Ольга Ильина - Особенные. Элька
— Политика меня не интересует. И не вздумай вмешивать в это дерьмо Элю. Узнаю, убью, поняла?
— Силенок не хватит со мной тягаться.
— Ты так думаешь? Серьезно? Прошлых наших… кхм, столкновений не хватило?
— Ну, ты и гад, Егоров.
— Не забывай об этом, пожалуйста.
— Видела бы она тебя сейчас.
— Радуйся, что не видит. Ты же тоже не хочешь потерять свой призрачный шанс, — усмехнулся Егор.
Катька дождалась, когда он уйдет, и выдохнула, как и я. Оторвала затекшие пальцы от перил и спустилась вниз. Катька вздрогнула от моих шагов и занервничала, разглядев получше.
— Панина, подслушивала?
— Что у тебя с моим парнем?
— Ничего. Это вообще не то.
— Слушай ты, я не Ленка, — перебила я и схватила ее за руку, чуть рукав при этом не оторвала, — Меня твой лживый хвост не испугает.
— Панина, ты очумела? Знаешь, сколько это стоит?
— Да мне плевать на твои тряпки. Я хочу правду знать.
— А больше ты ничего не хочешь? Кто ты такая вообще, чтобы я перед тобой отчитывалась? У тебя проблемы с твоим придурком, так с ним и разбирайся. Катька вырвала руку, отряхнулась и пошла в класс. Правильно мы ее Стервозой зовем. Но она даже хуже. Настоящая дрянь. Как такой можно быть? Любые средства хороши. Но предлагать себя чужому парню, падать ниже просто некуда.
Я вернулась в класс вслед за Стервозой. Думала, Аркадий Петрович и меня заставит стихи читать, но, видимо, решил удовлетвориться только этой гадиной. Так ей и надо. И Егор хорош. Почему не высказал ей все там? Почему он вообще не сказал мне, что встречался с ней? Требует от меня предельной честности, а сам. Фу. Они целовались и, может, даже больше. Мерзость. Меня сейчас стошнит.
Глава 31
Старая подруга
После урока я рванула в туалет. Просидела там всю перемену, лишь бы эту дуру не видеть и моего уже не совсем парня. Умом я, конечно, понимаю, что дело прошлое и все такое, у меня ведь тоже Ромка был, но Стервоза.
Эта… эта. Нет, я должна узнать, что на самом деле у них было. Егор не скажет, а если и начнет, мы непременно поссоримся. Остается она. Все, решено. Сразу же после уроков иду к ней. И пусть попробует только мне не ответить.
— Пойдем? — подошел ко мне Егор, когда звонок с последнего урока прозвенел и попытался взять мою сумку.
— Знаешь, я… мы с Леной по магазинам собирались. Я ей давно обещала. Прости.
Подруга постояла пару секунд с открытым ртом, но догадалась кивнуть.
— Вечером увидимся, хорошо? — я чмокнула Егора в щеку и сбежала.
— Что между вами? — спросила Ленка, когда мы бежали к остановке.
— Ничего.
— Ты ему солгала.
— Он тоже мне лжет. Да и вообще. Мало ли какие у меня дела могут быть.
— А мне интересно, какие?
— Я… я.
— И мне лгать будешь?
— Прости, об этом я как-то не подумала.
— Ладно, раз уж я тебе алиби обеспечиваю, пойдем и правда по магазинам. Нам нужно платье на воскресенье. И никаких «нет» не хочу слышать.
— А вот знаешь что подруга, я тебе никаких «нет» и не скажу, — улыбнулась я и схватила Ленку под руку. Пару часов у меня есть, а после этой гадине точно не поздоровится.
Почему-то казалось, что я не вспомню, где живет Катька. Мы столько лет враждовали, что хорошие воспоминания затерялись в плохих. А сейчас как-то нахлынуло. Например, я вспомнила, свой первый приход к ним домой. Меня поразило тогда, что у Кати есть личная комната, а я делила свою с сестрой. Тогда мы жили в небольшой двушке на окраине. Папа еще не был замначальника цеха на заводе, а мама только-только пошла на бухгалтерские курсы. В то время, да и в наше время, на зарплату нянечки детского садика двух детей не прокормить, а уж хорошую трешку и подавно не купишь.
Еще я была в восторге от того, насколько большая у нее комната, и все такое девчачье, розовое. Розовое покрывало, розовые занавески, обои и даже ковер на полу, словно домик барби, который тоже у нее был. Большой, двухэтажный с бассейном, теннисным кортом и даже конюшней. Настоящее сокровище для восьмилетней девочки. Я тогда так ей завидовала. В хорошем смысле, конечно. Что поделать, у Кати всегда все было только самое лучшее. Со временем ничего не поменялось, только мы перестали дружить. А еще я помню потолок, самый удивительный на свете. Мы ложились на ковер и часами разглядывали его. Подозреваю, что все звезды из странной светящейся бумаги были на тех же местах, что и на настоящем небе. Я однажды попросила подарить мне одну из этих странных, светящихся звезд, и это единственное, что Катя не могла сделать для меня. Она легко расставалась со всеми своими игрушками, а звезду дать отказалась: «Папа запретил» — сказала тогда она, а я обиделась. Подумала, что врет. Ведь это же глупо. Наверное, тогда не Лена, а именно Катя была моей лучшей подругой. А в тринадцать лет эта дружба кончилась.
Сейчас, подходя к ее дому, я словно в детство вернулась. Вдохнула знакомый запах яблочного пирога, который великолепно пекла Елена Сергеевна, мама Кати. Позвонила в звонок, даже слегка надеясь, что мне не откроют. Глупо было так самонадеянно приходить. Школа школой, а здесь ее территория, на которую я вторглась, смутно представляя вообще, какие ответы хочу получить? Да и устроят ли они меня, ответы эти? Но мне открыли, и сомнениям не осталось места.
— Эля? — удивилась мама Кати, а меня удивило то, что меня вообще здесь помнят. Елена Сергеевна. Точно такая же, как мне запомнилось. Добрые глаза, вечно улыбающееся лицо и полное отсутствие ауры. Значит, она тоже из этих. И как у такой замечательной женщины могла эта гадина родиться?
— Здравствуйте.
— Ты к Кате пришла?
— Она дома?
— Нет. Но скоро будет. Ты хочешь ее подождать?
Я неуверенно кивнула. А Елена Сергеевна улыбнулась, все еще в легком недоумении и пропустила меня внутрь. Запах яблочного пирога стал еще сильнее. Я даже вдохнула поглубже, чтобы уловить все его великолепие. А вот дом я не помнила. Но сейчас… он чем-то замок Егора напоминал. Вроде снаружи небольшой, но внутри много пространства. Не удивлюсь, если и здесь магия сработала. Или все дело в зеркалах в холле, потому что прихожей этот коридор назвать было сложно.
— Ты, может, что-то хочешь? Чаю? — предложила Елена Сергеевна с таким искренним участием, что мне стало неудобно отказать. И как же она отличалась от матери Егора, от домоправительницы Марты, от всего его семейства. И это отличие неприятно, не то чтобы удивило, скорее покоробило меня.
Мы прошли на кухню. Мне налили чаю и дали кусок яблочного пирога, того самого. Я несколько секунд, как дура, пялилась на него, чем привела в еще большее смятение маму Кати.
