Джон Толкин - Хоббит
– Добро, – мрачно промолвил Торин. – Разойдемся на этом, и прочь с глаз! – Потом он повернулся и заговорил через стену: – Меня предали. Расчет верен: слишком дорог мне Аркенстон, сокровище моего рода. За него я отдам четырнадцатую часть золотом и серебром, исключая драгоценные камни, но это будет считаться условленной долей предателя, и с ней он отбудет, а вы уж как хотите, так и делите. Полагаю, немного ему достанется! Забирайте его себе, покуда цел, и всякая дружба меж нами врозь!
– Спускайся к своим сообщникам! – крикнул он Бильбо. – Или я сброшу тебя со стены!
– Как насчет золота и серебра? – спросил хоббит.
– Все в свое время, – отвечал Торин. – Спускайся!
– До тех пор камень останется у нас, – сказал Бард.
– Не очень-то хорош ты в роли Короля-под-Горой, – промолвил Гэндальф, – но все еще может перемениться.
– Верно, – сказал Торин. Страсть к драконьим сокровищам настолько обуяла его, что он подумывал, не сможет ли с помощью Даина вернуть камень, а долю Бильбо оставить себе.
И так хоббит спустился со стены и ушел без всякого вознаграждения, если не считать кольчуги, которую Торин отдал ему раньше. Многие гномы были пристыжены и опечалены.
– Счастливо оставаться! – крикнул им Бильбо. – Может быть, мы еще встретимся как друзья!
– Прочь! – вскричал Торин. – Твое счастье, что на тебе кольчуга, сделанная моим народом. Стреле ее не пробить, но, если не поторопишься, я выстрелю по твоим жалким ногам. Убирайся!
– Не спеши! – сказал Бард. – Мы оставляем тебя до завтра. В полдень мы вернемся и посмотрим, вынес ли ты из сокровищницы обещанную часть. Если все будет честно, мы уйдем и эльфийское воинство возвратится в свои леса. А пока прощай.
С этим они возвратились в лагерь; а Торин отправил гонцов Роака к Даину с вестями обо всем, что случилось, и с просьбой поторопиться.
* * *Прошли день и ночь. Наутро ветер задул с запада, погода испортилась. Чуть свет дозорные вбежали в лагерь с криком, что воинство гномов показалось за восточным отрогом Горы и быстро приближается к Дейлу. Даин шел всю ночь, чтобы поспеть раньше, чем его ждут. Каждый из гномов был в стальной кольчужной рубахе до колен, ноги их покрывали штаны из тонкой и гибкой стальной сетки, секретом которой владел этот народ.
Гномы исключительно сильны для своего роста, а эти были очень сильны даже для гномов. В бою они рубились тяжелыми двуручными кирками, хотя у каждого был на поясе еще и короткий меч, а за спиной – круглый щит. Бороды они заплели в две косицы и заправили за пояс. Шлемы у них были стальные, подошвы – стальные, лица – угрюмые.
Трубы призвали людей и эльфов к оружию. Вскоре в долину быстрым шагом вступили гномы. Между рекой и восточным отрогом войско остановилось; лишь несколько латников продолжили путь. Они перешли реку возле лагеря, здесь сложили оружие и подняли руки в знак мира. К посланцам вышел Бард, и с ним Бильбо.
– Мы от Даина, сына Наина, – отвечали гномы на вопрос лучника. – Мы спешим к своим родичам в Горе, ибо услышали о восстановлении древнего королевства. Но кто вы, расположившиеся, подобно врагам, под укрепленными стенами? – Разумеется, это была старинная и довольно учтивая речь, означавшая: «Вам тут делать нечего. Мы идем к Горе, так что убирайтесь, или мы будем пробиваться с боем!» Они рассчитывали прорваться между излучиной и отрогом, по узкой полоске берега, которая казалась самой незащищенной.
