Единственный цветок в этой говноклумбе (СИ) - "Holname"

Шейн машинально схватился рукой за подушку и взмахнул ею. Нож нападавшего пронзил мягкую защиту и разорвал ее. В воздух полетели горсти перьев.

Парень отскочил в сторону молниеносно. В тот же миг, из-за быстрого бега, старушка повалилась вперед и рухнула на кровать. Шейн воспользовался этим моментом. Он быстро подскочил к сумасшедшей женщине, схватил ее за шкирку и повалил на пол.

От неожиданности старушка ослабила хватку на своем оружии, и тогда же Шейн перехватил его. Одной рукой он придавил женщину за волосы к полу, а другой поднял над ней нож.

Их взгляды встретились. Старушка широко беззубо улыбалась, будто даже не переживая из-за всей этой ситуации. Не сопротивляясь и не выворачиваясь, она самоуверенно произнесла:

— Ты этого не сделаешь. Если сделаешь, женщины всей деревни, всего герцогства, будут искать тебя для того, чтобы убить. — Рот открылся еще шире, извергая из себя хриплый, прерывающийся смех. — Ты не сможешь жить нормально и впредь!

Шейн был больше зол, чем напуган. Нахмурившись после такой высокомерной угрозы, он плотнее сжал седые, ломкие, женские волосы и сухо ответил:

— Мне плевать. Я же сын герцогини Дориан.

Женщина изумленно замолчала. В эту секунду ее глаза расширились, а улыбка окончательно пропала с губ, да так, будто бы она была в ужасе после услышанного.

Шейн не стал медлить. Он вонзил нож в горло хозяйки гостиницы и быстро потянул его вправо, увеличивая рану. Кровь плеснула в разные стороны, окропляя собой и орудие убийства, и руки убийцы, и его лицо.

Шейн тяжело дышал. Лишь после того, как он ощутил запах крови, к нему начало возвращаться осознание того, что он убил человека. Он, собственными руками, убил человека.

Глаза его расширились, сердце начало биться чаще. Шейн смотрел в опухшие испуганные глаза своей жертвы и все еще пытался понять было ли это просто сном.

Руки задрожали. Выронив из них нож, Шейн выпрямился и посмотрел на собственные ладони. Одна из них была вся в крови, а на другой виднелись вырванные в порыве ярости седые женские локоны.

Неожиданно краем глаза Шейн заметил фигуру в дверях. Он повернул голову в сторону выхода и увидел облокотившегося на косяк Марко. Мужчина выглядел спокойным, скорее всего, даже каким-то удовлетворенным.

— Если бы не твоя родословная и мое опекунство, — заговорил Марко, — этим убийством ты бы подписал себе смертный приговор.

— Что?

Марко осмотрел Шейна украдкой. Парня всего трясло, и трясло его явно не из-за недавней угрозы жизни, а скорее из-за осознания собственного поступка. Тому, кто никогда не убивал человека, было сложно понять насколько значимым был этот момент. Во время совершения убийства себе подобного ты буквально переступал через невидимую черту, после которой все твое отношение к жизни менялось.

— Помнишь, — продолжал Марко, — я говорил тебе об опасности путешествий для мужчин? В принципе нет такого правила, который запрещает нам передвигаться по миру. Мы также, как и все остальные, можем покупать товары, останавливаться в гостиницах и разгуливать по городам, однако все это только в дневное время суток. И все потому, что в каждом городе, обязательно, есть целая шайка полоумных, которые охотятся на приезжих мужчин.

Марко опустил свои руки, отстранился от косяка и прошел в комнату. Он подошел к своему до смерти шокированному ученику, рывком поднял его на ноги и одной сильной звонкой пощечиной привел в чувства.

Лишь после этого удара в глазах Шейна будто начало что-то проясняться. Его дрожь пропала, а сам он начал слушать намного внимательнее.

— Обычно они проводят целое исследование, — равнодушно продолжил говорить Марко, выпустив Шейна из своих рук. — От нашей внешности и благосостояния, до нашего акцента и повадок — все это может многое рассказать о нас. По одним только повадкам можно сказать к какому сословию относится тот или иной человек. А так как ни ты, ни я, не обладаем должной дворянской манерностью, для таких сумасшедших мы лакомая добыча.

— Путешественников никто не защищает… — вслух прошептал Шейн.

