Дмитрий Емец - Месть валькирий
– Вопрос будет исчерпан тогда, когда ты перестанешь быть валькирией и с погасшим эйдосом вернешься в лопухоидный мир. Ты опасна для света больше чем мрак. К встрече с мраком свет готов. Ты же разишь исподтишка. Тьма уже пробралась тайком в твое сердце… – проговорил он.
– Бред! Я ненавижу мрак и уничтожаю его! – крикнула Сэнра.
– Свет не может ненавидеть, даже если речь идет о мраке! Свет пылает, он горит, он хочет изменить, исправить. Ненависть вообще не его чувство. Мрак обманул тебя! Проник в трещину твоей души, как дым проползает в замочную скважину, и занял ее, – печально сказал Эссиорх.
Улита заметила, что остальные валькирии тоже смотрят на Сэнру и во взглядах их нет явного сочувствия. Скорее – сомнение.
– Я метнула копье в предательницу! Она изменила свету и должна была умереть! Я убила бы ее еще тысячу раз, – не выдержала Сэнра.
– А вот тут ты ошибаешься. Ты не убила ее. Она ранена, но жива, – сказал Эссиорх.
– Жаль, я не знала этого прежде. Но она все равно умрет. Возможно, мучения пойдут ей на пользу. Она сотни раз пожалеет о свете, который предала! – с нехорошей усмешкой сказала валькирия холодного копья.
Во всей фигуре ее было нечто маниакальное, убежденное.
– Она никого не предавала. Она еще ребенок! А ты подняла на него руку! – сказал Эссиорх.
– Ребенок? Которому столько столетий?
– Да, ей уже много веков. Но это века Эдема – легкие как пух, которые проходят как один день. Века юности и покоя. Сейчас же она все больше становиться обычной человеческой девчонкой! Она почти уже ею стала, иначе ты никогда не смогла бы нанести стражу света раны своим копьем! – сказал Эссиорх.
– Откуда ты это знаешь? Даже если все так, как ты говоришь, – какая теперь разница? Свет объявил ее в розыск? Вот я ее и нашла! – пренебрежительно воскликнула Сэнра.
Взгляд Эссиорха стал холодным, как лезвие ее копья.
– Ты нашла не ее! Ты нашла неприятности. Я ее хранитель. Ее боль – моя боль! – сказал он.
Сэнра быстро оглянулась на своего оруженосца. Улита заметила, что тот едва заметно придвинулся к своей госпоже и сдвинул на локте щит. Ведьма, опытная в подобных вещах, тут же поняла, как действует Сэнра в бою. Оруженосец мгновенно выдвигается вперед и прикрывает ее щитом, в то время как сама Сэнра либо метает копье, либо из-под щита наносит удар копьем.
– Так вот почему Даф ничего не сумела сделать своей маголодией! Она была отражена магическим щитом валькирий. Не так ли? – сказала с презрением Улита.
Последнее самообладание оставило Сэнру.
– Умри первая, ведьма! Потом – он! Хранитель изменницы – сам изменник! – крикнула она и, не глядя, закинула назад руку, ожидая, что в ней сейчас окажется копье.
Однако схеме, сотни раз опробованной и всегда удачной, ныне суждено было дать сбой. Улита налетела и толкнула мрачного оруженосца Сэнры плечом. Тот не упал, удержался-таки, но точная координация его движений была нарушена. Он покачнулся. Сэнра, рука, которой была уже занесена в замахе, схватилась не за древко копья, а за его наконечник и вскрикнула, порезавшись.
Страшный, омерзительный, как у гарпии, крик далеко разнесся в лабиринтах новостроек. Перехватив копье другой рукой, она бросилась на Эссиорха. Однако он уже поднял руку на уровень глаз Сэнры.
– Non fructificat autumno arbor, quae vere non floruit[4], – быстро, но отчетливо произнес хранитель.
