Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ) - Пулман Филип

— Твой муж все еще работает?

— Да, мисс.

— Сколько он приносит домой?

— На той неделе девятнадцать шиллингов, мисс. А на позапрошлой — двадцать.

— И вам этого хватает?

— Почти, мисс. Мы живем лучше, чем некоторые. Я вовремя плачу за жилье, и это здорово, мисс.

— Да уж. Думаю, домовладелец тоже доволен. А как дети?

— Живучие, как блохи. Можно подумать, из-за всего этого они должны болеть, но пока все нормально. Но дальше по улице, я слышала, тиф начался. Всего в двух кварталах от нас. Скоро доберется и сюда, а тогда…

— Ладно, оставь это мне. Я что-нибудь придумаю. Кстати, если муж еще раз тебя ударит, ты ведь мне скажешь?

— Конечно, мисс. — Женщина потупила взор. Они попрощались и ушли. Салли побледнела и, как ни пыталась, не смогла сдержаться — ее вырвало. Мисс Роббинс открыла бутылочку с ароматической солью и, не говоря ни слова, передала ей; резкий запах помог Салли немного прийти в себя.

— Надеюсь, вы все отметили, — сказала мисс Роббинс. — Можете написать все это для меня попозже, хотя времени у нас мало. Идемте дальше.

Она провела Салли под лондонскими арками, мимо станции Блэкуолл и Леман-стрит в сторону Уайтчапела. Тут было грязно, но, по крайней мере, воздух был чистым. Хотя здесь витали другие запахи: тяжелый чад шел от табачной фабрики слева; дымом, от которого першило в горле, тянуло с угольного завода, что находился через одну-две улицы отсюда.

На Колчестер-стрит мисс Роббинс изучила медные таблички на двери, нашла ту, что была ей нужна, и вошла в дверь, не постучав. Салли последовала за ней с блокнотом наготове. Толстый человек, сидевший в конторе, что-то записывал в гроссбух, а худой считал на столе монеты.

— Купер? — спросила мисс Роббинс. — Вы отвечаете за квартиры в Роули-Корт?

— Прошу прощения? — поднял глаза толстяк. Худой прекратил считать, его рука застыла в воздухе.

— В Роули-Корт засорилась канализация. Жильцы жаловались вам…

— Двадцать пятого числа прошлого месяца, — подхватила Салли.

— …и вы ничего не предприняли. Двор сейчас в ужасающем состоянии. Вы обсуждали этот вопрос в столичном департаменте водоснабжения?

— Да, обсуждал. Но я не понимаю…

— Вы писали им письмо? Могу я увидеть копию?

— Нет, не можете. Как вы смеете вламываться сюда и требовать…

— А как вы смеете обрекать ваших жильцов на жизнь в грязи и болезнях? Как смеете вы позволять детям существовать в таких условиях? Как смеете вы брать с людей плату, но пальцем о палец не ударить, чтобы исправить положение? Как вы думаете, скоро там начнется эпидемия тифа? Или холеры? Я рада, что увидела вас, Купер. Теперь буду вас знать.

— Пожалуйста, погодите минуту, мадам, позвольте объяснить — это ведь не моя собственность, я всего лишь агент. Я передал жалобы жильцов владельцу, мадам, сразу же, как только меня известили, но решать проблемы не в моей компетенции. За это отвечает департамент водоснабжения, а я уж не знаю, сообщал ли мистер… в смысле домовладелец в департамент. Не знаю…

— А кто владелец?

— М-м… это компания, мадам, а не человек.

— Название?

Он сделал вид, будто ищет имя в своей бухгалтерской книге, хотя наверняка знал его так же хорошо, как и свое собственное.

— «Ист Лондон Проперти Компани», мадам.

— Это корпорация? — спросила Салли.

— Простите, мадам?

— Это частная компания с ограниченной ответственностью? Она зарегистрирована как юридическое лицо? Она существует реально или нет?

— Прошу прощения, мисс, но я не понимаю.

— Хорошо, вы знаете адрес?

Агент забеспокоился.

— Энджел-Корт, надо свернуть с Трогмортон-стрит. Смотрите…

— Всего хорошего, — бросила мисс Роббинс и направилась к выходу.

Салли последовала за ней.

— Что это за дела с корпорацией? Что это значит? — Вопрос мисс Роббинс предназначался ее спутнице.

— Если компания зарегистрирована, то она является юридическим лицом и на нее можно по дать в суд, как на человека. А если нет, то придется судиться с людьми, ежели удастся выяснить, кто они. Вы хотите это выяснить?

