Сергей РАТКЕВИЧ - Девять унций смерти
Учитель мигом вскочил с места и тотчас превратился в нагловатого плута трактирщика.
— Чего изволите, господин? Выпить, закусить, переночевать — все в лучшем виде!
— А как насчет способов закалки средней гномской боевой… — начал Якш, чувствуя себя полным и окончательным болваном.
— О, господин желает прочитать лекцию? — даже недослушав его лепет, восхитился трактирщик. — Можно устроить! Тридцать процентов со сбора мои, пиво всем присутствующим за счет заведения!
— Тридцать?! — возмутился Якш. — На какой большой дороге ты воспитывался? За обычное посредничество драть такие деньги?
— Такую лекцию организовать непросто, — решительно отозвался трактирщик. — Тридцать — исключительно из уважения к вам, господин, себе в убыток поступаю, не то я все пятьдесят бы потребовал.
— Это еще почему?
— Публика под такое дело нужна непростая, — пояснил трактирщик. — Где я вам под такое дело столько кузнецов и оружейников наскребу? Остальных придется пивом заманивать. Ну а те, кто за пивом придет, пивом и займутся. Так что я еще и внакладе останусь. Да и что такого особенно нового можно сказать обо всей этой вашей закалке? О ней, небось, давным-давно все известно…
— Все? — возмутился Якш. — Неужели все? А вот, например…
— И слушать не хочу! — отмахнулся трактирщик. — Мне в моем деле это без надобности!
— А если просто ради интереса послушать?
— Ну… а сколько я получу за то, что стану вас слушать? — алчно поинтересовался трактирщик. — Я трачу время, оно должно быть соответствующим образом ком-пен-си-ро-ва-но…
Последнюю фразу он произнес со вкусом, словно пробовал ее, как какое-то свое изысканное блюдо.
— Вот-вот, — кивнул он, — именно что «соответствующим образом ком-пен-си-ро-ва-но».
— Хорошо, — кивнул Якш. — Будет тебе ком-пен-са-ци-я. — Он не удержался от желания немного поддразнить этого типа. — Так сколько ты хочешь?
— Немного, — откликнулся трактирщик. — Сущую малость для такого благородного господина, как вы!
И назвал такую сумму, которую Якш и в бытность свою подгорным владыкой счел бы чрезмерной.
— Обалдел?! — возмутился Якш. — А луну с неба? Ты в своем трактире и за год столько не заработаешь!
— Ну вы же спросили, сколько я хочу, — ухмыльнулся трактирщик. — Сколько хочу, а не сколько рассчитываю получить или за какую сумму я соглашусь. Это разные вещи.
— Ну а за какую сумму ты согласишься?
И вновь трактирщик назвал несуразно большую сумму. И вновь Якш возмущенно отказался, называя разными нехорошими словами грабителя трактирщика и всю его, несомненно, разбойную родню.
Торговались долго. Наконец ударили по рукам.
И трактирщик исчез. Рядом с Якшем стоял его учитель маэстро Терциани. Стоял и смеялся.
— Одно удовольствие — наблюдать, как ты торгуешься, — со смехом поведал он.
А Якш с досадой хлопнул себя по лбу. Ему ведь не торговаться надо было, а рассказать.
— Попробуем еще, — улыбнулся мастер. — Например, так!
На Якша смотрела очаровательная трактирная служаночка.
Нет, маэстро Терциани не перевоплотился, конечно, в разбитную девицу, но при взгляде на него почему-то виделась именно она.
— Ну, расскажи мне что-нибудь, — хихикнула она, поводя плечиком.
Якш все еще хватал ртом воздух, перемена была слишком разительной… и это при том, что никакой перемены на самом деле не было.
— Какой ты скромник! — хихикнула девица. — Ну расскажи что-нибудь, я же знаю, тебе самому до смерти этого хочется!
— Собственно я… о способах закалки… — выдавил из себя Якш.
Страшно не хотелось провалить еще и это задание мастера. Лучше уж выглядеть идиотом. Ничего, ученику вполне простительно.
— Как интересно! — восхищалась девица почти после каждого слова. — Никогда о таковском не слышала!
Если б она только восхищалась! Она еще и спрашивала.
Перебиваемый то и дело бестолковыми вопросами, Якш кое-как изложил суть дела и чуть не упал от невинного вопроса:
— А почему это ты, мужчина, да еще такой красавчик, женскую работу справляешь?
— Женскую? — изумился Якш.
— Ну да, ведь варить супы — женское дело, разве нет?
— Супы? — чуть не заплакал Якш.
— А разве ты не про супы толкуешь? — невинно удивилась красавица.
— Берем кусок железа, — сжав зубы, проговорил Якш. — Что такое железо, знаешь?
— Знаю, — порадовала его красавица. — Из него сковородка сделана!
— Ну вот, берем, значит, кусок сковородки…
— И несем в починку, — кивнула понятливая.
Якш застонал.
— Не в починку? — участливо переспросила красавица. — И то правильно. На свалку ее! Лучше уж новую купить.
— Мастер! — простонал Якш. — Ну как такой дуре что-то поведать?! Она же ду-у-ура! Просто ду-у-ура, и все тут!
— Да очень просто, — улыбнулся маэстро Терциани. — Достаточно перевоплотиться в еще одну такую же.
Он сделал шаг в сторону и обернулся к месту, на котором только что стоял.
— Какая у тебя чудная кофточка, — промолвила еще одна служаночка. — Сколько отдала? Да что ты! Неужели по пять? Я на углу, в лавке, по три видела! Точно такие же, лопни мои глаза, если вру! Да нет, не маленькие! И не большие! Кстати, ты слышала, эта дура Молли уговорила своего мужа купить ей кафтанчик на лисьем меху, представляешь? Купила, а он на нее не лезет! Так она его ножницами! Ножницами! Вот дура, да? А что учудил недавно мой муженек… представляешь, у него недавно увлечение образовалось! Да нет, не женщиной, он теперь разные железяки в дом приносит и ковыряется с ними…
Якш только головой покачал, до того нелепо звучало в устах этой дурочки изложение основ кузнечного дела и прочее, но придраться ни к чему не смог, маэстро Терциани изложил тему с легкостью и так просто, что даже до дурочки с куриными мозгами должно было дойти. Ну если и не полностью, то хоть частично.
— Мастер… а… эта наука… зачем это? — спросил Якш, когда вторая служаночка растаяла как дым от единого поворота головы маэстро Терциани, а вслед за ней исчезла и тень первой.
— Искусство барда — это не только музыка, не только пение, — ответил маэстро Терциани. — Бард общается со всеми, со всем миром. Для него все равны: мудрец и дурак, простолюдин и вельможа, для каждого у него должно быть свое слово, так, чтоб тебя не только слушали, но еще и поняли.
— Здорово, — искренне выдохнул Якш. — А у меня так получится?
— Будем пробовать, — пожал плечами маэстро. — Кое-какие успехи у тебя есть. Кружку в руках «гнома» ты все-таки заметил, и правильно. Это и была та самая точка, вокруг которой я создавал все остальное. Кружка с пивом — как бы атрибут любого гнома. Немножко слишком нарочито, но мне и хотелось, чтоб ты заметил. Зато с девушкой и трактирщиком ты не уловил ничего. Быть может, потому, что люди тебе знакомы хуже гномов? Впрочем, это только начало. Посмотрим, что будет дальше.
