Фабрис Колен - КОЛЕН Ф. По вашему желанию. Возмездие
— Патрон…
Я махнул рукой в его сторону.
— Подожди.
И после этого снова повернулся к зомби.
— Но зачем вы это сделали?
— Она сама попросила нас сделать так. Смерть нам сказала: не дайте мне двигаться.
— Теперь вы можете прекратить ее держать.
Зомби бросил в мою сторону злобный взгляд.
— Ни за что.
— Патрон, может, нам все же стоит поторопиться?
Я повернулся к Горацию.
— Хочу свое тело, — заявила голова Пруди.
— Ты можешь приподнять все это? — спросил я Горация и показал на кучу живых мертвецов.
— Могу попробовать, но…
— Хочу мое тело.
— Так попробуй.
— Патрон…
— Хочу мое тело!
— Заткнись!
Пруди посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.
— Очень сожалею, — сказал я. — И обещаю вам, что попозже мы этим обязательно займемся. — Ну давай! — Это уже Горацию.
Огр пожал плечами, отступил немного назад, чтобы взять разбег, и ринулся к колышущейся пирамиде. Как только зомби поняли, что происходит, то тут же попытались этому воспротивиться. Но было уже поздно. Гораций на полной скорости врезался в них. Масса тел развалилась, словно выставленный в начале игры треугольник кеглей. Живые мертвецы стремительно разлетелись в разные стороны и тяжело упали в сугробы. Некоторые еще остались на месте пирамиды, но большинство рассыпалось, натыкаясь друг на друга. Я положил голову Пруди на снег и попробовал поймать несколько монстров за плечи, с целью убедить их не разбегаться далеко. Большинство было слишком неполными, чтобы быстро двигаться. Это мне помогло.
— Эй! — запротестовала одна из живых мертвецов.
В самом сердце пирамиды, на ее дне, дрожа, буквально зарывшись в снег (торчал только самый кончик хвоста), сидел спрятавшийся Грифиус. Мне показалось, что его распирает от ярости.
— Зачем ты это сделал? И…
Он увидел голову Пруди.
— Все кончено, — сказал я. — Обе ваши сестры захвачены в плен.
— Патрон! — тревожный вопль Горация заставил меня поднять голову.
Гоблины барона Мордайкена выскочили в сад, и мы оказались обнаруженными. Они стремились прямо к нам, в их руках, как грозные вентиляторы, сверкая, мелькали рапиры.
Я схватил дракона на руки и повернулся к живым мертвецам, которые развалились на снегу и потихоньку приходили в себя.
— Нам надо быстренько найти надежное убежище, — сказал я, указывая Грифиусу на преследователей.
По брошенному на меня взгляду стало понятно, что он не слишком-то согласен с этой идеей. Может быть, мое обращение с ним, на его взгляд, было слишком фамильярным.
Я распахнул свое пальто и пихнул в тепло маленького зверька.
— А котел? — взволнованно спросил Грифиус, — они закрыли котел?
Пришлось быстро кивнуть головой, застегивая полы пальто. Зомби, размахивая руками, начали собираться вокруг нас. А гоблины продолжали наступать. Столкновение было неизбежным. Я повернулся к живым мертвецам.
— Они пришли за Смертью! — громко крикнул я. — Они уже захватили в плен двух ее сестер.
Зомби смотрели на меня с недоверием. Я подхватил с земли голову Пруди и пустился бежать, Гораций следовал за мной по пятам. По раздавшемуся за нашими спинами звуку стало ясно, что моя хитрая стратегия удалась, по крайней мере, на какое-то время: живые мертвецы набросились на гоблинов с твердым намерением рассчитаться с ними за предательство.
Наша компания с бешеной скоростью неслась по склону кладбища. Гораций распахнул калитку одним ударом плеча. Мы еще на несколько мгновений задержались, чтобы попробовать поймать второе дыхание. У нас под ногами лежал Ньюдон, еще более загадочный, еще более волшебный, чем когда-либо. Силы мои были на исходе. Грифиус высунул голову из-под пальто и огляделся.
— Я теперь знаю, как выйти из этого тела, — сказал он. — А что случилось с Пруди?
— Вы знаете…
— Да… Вперед!
Дракон изрыгнул в сторону города струю оранжевого пламени.
— Чтоб тебя, — сказал я. — Конечно, поступайте, как считаете нужным, только будьте поосторожней.
Вы чувствуете, я в первый раз, можно считать, не выругался.
— Сожалею, — извинился Грифиус. — Так что там с Пруди?
— Спросите у нее, — вздохнул я.
Но находящаяся в моих руках голова горничной закрыла глаза.
Вот так-то, этот маленький дурачок опять оказался у разбитого корыта. Ага. Природа и Магия была захвачены бароном Мордайкеном. Орды вооруженных до зубов гоблинов мчатся по нашему следу. Смерть спрятана у меня под пальто и уже начала чихать. А он — сожалеет?
На кладбище возня достигла своего пика.
Недалеко от нас отходила в сторону маленькая, узкая, плохо освещенная улица. Пришлось воспользоваться этим путем. Снег поглощал все — и нашу безудержную кавалькаду, и гул наших мыслей.
Мы начали спускаться в сторону города.
Покинутое жилище
Наконец-то состоялось наше возвращение в дом номер тридцать три по Финнеган-роад.
Дверь оказалась выбита, но внутри все было более-менее в порядке, если так можно сказать о том состоянии, в котором мы оставили дом при поспешном бегстве. Я засыпал на ходу. Голова Пруди не переставала стонать и плакать. Это начинало уже действовать на нервы.
— Что тут поделаешь? — сказал я и поставил голову на комод.
— Мне очень жаль, — заявила голова и закатила глаза. — Снова увидеть этот дом и…
Остальное утонуло в душераздирающих рыданиях.
— Не надо никаких вопросов, — попросил я.
В данной партии мне выпало стать чемпионом по даче советов.
— Как… чих… всегда… чих… вам… чих… доверяю… чих… мсье Мун.
— Отлично, — согласился я, повесил свое пальто на вешалку и вернулся к Пруди. Так как держаться ей было нечем, голова упала набок. Не очень-то просто жить в таком состоянии.
— Мы… э-э-э… сделаем все возможное, чтобы найти ваше… тело, Пруди. Где… где вы расположитесь на эту ночь?
— В своей кровати, — ответила она совсем тихим голосом.
— Великолепно.
С превеликими предосторожностями я поднял голову и отнес ее в комнату Пруди, деликатно уложил ее на подушку, а потом поцеловал в лоб.
— Спокойной ночи.
Пожелание «приятных снов» показалось мне каким-то неуместным в данной ситуации. Я закрыл за собой дверь и с облегчением вздохнул. А потом вернулся в гостиную, где меня ждал Грифиус.
Гораций Плум поднялся наверх укладываться спать.
Мне наконец удалось налить себе огромную порцию бренди, удобно устроиться на диване и закинуть ногу на ногу. Мои глаза закрывались сами собой.