— Посмотрим. Сначала обратимся в департамент водоснабжения. У меня нет денег на судебные тяжбы.

«У меня теперь тоже нет», — с тоской подумала Салли, в то время как они молча шагали по улице. И сейчас это было более дружелюбное молчание, она почувствовала, что прошла некий тест.

Офис столичного департамента водоснабжения находился в Бишопсгейте, в километре от конторы агентства. Там их встретил прилизанный чиновник, которого звали мистер Хэнбери.

— Роули-Корт, Роули-Корт, «Ист Лондон Проперти Компани»… Ох, у меня тут есть заявление мистера Купера о… Да, мы послали уведомление хозяину, смотрите, у меня все записано.

Он мягко улыбнулся и показал им письмо.

— И это все, что вы собираетесь сделать? Послать уведомление? Мистер Хэнбери, думаю, вы должны надеть шляпу и пальто и пойти с нами.

Он недоуменно посмотрел на них.

— Что, простите?

— Вы видели, в каком состоянии это место?

Он развел руками.

— Мадам, — начал мистер Хэнбери. — Я не знаю, кто вы и что вам нужно, но подобные вопросы решаются исключительно домовладельцем, и никем другим. К тому же, буду с вами предельно откровенен, я не решаю вопросы относительно улучшения жилищных условий. С этой целью департамент разработал целую программу…

— Я не говорю об улучшении жилищных условий, я говорю о ремонте. И это дело не терпит отлагательств. Жители в Роули-Корт ходят по щиколотку в экскрементах. Когда вы с этим разберетесь?

Мистер Хэнбери поднял брови и беспомощно пожал плечами. Затем огляделся по сторонам и понизил голос:

— Понимаете, дело в том, что в таких местах обычно живут евреи — чужаки, люди низшего сорта. Их идеалы чистоты разительно отличаются от наших. Я понимаю, вы были шокированы этим зрелищем и запахом, но уверяю вас, они привыкли жить в куда более ужасных условиях. Могу отвести вас в…

— Так, с меня довольно! — оборвала чиновника мисс Роббинс. — Я запишу ваши слова и вложу их в письмо вашему начальнику. И еще копию пошлю одному из членов парламента, пусть ознакомится. Всего доброго.

Они опять повернулись и вышли. Уходя, Салли успела заметить выражение показного равнодушия на лице мистера Хэнбери.

— И что они сделают? — поинтересовалась она по пути обратно в миссию. — Починят канализацию?

— Теперь да, — ответила мисс Роббинс. — Но, пожалуйста, все-таки напишите эти письма и отошлите.

— У них всегда эта отговорка про евреев?

— Да, очень часто. За последний год поток иммигрантов увеличился; легко винить приехавших в том, что все плохо. Конечно, некоторые действительно живут в грязи. Но они зачастую лишены выбора.

Днем, поскольку помогать больше было некому, Салли начала присматривать за пятью детьми, которых временно приютили в миссии. Их матери, которым было по двадцать с чем-то лет, а выглядели они в два раза старше, были вынуждены бежать из дома, спасаясь от побоев своих мужей. Одна из них была пьяницей и, найдя утром достаточное количество выпивки, днем уже была в невменяемом состоянии. Другая была тихой худенькой ирландкой по имени Бриджит, на которую мисс Роббинс взвалила уйму обязанностей.

Она сидела вместе с Салли в большой пустой комнате, находившейся у самых входных дверей, и наблюдала, как детишки играют в кубики и пару замусоленных кукол. Салли не очень хотелось, чтобы Харриет играла с остальными детьми: она боялась болезней, грязи, что ее дочь научат плохим манерам и тут же покраснела, поймав себя на этой мысли. Эти страхи росли, как на дрожжах, единственное, что отгоняло их, — осознание того, что все это ненадолго и что негоже в ее положении быть снобом.

Один из детей Бриджит, маленький мальчик лет трех, как-то неуклюже двигался, и Салли спросила ее, в чем дело.

— Отец бил его кочергой, мэм, — ответила Бриджит. — Посмотрите на его спину.

Она подозвала мальчика и задрала его потрепанную рубашку и майку. На спине не было живого места. Из трех огромных язв, покрытых струпьями, сочился гной. Спина была исполосована багровыми рубцами, а в самом низу зияла открытая рана с видневшимся красным мясом и сморщившейся по краям кожей.