Александр Рудазов - Тайна похищенной башни
И это стало их фатальной ошибкой. Несясь на предельной скорости, они не обратили внимания на довольно подозрительные рытвины и холмики, в изобилии разбросанные по полю. А через несколько секунд земля под ногами разверзлась, принимая в себя несколько сотен передних колесниц.
За ночь хумахи вырыли на поле сложную систему «волчьих ям». Слой земли, оставшийся сверху, без труда удерживал легоньких грызунов, но мгновенно рухнул, когда по нему двинулся строй тяжелых боевых колесниц.
Ара-ми-ллаадцы в мгновение ока лишились доброй четверти войска. Правда, ямы хумахов оказались не слишком глубокими — почти все провалившиеся отделались испугом и легкими ушибами. Некоторые получили вывихи или переломы.
Но погибших — ни одного.
Зато теперь между армиями возник ров, кишащий людьми, колесницами и форораками. Последнее оказалось самым худшим — испугавшись, боевые птицы немедленно принялись атаковать всех в пределах досягаемости. Воздух наполнился болезненными криками и руганью возничих, пытающихся усмирить взбунтовавшихся птиц.
А хумахи между тем не теряли времени даром. Легкие, проворные, они ринулись через ров, без труда огибая шевелящиеся людские клубки и выскакивая на другой стороне — прямо перед ошарашенными Дабумбалами.
Более того. Почва позади войска Ара-ми-Ллаада тоже вдруг вспучилась. Из нее один за другим принялись выскакивать новые хумахи — резервное войско, прошедшее под землей в тыл врагу. Дабумбалов взяли в плотное кольцо.
Другие хумахи выкопались прямо посреди вражеской армии. Меж колесницами то тут, то там прорываются кротовины — из них высовываются усатые морды, держащие в зубах «самозатачивающиеся» ножи из Порт-Вариуса. Короткими быстрыми движениями хумахи перерезают постромки и поводья, вонзают ножи в голени фороракам. От боли те впадают в бешенство, перестают подчиняться возничим, нападают на людей.
Какое-то время Дабумбалы еще пытались сражаться. Ожесточенно тыкали копьями в снующие под ногами фигурки, размахивали вокруг себя палицами. Кое-кто вновь обратился к ставшим бесполезными лукам.
Под конец командующий армией вскочил на поваленную колесницу и громко завопил, воздевая руки к небесам. Он с силой переломил копье о колено, швырнул тяжелую палицу куда придется… а потом упал на колени и громко зарыдал. Зарыдал от унижения и стыда. Еще никогда в жизни он так не позорился.
Его кто-то похлопал по плечу. Командир поднял голову… и перед ним предстала усатая морда хумаха. Бывалый солдат заученным движением схватился за рукоять палицы… но тут же сообразил, что сам и вышвырнул ее в припадке ярости.
— А мы хотим поговорить, — дружелюбно произнес Лайан Кграшан, глядя на скорчившегося перед ним человека.
— О чем?.. — с трудом выдавил из себя Дабумбал, косясь на грызуна с недоверием и страхом.
— У нас есть хорошее предложение. Выгодное для тебя, выгодное для нас.
И у него действительно оказалось такое предложение. Предложение сложить оружие и разойтись подобру-поздорову. Благо жертв в этой кратковременной войне оказалось феноменально мало.
А именно — ни одной. Ни одного погибшего, как с той, так и с другой стороны. Только множество раненых Дабумбалов — да и то больше по вине собственных форораков.
Кряхтя и постанывая, изо рвов принялись выбираться чернокожие воины. Их со всех сторон обступили мохнатые грызуны с одинаково невозмутимыми выражениями морд. Однако наконечники копий нацелены в лица ползущим на четвереньках и животы стоящим на ногах. Под резкое попискивание победителей ара-ми-ллаадцы начали бросать на землю собственные копья, палицы, луки.
Колобков широко зевнул, глядя на поле брани с легкой скукой. Все закончилось поразительно быстро. Хумахи оказались на редкость хитрохвостыми грызунами. Помощь землян им вообще не пригодилась — так, чисто моральная поддержка. Если не считать дубовой палицы, просвистевшей в паре метров от Рикардо, в бою экипаж «Чайки» не участвовал.
Что же до трех мудрецов, то они и вовсе не посчитали нужным отреагировать на происходящее. Суетится кто-то вокруг? Пускай себе суетится. Великие волшебники просто благодушно пили чай, не обращая на битву ни малейшего внимания.
— Мы согласны немножко снизить цены на атолан, — миролюбиво произнес тем временем Кетшан, подойдя к Дабумбалу с другой стороны. — Но мы хотим маленькую контрибуцию за сегодняшнее происшествие.
— Ара-ми-Ллаад заплатит за нас выкуп… — неохотно произнес Дабумбал. — За каждого выжившего…
— Значит, хорошо, что мы никого из вас не убили. Хорошо ведь?
— Хорошо…
Про себя Дабумбал подумал, что это и в самом деле очень хорошо. За поражение его, конечно, крепко накажут. Но войско удалось сберечь, поэтому есть надежда, что наказание будет смягчено. А если попробовать еще и выторговать у хумахов выгодные условия сдачи…
С помощью телохранителей Колобков слез с хомяка. Тот тоже всем видом выражал разочарование — даже не дали никого цапнуть. Грустно как-то.
— Все, собираемся, — решительно махнул рукой Колобков. — Тут нам больше делать нечего.
Сделав несколько шагов по направлению к морю и пришвартованной у пирса «Чайке», бизнесмен споткнулся о неподвижное тело. Устало вздохнув, Колобков потыкал тело палкой и спросил:
— Серега, ты живой?
— Рядовой Чертанов погиб в бою, — послышалось в ответ.
— Серега, харе дурить, подымайся. Тебе просто дубинкой по башке припечатало. Вон шишбан-то какой здоровенный…
Чертанов неохотно начал подниматься.
— Подумать только, хомяки победили людей… — пробормотал он.
— Не людей, Серега, а негров.
— Ну хорошо хоть так…
Глава 22
Плавание до острова Мозговых Слизняков заняло трое суток. По зрелому размышлению Колобков решил, что «Чайке» нечего делать в территориальных водах Ара-ми-Ллаада, поэтому Малый Кхагхост обогнули с другой стороны, сделав немаленькую петлю. Это удлинило путь более чем вдвое.
Остров Мозговых Слизняков. Неприятное название, что и говорить. Здесь не оказалось привычных для людей городов. Даже подземных, как у хумахов. Вместо них… нечто. Нечто вроде гигантского дерева, но совсем не растительного происхождения. Напоминает баньян, только исполинский — с миллионами воздушных корней, похожих на стволы.
И этот великан — живое существо. Матка, порождающая обитателей острова.
Мозговых слизняков.
По громадному чудовищу ползает бесчисленное множество бледно— или темно-зеленых склизких «лепешек». Медленно-медленно они перебираются с ветки на ветку, время от времени испуская тончайший писк. При виде людей эти «лепешки» сразу начинают мелко дрожать, извиваться — словно в жадном предвкушении.
