночества, все же я на всякий случай спрятался, не зная, с кем придется повстречаться в этой части Броселианского леса.
Когда Джанет подошла совсем близко, я вышел из своего укрытия.
— Эй, сюда! — позвал я ее. Я был так рад, что она пришла, едва ли не счастлив. Она взвизгнула и схватила меня за руку.
Шла она слишком быстро для женщины в ее положении. Теперь она едва могла отдышаться.
— Я бы… о, я бы… умерла, если бы вы не пришли. Но я была уверена, что вы придете. — А как же иначе! Конечно, человек, который не боится разбить лагерь в лесу, не побоится прийти сюда ночью.
Выходит, она считала меня смельчаком. Но я, наверное, не мог считать себя польщенным. Знала бы она, как я колебался, прежде чем решил прийти сюда!
— Я не из пугливых, — сообщил я ей, — но если та нечисть будет преследовать нас, не вздумай пускаться со мной вперегонки. В какую сторону теперь идти?
Оказывается, неподалеку от поляны была старая заброшенная дорога. Она заросла папоротником, и очертания ее едва угадывались. Я шел впереди, прокладывая путь. Штанины намокли от росы. Промок и подол платья Джанет. Дорога, виляя, взбиралась на холм, и потому подъем был не слишком резкий. Мы прошли около мили, прежде чем одолели его.
На вершине холма была небольшая поляна. На ней стоял монумент, который, как сказала мне Джанет, и назывался Майлз Кросс. Я уж не знаю, кто такой был этот Майлз, но его представление о крестах сильно отличалось от моего. Крест напоминал заглавную «Т», но почему-то с двумя вертикальными опорами. Представьте себе каменную плиту, лежащую на двух грубо обработанных каменных столбах. Поначалу я решил, что это образование естественного происхождения. Но более пристальный взгляд разубедил меня. Произведения природы порой удивительны, но никогда не кажутся заброшенными. А от этого сооружения так и веяло минувшим, как это бывает с полупустыми домами.
Поляна кое-где поросла кустарником, очертания которого смутно вырисовывались над жесткой, серой в лунном свете травой. Черные ели жались друг к другу, как если бы они прибыли попрощаться с мертвым телом. Кругом стояла тишина, и только с глухим, слабеющим смехом сбегал со склона ручей.
— Откуда выпорхнут эти птички? — спросил я у Джанет.
— Не знаю, — прошептала она, — он сказал только, что они будут проезжать мимо Майлз Кросс.
До поры нам следовало оставаться незамеченными. Я выбрал место поукромней под нависшими ветками раскидистого куста в двух шагах от Майлз Кросс. Спрятаться нам удалось, но земля была сырая, сверху с листьев падала роса, и холод пробирал нас до костей.
— Что я должен делать, когда они появятся? Джанет пожала мне руку, желая ободрить и меня, и себя.
— Вам ничего не придется делать. Вызволять мужчину — дело женщины. Я не испугаюсь. А вы оставайтесь и ждите меня.
С превеликим облегчением я вновь оглядел поляну.
— А как же вы? Разве эта нечисть для вас не опасна?
Она затаила дыхание.
— Не знаю, Шендон. Самое страшное для меня — это разлука с Тамланом.
Время шло. Мы еще больше продрогли и приуныли. К полуночи потянуло холодом. Я слышал, как ветер шевелит макушки елей. Смутно донеслись и другие звуки.
Я не понимал, что бы они значили. Но Джанет угадала верно.
— Уздечки позвякивают. Это они едут! Девушка съежилась от страха.
— Тебе лучше спрятаться и выждать, — сказал я ей, — что ты можешь против фей и колдунов?
Но в ней проснулось мужество.
— Я не смогу смотреть в глаза своему ребенку, если сейчас отступлю.
Джанет выбралась из-под куста. Из кармана она достала пузырек.
— Святая вода, — объяснила Джанет. — Они вас не заметят, но не побрызгать ли на всякий случай?
Я преодолел соблазн взять у нее воду.
— Ты будешь одна на линии огня. Истрать ее всю сама.
Бормоча молитвы, она обрызгала водой землю возле себя так, что получился круг. Я тем временем прислушивался к звяканью поводьев и ржанию лошадей. Да, Джанет была права. Не успела она спрятать пузырек, как появились всадники. Они выплыли из леса, как дым. Лошади едва касались копытами верхушек травы. Но не только это удивило меня. Вовсю светила луна, но ни лошади, ни всадники не отбрасывали тени.
Я застыл, боясь пошевельнуться. Лошади подскакали к Джанет.
Казалось, они вот-вот растопчут ее, но девушка не дрогнула. Однако лошади поочередно объехали ее, словно невидимое препятствие мешало им вступить в круг. Всадники, похоже, даже на замечали Джанет. Приободрившись, я ждал, что последует дальше. А из леса выезжали все новые и новые всадники. Один из них был на белой лошади. Едва лошадь приблизилась к Джанет, как девушка вскрикнула. И лошадь въехала в круг. Джанет подскочила к ней и вцепилась в длинное одеяние всадника. Притянув его к себе, она обняла его за шею и повисла на нем. При ее радостном и торжественном возгласе шествие остановилось.
