Сергей Ким - Цена победы - смерть!
Кроме последнего средства, самого последнего.
Магия крови.
Мощная, необоримая… И внесённая во все наставления, уставы и кодексы, как воистину оружие последнего шанса. Оружие, способное повернуть вспять даже полностью проигранную битву. Оружие, способное уравнять даже самого слабого чародея с высшими магическими иерархами. Оружие…
Рано или поздно потребующее расплаты по всем счетам сторицей. Лекарство, что почти всегда было страшнее самой болезни. Средство, которое порой не решались применять даже в самых безвыходных ситуациях…
Но нельзя же просто стоять и смотреть, как враг спокойно высаживается!..
Неважно, что там говорил этот взявшийся словно из-под земли генерал-зэг — если ниаронцы высадятся в порту, это будет крах, разгром. Вон сколько их ещё приближается к Мгачи на кораблях, и где гарантия, что солдатам и магам, находящимся здесь удастся уйти? На стороне врага корабли, авиация, превосходство в живой и магической силе… Кто знает, сколько рарденских солдат сегодня сложат голову при отступлении?..
И значит что? А значит нужно ударить так, чтобы ниаронцам стало не до наступления. Нужно ударить так, чтобы они думали лишь о том, как спасти свои шкуры. Нужно ударить так, чтобы они отступили…
…Бетон, из которого был сделан причал, послушно повиновался воле мага, устремившись ввысь самым настоящим каменным потоком. В это же самое время туча мелких осколков поднялась в воздух, образуя вокруг Руслана плотный защитный вихрь-кокон. Мгновение, и каменный язык, достигший уже нескольких метров в высоту, застыл, прекратив рост, а маг Земли аккуратно приземлился среди ниаронских солдат, воспользовавшись элементарнейшими познаниями в воздушной магии. Каменный вихрь с лёгкостью разметал строй морских пехотинцев Рассветной империи, и защитил своего повелителя от вражеской волшбы — несколько водяных бичей лишь бессильно разбились о безостановочно крутящийся поток небольших камней.
Каменный кокон увеличился в размерах, захватывая большую площадь. Теперь в прорехах в защите можно было хорошо разглядеть как самого рарденского мага, так и то, что он делал.
Руслан неторопливо вытянул из-за пояса небольшой узкий кинжал.
* * *
— Какого демона?! Аристарх Борисович, что происходит? — заорал Катальский, напряжённо вглядываясь в протекающую прямо на их глазах битву. — Что он делает?
— Я не знаю, лейтенант, — покачал головой Морозов. — Но явно что-то незапланированное… Мне это не нравится… Что-то нехорошее я чую…
— Господин генерал, но что делать?
— Уже ничего, лейтенант. Уже ничего, — спокойно проговорил Аристарх. — Это теперь больше не наша битва.
* * *
— Твою мать, что он делает?! — Тертуллиан в ярости швырял один файербол за другим. — Он что, рехнулся?
— Командир, похоже, он хочет использовать магию крови…
— Чтооо?! Да как он…
— Командир, это его право… — неестественно спокойно произнёс Мирон, флегматично отклоняя ветром летящие в солдат болты.
— Да какое на хрен право?! Он что, не понимает, что последствия придётся расхлёбывать нам?!
— А есть ли у нас другой выход? — философски ответил воздушник, стоявший от мага Огня буквально в двух шагах.
— Да, демон всех вас побери! У нас же были чёткие приказы! Мы же должны были…
— Командир, а ты уверен, что план этого самого генерала был так уж хорош?..
* * *
Никогда прежде Руслану даже бы не пришло в голову плести это заклинание — слишком уж запредельное количество Силы оно требовало. Чтобы распоряжаться такой мощью, требовалось быть или архимагом, или получить доступ к стратегическим хранилищам магической энергии, или же…
Начать приносить человеческие жертвы.
Что было совершенно невозможно — жизнь любого разумного существа в Рардене, как и в большинстве стран мира, была неприкосновенна. Умершего человека вполне могли поднять в качестве некробойца — мёртвым ведь всё равно, но над ещё живыми никто не смел распоряжаться. Ну, разве что кроме приговорённых к смерти, но им-то, в принципе, всё равно как умирать, а так их гибель хотя бы приносила какую-то пользу государству…
Но всё это что касательно чужих жизней, своей же каждый был волен распоряжаться, как ему заблагорассудится. Самоубийство, безусловно — тяжелейший и несмываемый грех, но ведь есть же и исключения… Сам Спаситель, будучи воином, сделал такие послабления своим последователям, так что на войне вынужденное самоубийство грехом не считалось…
У каждого есть право на поступок. У каждого есть право на выбор.
В этом настоящая свобода — не в отсутствие ограничений, а в возможности выбирать желаемое, а добро ли или зло — это уже другое дело… Но дело в принципе. Иногда один-единственный поступок может перечеркнуть всю предыдущую жизнь. Плохой обратит во прах всё хорошее в жизни, хороший — очистит и смоет прежние грехи…
Особенно если этот самый поступок — ПОСЛЕДНИЙ в жизни.
Подмастерье Руслан сделал такой выбор.
Несмотря ни на что он бы никогда в жизни не решился принести другого человека в жертву. Убить в бою, пускай даже в спину, или же добить раненого — это всё не то, это совершенно иное…
Но у Руслана всё же был на примете человек, которым он мог пожертвовать. Точнее единственный, кем он мог пожертвовать…
Он сам.
Не самый худший выбор, между прочим. Добровольная жертва, да ещё и чародея — это выход Силы, больше чем от обычного смертного даже не на порядок, а на несколько порядков. Это значение уже было близко к пределу доступного для оперирования количества магической энергии, количества, больше которого не удавалось вложить ни в какое заклинание.
…Каменный ураган бушевал буквально в двух шагах от рарденского чародея, защищая его от магических и немагических атак. Заклинание было достаточно сложным, из разряда самоподдерживающихся, правда, не слишком продолжительное по времени действия, но Руслан рассчитывал успеть всё сделать до того, как колдовская защита прекратит действовать.
Рарденец совершенно спокойно, будто бы проделывал это уже неоднократно, провёл лезвием острого, как бритва кинжала, по запястью левой руки, вскрывая вены. Кровавым дождём упали на землю первые капли, а Руслан уже перехватил нож левой рукой, разрезая и правое запястье.
Имперский чародей с непривычки несколько переусердствовал и нанёс себе слишком глубокие раны, перерезав вместе с венами и сухожилия, и теперь, чтобы держать кинжал в руке, ему приходилось тратить немного магической энергии.
Руслан поднял руки так, как будто бы собирался взлететь, и запрокинул голову в небо. Кинжал всё ещё был зажат в его руке, вот только руны, выбитые на его клинке, засветились зловеще-алым цветом.