Бард, разумеется, отказался пропустить гномов к Горе. Он намеревался прежде забрать золото и серебро в обмен на Аркенстон, ибо не верил, что Торин, получив подкрепление, сдержит свое слово. Войско доставило большой запас провианта – гномы выносливы, и, как ни быстро шагали воины, каждый тащил в придачу к оружию огромный заплечный мешок. Это растянуло бы осаду на много недель, а тем временем подоспели бы и другие гномы – у Торина было много сородичей. Кроме того, осажденные могли открыть другие ворота, и осаждающим пришлось бы окружить всю Гору, а для этого у них не хватало людей.
Именно таков и был расчет Торина и Даина, которые постоянно сносились через воронов. Посланцы, выслушав отказ, вернулись, бурча в бороды. Бард тут же отправил глашатаев к Горе. Вместо золота их встретил град стрел, и они воротились опечаленные. Весь лагерь пришел в движение, как перед боем, ибо Даин приближался по восточному берегу.
– Глупцы! – рассмеялся Бард. – Идут так близко к гребню! Уж не знаю, как там в пещерах, а в искусстве вести войну на земле они явно несведущи! За камнями, справа от них, спрятаны наши лучники и копейщики. Как ни крепки гномьи кольчуги, им не выстоять. Давай ударим с двух сторон, пока они не отдохнули с дороги!
Однако король эльфов ответил:
– Я трижды помедлю, прежде чем начинать войну из-за золота. Гномы не смогут пройти мимо нас, если мы сами их не пропустим, и не предпримут ничего такого, что бы мы не заметили. Давай подождем, может, какой-нибудь случай принесет нам примирение. Если все же дело кончится боем, на нашей стороне перевес.
Он просчитался. Мысль, что Аркенстон в руках осаждающих, распаляла гномов, к тому же те видели, что Барда и его друзей снедают сомнения, и решили напасть немедля.
Без всякого предупреждения они молча пошли в атаку. Запели тетивы, засвистели стрелы; бой был неминуем.
И тут, еще внезапнее, пала тьма. Черная туча закрыла небо, от грома содрогнулась гора, верхушку ее озарила молния. А под тучей, клубясь, расстилалась другая мгла, но не ветер ее гнал – то летела с севера огромная стая, подобная птичьей, такая плотная, что крылья, соприкасаясь, затмили свет.
– Стойте! – Гэндальф, вскинув руки, выступил между двумя воинствами. – Смотрите! – вскричал он громовым голосом, и посох его блеснул, словно молния. – Ужас надвигается на вас всех! Увы, это случилось раньше, чем я ждал. Гоблины движутся на вас! Болг[12] с севера, чьего отца ты, о Даин, сразил в Мории! Смотрите! Нетопыри летят над их ратью, как саранча. Гоблины скачут на волках, и варги бегут следом!
Все пришли в замешательство. Пока Гэндальф говорил, тьма сгустилась еще сильнее. Гномы остановились и подняли глаза к небу. Эльфы закричали.
– Еще есть время для совета! – воскликнул Гэндальф. – Пусть Даин, сын Наина, скорее идет к нам!
* * *Так началась битва, которой никто не ждал, названная потом Битвой Пяти Воинств, кровавая и ужасающая. Люди, гномы и эльфы противостояли гоблинам и диким волкам.
Гоблины Мглистых гор и прежде ненавидели гномов, но после гибели предводителя ненависть эта вспыхнула с новой силой. Гонцы сновали между горными поселениями и крепостями, ибо гоблины решили покорить весь север. Тайными путями они узнавали все, что происходит; в горах ковали оружие и доспехи. Гоблины начали стекаться по горам и по долам, пробираясь подземными тропами или ночью, под покровом тьмы, покуда у подножия великой горы Гундабад на севере, где был их оплот, не скопилось огромное воинство, готовое с холодами и грозами хлынуть на юг. Здесь они услышали о гибели Смауга и возликовали; ночь за ночью крались они по горам и, внезапно нагрянув с севера, поспели сразу за Даином. Даже во́роны ничего не заметили, пока войско не вступило в окрестности Одинокой горы. Много ли было известно Гэндальфу, судить не берусь, но и он не ожидал столь скорого наступления.
