Юлиана Суренова - Тропа каравана
— Пап, а это платье магическое? Почему мне в нем совсем не холодно? — и тут она заметила, что отец тоже сменил теплые одежды пустыни на легкие городские штаны и косоворотку. И Лина была в одном цветастом сарафане, и остальные караванщики, стоявшие рядом, дожидаясь своей очереди, чтобы поздравить новорожденную… Мати оторвала удивленный взгляд от людей, все еще не понимая, что происходит, посмотрела вокруг… И не узнала шатер.
Сколько долгих дней и ночей ей пришлось провести под защитой этого купола, когда вокруг бушевала метель и караван не мог сдвинуться с места! Время тащилось тогда медленно и, изнывая от скуки, Мати успевала обшарить каждый крохотный уголок шатра. Она знала каждую складочку на тяжелой коже, заменявшей собой небо, каждый огонек в костре, каждый шаг белой, прочной будто покрытой ледяным слоем земли.
Но сейчас, сейчас она смотрела вокруг во все глаза и не узнавала того, что окружало ее. Мати даже показалось, что она еще не проснулось, что это — продолжение сна.
Над головой вставало бескрайнее голубое небо, в котором ярко светило жаркое солнце. Вились веселые стайки беззаботных пичужек, которые, казалось, не знали ничего о холоде снежной пустыни. Землю покрывала густая зеленая трава, в которой виднелись прекрасные цветы. Мати присела, рассматривая один из них, у себя под ногами. Она бережно взяла нежную голубую головку-колокольчик в руки, наклонилась, стремясь разобрать и запомнить навсегда тонкий аромат, потом поднялась, с нескрываемым сожалением, так и не решившись сорвать.
Нет, ничего подобного наяву просто не могло быть!
— Я сплю? — спросила она отца.
— Нет, доченька, — улыбнувшись, ответил тот. — Мы все так хотели, чтобы ты запомнила этот день и Шамаш…
— Шамаш! — она только сейчас увидела его, сидевшего на камне чуть в стороне, подбежала, замерла, не спуская сияющих глаз.
— Это чудо для меня?
Маг кивнул. Его глаза лучились.
"И долго оно будет продолжаться?" — девочка заговорила с ним мысленно. Ей казалось мало увидеть чудо, хотелось, чтобы в нем было что-то, принадлежавшее лишь ей — ее тайна.
"Один день", — так же на языке мыслей ответил колдун.
"Но как…? Ведь здесь нет магического камня!"
"Разве не его осколок вставлен в твой талисман?"
"Так это сделал он! — она недоверчиво смотрела на мага. — Но он ведь такой маленький!… Я понимаю, — она не дала ему даже вставить слова, спеша самой ответить, развевая свои сомнения. — Поэтому его тепла хватит только на один день. Но потом камень не исчезнет? Он останется со мной? Я буду делиться с ним своим теплом, и через год он снова совершит для меня чудо?"
"Все будет так, как ты захочешь", — улыбнувшись, ответил колдун, понимая, что сейчас девочке нужно лишь чудо, а не долгие объяснения, которые, в стремлении приблизить истину, лишь задуют огонек счастья.
"Спасибо!" — она уже была готова броситься к нему на шею, прижаться, благодаря за все, но тот остановил ее быстрым движением руки.
"Подожди, милая. Ты ведь еще не видела моего подарка", — и только теперь она заметила замершее на коленях мага крохотное рыжее создание…
— Щеночек! — воскликнула девочка, застыв на месте.
"Что же ты? Она так хочешь познакомиться со своей подружкой".
"Она? — Мати несмело приблизилась, вытянула руку, осторожно коснувшись сверкавшей на солнце шерсти — такой нежной и шелковистый. Зверек потянулся к ней, мгновение — Мати и заметить не успела, как малыш оказался у нее в руках. Малюсенький ледяной нос коснулся щеки, еще мгновенья — и розовенький язычок уже вылизывал лицо своей хозяйки. Устремленные на Мати рыжие с поволокой глазенки — такие умильные, преданные — лучились радостью.
— Это девочка? Она такая славная! Маленькая собачка! А как ее зовут? — ей хотелось говорить без умолку, смеяться, прыгать от счастья.
— Шуллат, — улыбаясь, ответил колдун. А затем, уже мысленно, продолжал: "Загляни ей в глаза", — на миг Мати показалось, что она тонет в теплом, лучистом золоте. А затем совсем рядом зазвучал тоненький, похожий на лепет малышки: "Ма-ти, ма-ти, — она тянула слова, словно позевывая, пробуя звуки на вкус, — до-брая, нра-вится Шу-ши…"
"Она говорит, говорит! — девочка была не в силах скрыть восхищения. — Это замечательно! Шуши — это твое сокращенное имя? Ты хочешь, чтобы я так тебя называла?"
"Шу-ши!" — радостно повторила малышка.
"Сейчас она очень хрупка и ранима. Ты нужна ей, чтобы она смогла вырасти, — колдун коснулся головы волчонка, почесал за ушком, успокаивая. — Пусть поспит. Она очень волновалась, боялась, что не понравится тебе, что ты не захочешь ее взять".
"Разве может она не понравиться! — девочка прижала маленький комочек к груди, покачивая, словно мама ребенка. — Я буду заботиться о ней. Я уже ее так люблю, так люблю!…"-и тут, вдруг, на синие безбрежные небеса ее глаз набежало облако.
Девочка повернулась к отцу, сделала шаг к нему навстречу, остановилась в нерешительности, замерла, не зная, как заговорить, что сказать…
— Папа, ведь ты разрешишь мне оставить Шуши, правда? — в этот миг она казалась такой испуганной. Ее ручки дрожали, в глазах была мольба, зажегшая крохотные искры слез.
— Конечно, милая, — поспешил успокоить ее отец. — Никто не отнимет ее у тебя.
И та, наконец, облегченно вздохнула. Она вновь повернулась к магу:
— Шамаш, а откуда она? Я никогда не видела таких рыжих в складочку собачек. Ты принес ее из своего мира?
— Нет. Шуллат твоя сестренка по пустыне.
— Огненные волки! — Мати и сама удивилась, как она не догадалась раньше. Ну конечно, ведь это подарок Шамаша… "И Матушки Метелицы, — мелькнуло у нее в голове. — Вот о каком подарке она говорила!" — Девочка вновь взглянула на малышку, уснувшую у нее на груды, сжавшись, прикрыв лапкой, казавшейся такой большой и удивительно сильной, носик.
— А ее родители? Они разрешат ей остаться со мной? — Мати думала о Шуше скорее как о людском ребенке, чем о звере.
— Мама Шуллат умерла, — Шамаш заметил, как на миг глаза девочки подернулись печалью. "Как и моя," — говорили они. — У нее есть маленький братик, Ханиш, — продолжал колдун. — Он будет жить у меня.
— Хорошо, вдвоем им будет не так грустно… — "Конечно, — мысленно продолжала она, — я буду постоянно с ней, она никогда не будет одинока!"
— Их сородичи, — продолжал Шамаш, — понимая, что без волчицы таким крохам в стае не выжить, попросили детей огня, как они называют караванщиков, принять их в свое жилище и помочь вырасти. Но, милая, — оставалось последнее, что он должен был ей сказать, даже рискуя расстроить девочку. — Они хотели, чтобы потом, став взрослыми, Шуллат и Ханиш сами решили, хотят ли они остаться с нами или вернуться в пустыню, к своей стае…