Сэнра застыла. Кольчуга и нагрудник со звоном соскользнули с ее тела. Копье и щит выпали из рук оруженосца. Он попытался подхватить их с земли, но закричал: они обожгли ему руки. Сэнра зашипела. Последним с головы упал шлем. Улита увидела, как валькирию окутал золотой кокон, быстро теряющий свой цвет и наполнявшийся чем-то серым, дымным.
Крича, Сэнра попыталась вырваться из кокона. Она освобождалась от него, как человек разрывал бы паутину. Тщетно. Порванный кокон вновь срастался. Валькирия упала и каталась по земле, визжа, как полуночная ведьма Другие валькирии расступились, чтобы катавшаяся по траве Сэнра не коснулась их. Нет, не страх двигал ими. То, что случилось с Сэнрой, было им, увы, слишком ясно. Такое в истории случалось со многими слугами света, которым суждено было забыть свой путь.
Дымный кокон треснул и разомкнулся. Торжествующе взвизгнув, Сэнра метнулась к своему копью. Улита хотела наступить на древко, но Эссиорх покачал головой. Этого можно было и не делать. Собственное копье оказалось для Сэнры неподъемным и обожгло ей руки так же, как и ее оруженосцу.
Поняв, видно, что произошло, Сэнра признала свое поражение и с достоинством выпрямилась. Улита едва узнавала ее. Теперь перед ними стояла немолодая женщина с обрюзгшим и неприятным лицом. Собственный оруженосец смотрел на нее с ужасом.
– Ты думаешь, ты победил, Хранитель? Отняв у меня силу – ты отнял ее у света! – сказала она.
Эссиорх покачал головой.
– Ты заблуждаешься. Я ничего не отнимал у света. Я лишь запретил мраку пользоваться силой, которая ему не принадлежит, – спокойно отвечал он. – Non fructificat autumno arbor, quae vere non floruit[5]. Никому другому из тех, чья совесть чиста, эта формула не повредила бы. Я лишь запретил мраку, что таился у тебя внутри, оставаться там. Мрак хлынул наружу весь сразу, не по капле, и светлая сущность валькирии ужаснулась. Твои доспехи и копье отринули мрак, и тебя вместе с ним. Теперь они найдут новую хозяйку. Ту, что будет достойна!
Лицо Сэнры исказилось от ненависти.
– Я тебя ненавижу! Помни меня! – Сэнра кинулась было на Эссиорха, пытаясь добраться ногтями до его глаз, но оруженосцы Радулги и Ламины удержали ее.
Сэнра закричала, толкнула ногой одного, оцарапала и укусила другого и, петляя, точно спасаясь от копья, которое могло полететь вдогонку, скрылась в кустарнике. Больше никто ее никогда не видел. Для света она исчезла навек. Если мрак, что было вполне логично, и нашел ее, то сумел сохранить это в тайне.
После долгого молчания Фулона подошла к оставленным регалиям. Круглый щит валькирии пылал. Копье холода лежало на траве поодаль. Холодная изморозь расползалась от него по земле.
– Сэнры, валькирии холодного копья, больше нет! Ни одна валькирия отныне и во все столетия не будет носить этого имени. Я забираю себе ее копье, шлем и щит, чтобы вручить их другой, достойной, – громко произнесла Фулона.
Погодите! – спохватилась вдруг Улита. – Помогите мне кто-нибудь! Сама я не могу коснуться копья. Мне нужен ледяной осколок лезвия и щепка от древка. Для Дафны, скорее!
Фулона вопросительно взглянула на Эссиорха. Тот кивнул.
– Пусть кто-нибудь сделает то, о чем просит ведьма! – приказала старшая валькирия.
Получив разрешение, валькирия лунного копья Ламина кинулась к копью Сэнры. Орудуя собственным копьем, она быстро отколола щепку от древка, сломала сразу восстановившийся наконечник и выжидательно посмотрела на Улиту, демонстрируя, что готова телепортировать с нею вместе.