— Верно. К тому же, высока вероятность того, что так называемые путешественники — это просто беглецы из каких-либо домов.

— Тогда, — Шейн поднял все еще удивленный взгляд в глаза своего наставника, — почему та женщина, которая встретила нас на входе в деревню…

Марко замычал, ненамеренно прерывая Шейна. Он и сам понял о ком говорил его ученик.

— Она более-менее адекватная. В отличие от этой, — мужчина кивнул в сторону развалившегося на полу трупа, — ее не интересовали убийства. И ей даже было плевать на то, кто мы такие. Можно сказать, что она действительно хотела помочь.

— Поэтому ты и назвал ее дружелюбной?

Марко усмехнулся. Кивнув, он ответил:

— Как правило, самые агрессивные и прямолинейные женщины оказываются нормальнее тех, кто сладко улыбается.

Шейн попытался вздохнуть, но делал он это будто с трудом. Отступив назад, он вновь посмотрел на свои окровавленные руки. Сейчас ему было намного лучше, чем в первые секунды после убийства, но его тело все еще казалось тяжелым и слабым.

— Приведи себя в порядок и собирайся, — строгим тоном приказал Марко. — Скоро сбегутся другие.

— Другие?

— Да, это будут либо подельницы этой, либо просто другие неравнодушные женщины.

— Но почему, — Шейн приподнял взгляд, — она хотела меня убить?

— Может ты ей приглянулся? Личико-то симпатичное.

Шейн повернул голову в сторону Марко. В тот момент его учитель как раз подошел к брошенному ранее на пол рюкзаку, взял его и забросил на свое плечо.

— О чем Вы?

— Некоторые из подобных ненормальных, — Марко обернулся и вздохнул, — коллекционируют остатки тел своих жертв. Иногда продают на органы другим, иногда готовят из них себе семейный ужин. Знаешь, а мужские волосы достаточно хорошо продаются. Что касается их, то продавцам обычно даже не важно были ли они сняты с покойника или нет.

Шейн стоял в шоке. Складывавшаяся перед ним картина больше напоминала фильм ужасов, чем какую-то новеллу о жизни в магической академии.

— Но днем… — растерянно протянул Шейн.

— А кто будет набрасываться днем на свою жертву? — Марко усмехнулся и иронично покачал головой. — Между прочим, в законах нашего королевства написано, что убийство без веской на то причины запрещено. Никто не хочет иметь дело с судом. Но вот что касается убийства мужчины без свидетелей, то тут вину еще нужно доказать.

Шейн опустил голову и в сомнении посмотрел на пол. Благодаря скрипу деревянных половиц он услышал, как его учитель прошел к двери и молча покинул комнату.

«Я не знал. Ничего подобного не было ни в новелле ни в игре».

Шейн повернул голову влево и с легким презрением посмотрел в сторону мертвого тела. Ему было даже тяжело представить то, сколько еще таких ненормальных было во всем этом мире.

«Хотя, может быть, это потому, что действия игры и новеллы в основном проходили в академии? Что же вообще творится в мире за ее пределами?»

26. Мне не хочется

Прозвучал подозрительный тихий треск. Услышав его, Марко с мольбой закрыл глаза и замер. Его правая рука была погружена в огромную темно-коричневую сумку, внутри которой была навалена целая гора из его личных вещей.

Собравшись с мыслями, Марко приготовился к худшему. Он погрузил руку еще дальше внутрь сумки и нащупал в ней какие-то крупные осколки. Чтобы не пораниться, Марко осторожно ухватился лишь за один осколок и вытащил его. При тусклом свете рассветного солнца он увидел резкие края белого фарфора и довольно знакомый на нем цветочный узор.

— Шейн… — угрожающим тоном прошипел Марко. Мужчина повернул голову влево медленно, крайне недовольно.

Шейн сидел буквально в паре метров от него, неподалеку от затухавшего костра. В руках парня в этот момент находилась новая железная кружка, купленная им прямо по пути до этого перевала.

Увидев спокойного Шейна и эту железную кружку в его руках, Марко удивленно замер. Неожиданно для себя он вспомнил, как его дорогой ученик на его глазах купил эту кружку незадолго после того, как они покинули злополучный город. Все встало на свои места. Шейн был тем, кто нес сумку с фарфоровыми чашками, и, судя по всему, он уже давно знал, что все они были разбиты.