Дэвид Геммел - Нездешний
— Кай, — с трудом выговорил он.
— Нездешний.
Кай кивнул, растянувшись на земле, подложил руку под голову и закрыл свой единственный глаз. Новый шорох в кустах насторожил Нездешнего.
— Лохад, — сонно проговорил Кай. На поляну вышел конь. Нездешний потрепал его по шее, скормил ему остаток зерна и привязал к крепкой ветке.
Потом улегся рядом с чудищем на одеяло и проспал до рассвета. Проснулся он в одиночестве. И Кай, и трупы оборотней — все пропало. Он доел свои припасы и оседлал коня. Прямо над ним высился Рабоас — Священный Великан.
Странный, но блаженный покой снизошел на Нездешнего, когда он направил коня вверх по склону. Солнце светило сквозь тонкую паутину облаков, придававшую небу особенную глубину, над головой, словно клочки тумана, кружили чайки. Нездешний натянул поводья и огляделся: его окружала незнакомая прежде дикая красота, горделивая как сама вечность.
Справа, вытекая из трещины в скале, журчал по белым голышам ручей. Нездешний сошел с коня и разделся. Он помылся, побрился, расчесал волосы и стянул их в хвост на затылке. Вода обжигала холодом — он выбил из одежды дорожную пыль и поспешно оделся. Достав из котомки черную шелковую шаль, он повязал ею голову и плечи на манер сатулийского бурнуса, надел кольчужный наплечник, пристегнул серебряные наручни и перевязь с шестью метательными ножами. Отточил ножи, меч и встал, глядя на гору.
Сегодня он умрет.
И обретет покой.
Вдалеке виднелось облако пыли — оно двигалось к Рабоасу. Множество всадников скакало к горе, но Нездешнего это не волновало.
Нынче его день, и этот исполненный сияющей красы час — его час.
Сев в седло, он увидел узкую тропку между камнями.
Всю свою жизнь он шел к этой тропе. Все, что он пережил, точно сговорившись, толкало его сюда.
Убив Ниаллада, он почувствовал себя так, словно взошел на вершину, откуда возврата уже не будет. Все дороги закрылись перед ним — оставалось одно: прыгнуть с вершины и улететь.
Ему вдруг стало безразлично, найдет он доспехи или нет, победят дренаи или погибнут.
Это его, и только его час.
Впервые за двадцать лет он без муки вспомнил свою любимую Тану, стоящую в дверях дома и машущую ему рукой. Вспомнил сына и дочек, играющих в цветнике. Он так любил их.
А для пришлых мародеров они были только забавой. Разбойники изнасиловали и убили жену, а детей прикончили просто так, походя. Удовлетворенная похоть, несколько мешков с зерном да пригоршня серебра — вот и все, чем они могли похвастаться после набега.
Расплатой им стала жестокая смерть — каждый мучился не меньше часа. Крестьянин Дакейрас умер вместе со своей семьей — разбойники произвели на свет Нездешнего-убийцу.
Теперь его ненависть прошла, исчезла, словно дым на ветру. Нездешний улыбнулся, вспомнив свой первый разговор с Дардалионом.
"Когда-то я был ягненком и играл на зеленом лугу. Потом пришли волки. Теперь я стал коршуном и летаю в иной вселенной”. “И убиваешь ягнят”, — обвиняюще сказал Дардалион. “Нет, священник. За ягнят мне не платят”.
Тропа вилась все выше, между острых камней и громадных валунов. Ориен сказал, что доспехи охраняют какие-то чудища, но Нездешнего это не пугало.
Он войдет в пещеру пешком, возьмет доспехи и будет ждать врага, которого одолеть не сможет.
Конь, тяжело дыша, наконец выбрался на ровное место. Впереди зиял вход в пещеру, а рядом у костра сидели Дурмаст и Даниаль.
— Не больно-то ты поспешал, — ухмыльнулся гигант.
Нездешний спешился. Даниаль, бросившись к нему, обвила его руками. Он поцеловал ее волосы и зажмурился, чтобы сдержать слезы. Дурмаст отвернулся.
— Я люблю тебя, — тихо сказал Нездешний, едва касаясь пальцами ее лица. В этих словах звучала такая тоска, что Даниаль отпрянула.
— Что с тобой?
— Ничего. Как ты?
— Хорошо. А ты?
— Лучше не бывает. — Взяв ее за руку, он подошел к Дурмасту. Глаза великана перебегали с одного на другую. — Рад тебя видеть. Впрочем, я знал, что с тобой ничего худого не случится.
— Да и с тобой тоже. Значит, все благополучно?
— Само собой.
— Ты точно витаешь где-то.
— Путь был долог, и я устал. Видел пыль на дороге?
— Да. У нас остается меньше часа. Нездешний кивнул. Все трое, спутав лошадей, запаслись факелами и вошли в пещеру. Там было темно, дурно пахло, а от входа, как и предупреждал Ориен, расходились три коридора. Нездешний, ведя за собой остальных, двинулся во мрак.
На сырых гранитных стенах плясали тени, и Даниаль, крепко сжимая рукоять меча, старалась не отставать от мужчин. Скоро они вошли в просторную пещеру, чью тьму не мог рассеять свет факелов. Даниаль дернула Нездешнего за плащ.
— Чего ты? — оглянулся он.
Из мрака на них смотрели десятки горящих глаз.
— Не обращай внимания, — сказал Нездешний.
Дурмаст гулко сглотнул и вытащил из чехла свой топор.
Путники двинулись дальше, и глаза сомкнулись кольцом вокруг них. Еще немного — и они добрались до грота, о котором говорил Ориен.
Там в железные кольца на стенах были вставлены просмоленные факелы. Нездешний зажег их, и пещера осветилась.
В дальнем ее конце на деревянной подставке стояли бронзовые доспехи: крылатый шлем, панцирь с изображением раскинувшего крылья орла, бронзовые боевые перчатки и два меча редкой красоты.
Путники молча стали перед ними.
— Поневоле поверишь в волшебство, — прошептал Дурмаст.
— В таких доспехах нельзя не победить, — сказала Даниаль.
Нездешний подошел и коснулся доспехов. Его рука прошла сквозь них. Он попробовал еще раз — с тем же успехом.
— Бери же их! — сказал Дурмаст.
— Не могу. Мне не дано.
— Что ты такое городишь?
Нездешний, хмыкнув, сел на пол перед доспехами.
— Они заколдованы, Дурмаст. Старый король Ориен предупредил меня об этом. Только избранный может взять их в руки. Полагаю, это сделано для того, чтобы сокровищем, столь важным для дренаев, не мог завладеть враг. Впрочем, какая разница?
— Какая разница? — взорвался Дурмаст. — Мы жизнью рисковали ради этой проклятой жестянки! Надиры вот-вот будут здесь, и еще не известно, что за нечисть пялится на нас из мрака. Ничего себе — какая разница!
— Мы старались — это главное. Дурмаст ответил на это кратко, яростно и непристойно.
— Дерьмо! На свете полно таких горе-старателей, и я к ним не отношусь. Что ж нам теперь — ждать златовласого героя, который омылся в каком-нибудь поганом волшебном фонтане?
Даниаль тоже попробовала взять доспехи, и тоже безуспешно.
— Ты-то куда лезешь? — рявкнул Дурмаст.
— Попробуй ты, — сказала она.
— За каким чертом? Я что, похож на златовласого героя?
