Александр Сухов - Танец на раскаленных углях
По большому счету, мне плевать на все местные странности: есть здесь растительность и живность, нет ее, и какая за бортом температура по ночам – если бы не одно загадочное обстоятельство. Дело в том, что, как только «Носорог» выехал на просторы офирской пустыни, я почувствовал себя не в своей тарелке. Голову словно обмотали хорошо вымоченным в воде кожаным ремешком, который по мере высыхания начинал давить все сильнее и сильнее. Сначала я не обратил особого внимания на эту странность, мало ли у кого болит голова после застолья и нервного стресса. Однако очень скоро понял, что кувшин пива, выпитый мной у Бенедикта, и небольшая потасовка, здесь абсолютно ни при чем. Нельзя сказать, что муки мои были сравнимы с адовыми, но все-таки неприятно.
Потихоньку (мало ли на что нарвешься) я вошел в ментал. Ничего странного не обнаружил: ровная аура уверенного в себе гнома – это Матео, энергетические оболочки спящих товарищей также никакими подозрительными оттенками не светились. Только Патриции, похоже, снился приятный сон – ореол вокруг ее головы слабо пульсировал и переливался всеми мыслимыми цветами. Невольно я залюбовался игрой красок – такие чистые оттенки можно наблюдать лишь после летней грозы ближе к вечеру, когда солнце подсвечивает мощные грозовые тучи снизу, а на фоне туч встают изумительные по красоте радуги.
Осмелев, я прыгнул в астрал и тут же вылетел из него как ошпаренный. Было такое впечатление, что все пространство вокруг заполнено шевелящимися щупальцами или змеями неприятного сине-зеленого цвета. Часть этих осклизлых отростков проникла в мою голову и что-то оттуда усердно высасывала.
«Вот те на! Что это за восьминожки тут шастают, на безобидных странников нападают?» – Изумлению моему не было предела. Немудрено, что утыканная этой гадостью башка трещит, словно арбуз, когда крепкие руки продавца сжимают его, чтобы показать покупателю степень спелости товара.
Сосредоточившись, волевым усилием вытолкнул непрошеных гостей из-под черепной коробки и поставил ментальный блок. Тяжесть сразу отступила, настроение резко пошло на подъем.
Снова окунулся в астральное поле. Совсем другое дело – щупальца никуда не исчезли, но больше не пытались внедриться в мою голову.
Внимательно осмотрел товарищей. Чуждое колдовство никого из них не трогало. Фарлаф надежно заблокировал свой мозг (наверное, маг умел это делать на подсознательном уровне даже во сне), потому и дрыхнул сном праведника. Патрицию «щупальца» как бы не замечали, скользили мимо, в контакт вступать не спешили и не мешали девушке наслаждаться радужными ночными видениями. От гномов и Злыдня они опасливо держались на приличном удалении, избегая попыток сближения – факт необъяснимый, надо будет расспросить нашего мага об удивительном иммунитете остальных членов группы к магии предтеч. В том, что это именно их древняя, остаточная магия, я ничуть не сомневался.
– Бррр! – непроизвольно вырвалось у меня, я брезгливо поморщился, замотал головой и задергал плечами.
– Что с тобой, Коршун? – Мой жест не прошел незамеченным мимо зоркого ока Его Величества. – Морщишься, будто лягушку живьем проглотил.
– Вам хорошо, змеюки от вас шарахаются, словно от серой чумы, а на меня набросились, будто голодный вампир на беззащитную старушку!
– Что за звери? Почему их не вижу? – Матео начал обеспокоенно крутить головой в разные стороны.
– И не увидите, мастер, потому что эти то ли щупальца, то ли змеи – не живые…
Кратко, но доходчиво я изложил начальнику экспедиции результаты своих наблюдений в вышних виртуальных сферах.
– Ты уверен, что астральные твари напали только на тебя? – обеспокоенно спросил король.
– Можете не волноваться. Фарик уже поставил блок, я тоже. На остальных эта магия не действует.
– Сто тысяч лет прошло с тех пор, как пауки устроили здесь заваруху, а древнее колдовство до сих пор витает в воздухе, – задумчиво произнес Матео. – Когда чары окончательно рассеются, над пустыней вновь помчатся тучи с Закатного океана, орошая иссушенную солнцем землю живительной влагой…
– …ага, тогда вместо виртуальных щупальцев и змеиных клубков за путешественниками начнут гоняться настоящие, – не очень вежливо я перебил товарища. – По мне, так уж лучше пустыня. От астральных агрессоров я как-нибудь и сам спасусь.
– Во всяком случае, в течение ближайших тысячелетий небесной благодати здесь ждать не приходится. – Гном ничуть не обиделся за то, что его так бесцеремонно оборвали.
Посчитав разговор законченным, я замолчал и продолжал внимательно наблюдать за дорогой. Ничего необычного, хоть на автопилот ставь машину. Может быть, я так и поступил бы, будь таковой на борту «бээмдэшки», но конструкторы «Носорога», по-видимому, сочли эту деталь излишней и решили не баловать военных.
«Установишь автопилот, – рассуждали, наверное, умные головы, – личный состав обленится, разучится крутить штурвал и вообще забудет, где он находится. Так и войну проиграть недолго».
– Коршун! – позади вновь раздался голос нашего босса. – Посмотри на экран! Видишь, я пометил жирным красным крестиком на карте?
– Ну, вижу, мастер. Тридцать пять километров в направлении юг-юго-восток. Нам туда зачем?
– Давай, жми! Пока будем добираться, расскажу тебе одну занятную историю…
Это случилось за восемьдесят шесть веков до того, как нога человека впервые ступила на землю нашего мира, то есть более одиннадцати с половиной тысяч лет назад. Тогда гномы клана Эрген, что в Оркейских горах, пробивали штрек – ответвление от основного ствола шахты, к богатой золотом и платиной жиле. Работка – не бей лежачего: помахивай себе кайлом без особого напряга, круши слюду и кварц – это не в базальте или граните ходы прорубать.
Когда до платиново-золотоносной жилы оставалась какая-то сотня метров, шахтеры наткнулись на огромную пещеру в толще горного массива. Конечно же, рабочие были заранее предупреждены магами о существовании этой полости. По ней можно было почти вплотную приблизиться к рудному месторождению, не прилагая излишних усилий.
После того как последний пласт кварцита под могучими ударами кирок провалился внутрь пещеры, перед удивленными гномами предстала завораживающая картина. Своими размерами и формой это природное образование ничем особым не выделялось среди других подобных пещер в Оркейских горах – двояковыпуклая линза диаметром около двухсот метров и высотой под сорок. Единственное, что отличало эту пещеру от прочих подземных залов, было то, что ее стены покрывал толстый слой светящегося мха. Вообще-то мхи, грибы и лишайники, излучающие свет, издревле известны горному народу и использовались гномами по назначению – созданию комфортной для глаз обстановки в жилых пещерах, переходах и прочих подземных помещениях. Здесь мхи светились намного ярче, чем в любом другом месте.
