Сергей Буданцев - Эскадрилья Всемирной Коммуны
Обзор книги Сергей Буданцев - Эскадрилья Всемирной Коммуны
Эскадрилья Всемирной Коммуны
повесть
Начало и конец мировой войны
Причины второй мировой войны 1934—36 годов достаточно были обследованы и предсказаны еще в 20–х годах. Мне остается только напомнить повод.
Сараевское убийство кажется грандиозной эпопеей в сравнении с неудачной операцией Луи Арсэна принцу Филиппу Румынскому. Злокачественным местом, откуда шли кровавые противоречия того времени, оказалась Трансильвания, насильственно отторгнутая от Венгрии.
Убийство Фердинанда Австрийского и фарсовое происшествие с Филиппом были в подоплеке причин и следствий исторических событий равноценны.
Указанный принц Филипп, пожелав омолодиться, отправился в Будапешт к знаменитому биологу и хирургу Луи Арсэну, бельгийскому эмигранту, ассимилировавшемуся в Венгрии. Операция оказалась неудачной: громовой, хрипловатый бас импозантного принца превратился в сиплый дискант, крашеные усы и бородка Филиппа вылезли, он помолодел лет на пятьдесят сразу, без надежды созреть и вновь проделать тот цикл удовольствий, ради которого он лег под губительный ланцет. Быть может дальнейшая работа хирурга и возвратила бы его горестному пациенту желанную мужественность, ко это требовало времени и новых страданий; словом, неудачная операция, лишившая навсегда продолжения боковую линию румынского престолонаследия, была истолкована, как враждебный акт, как свирепая интрига агрессивных венгров, тон взаимных нот повысился на несколько октав, как голос коронованного кастрата, и война началась.
Этот полузабытый эпизод, выкинутый из школьных учебников, здесь вспоминается к слову.
Еще были живы предания и даже участники первой Европейской войны; красный флаг СССР алел на востоке; не шепот Циммервальда, а грозный голос Коминтерна гремел над миром; отрывистый язык его воззваний к восстающим народам навсегда останется памятником тех героических времен.
Советская Россия втянута в войну не была, но ее границы тщательно охранялись воздушным флотом, и лишь революция сначала в Италии, а затем в Германии осенью 1936 года направила военную силу России на помощь пролетариату.
Разумеется, воздушный флот, несколько месяцев до падения окраинных государств России, Эстонии и Латвии, играл важнейшую роль в сношениях мировой революции, пламя которой загоралось неудержимо.
Серия восстаний замкнута была в Европе Англией, на Дальнем Западе и Востоке — Японией; это произошло в 1938 году.
Жестокая гражданская война, разыгравшаяся неодновременно повсеместно, велась по инициативе и силами банды, правда все время таявшей, интернациональной буржуазии. Великодушие пролетариата, его жар и неопытность, с одной стороны, его обремененность текущей сложностью работы, разновременность революций — с другой, позволили огромному черному интернационалу сосредоточиться и укрепиться на острове Мадагаскаре, где на западном берегу был основан город Фохтбург, по имени военного диктатора реакционеров. Фельдмаршал Фохт звали диктатора. Его гражданским помощником и главой кабинета был уже дряхлеющий, по все еще оживленный и неутомимый Муссолини.
Социальный строй этого своеобразного государства представляется нам олигархией в чистом виде. Массы туземцев мадагассов и негров—банту были превращены в рабов.
Два года фельдмаршал Фохт с помощью своего морского министра Футо—Яма, пиратствовал на море. Владея значительным морским флотом, он успел стянуть колоссальные запасы индустриального сырья и оборудования на Мадагаскар. Открытие полезных ископаемых позволило поставить некоторые виды обороны острова почти идеально. С моря были созданы минные заграждения сплошной завесой; сильнейшие зенитные орудия представляли серьезнейшие препятствия для самого совершенного воздухфлота.
Голос благоразумия поднимался в эти годы созидания крепости контр—революции со страниц московской прессы, но его не услышали: столицей мира стал Лондон, а там слушали только бодрый гул молотков переходного к социализму периода.
Осиное гнездо
Стоит ли говорить, что ни одного русского не было на Мадагаскаре. Так называемые нэпманы не проявили никакой резвости в преодолении строгих границ первой Советской Республики. Эмиграция Курфюрстендамма, Константинополя и Белграда ринулась в Россию при первом взрыве войны, а во время итальянского восстания последний граф Бобринский умер от разрыва сердца в Ницце.
Эпидемия самоубийств среди тех, кого печальная известность лишала права убежища в революционных странах, докончила жалкие остатки старых врагов российского пролетариата.
Мадагаскар жил как осиное гнездо, наполненное выдержанной злобой и совершенно изолированное—от мира. Радио—связь с Европой была запрещена, постройка радио—станций дозволялась только до пределов очень ограниченной мощности, превышение ее каралось по статье 874 Уголовного Кодекса, как государственная измена.
Фохт, Муссолини, Артур Рокфеллер—младший — вожаки общественного мнения, тянули пресловутую «пропаганду выжидания» в надежде, что чудовище революции сожрет самое себя. Помочь этому они не могли: ни блокада, ни интервенция не предвиделись в будущем. Пример же русской эмиграции не научил ничему.
Однако, смешно было бы думать, что из девяти тысяч мировых капиталистов на Мадагаскаре большинство было тупицами, бездарностями и невеждами.
Техника и промышленность, основанные на системе поистине изумительной эксплоатации туземцев, доказывали как раз обратное. Сильнейшие выжили.
Слабейшие, в первую очередь сантиментальные дурачки и дурочки, поторговав пирожками, рисом, собственным телом и лохмотьями, вымирали от тропических болезней и сифилиса. На медленное угасание очага реакций рассчитывал и красный Лондон и… ошибся.
Одна только отрасль индустрии, войны и обороны не процветала на Мадагаскаре: постройка воздухоплавательных аппаратов. Фельдмаршал Фохт произнес на заседании Совета Девяти 14–го января 1941 г. следующее:
— Я настаиваю на категорическом воспрещении аэропланостроения; слишком частые случаи бегства из нашей крепости культуры в разнузданный мир революции и мятежа заставляют меня требовать этого от правительства. Мое военное ведомство, держащее в повиновении 12.000 ветеранов гражданской войны, все туземные батальоны и 50.000 рабочих Военного Завода присоединяются ко мне.
Последняя фраза превратила речь Фохта во внушительное приказание.
Действительно, стоило даже офицеру—пилоту подняться на воздух, как он чувствовал, что вариться в бульоне ненависти внизу он не может, и он держал курс на север к туманной Африке, откуда до крамольной и милостивой Европы так близко…
— Революционная стихия — это воздух, — сказал как—то Муссолини в интимном кружке баронессы Гиршман.
Это повторялось как откровение во всех светских гостиных.
Фельдмаршал наградил целым состоянием инженера Битерфорда, который изобрел полуторатонные воздушные мины из сильнейшего, им уже усовершенствованного пикринола. Эти мины, разрывавшиеся на высоте до восьми и даже десяти километров, создавали целую систему воздушных почти цилиндрических ям и ураганных течений, а также явления воздушной детонации, в которых погибло несколько дезертиров Мадагаскара, пытавшихся скрыться в красную Африку.
Лаборант профессора теле—механики Канэ, — Раймонд Пуассон, усовершенствовал посылку без проводов сильных волн электрической энергии. Эти волны, при соприкосновений с дюралюминием, из которого строились все воздухоплавательные аппараты, давали сильную искру, очень опасную, как для самого аппарата и мотора, а, главным образом, для взрывчатых веществ, хранившихся на воздушных кораблях.
Мадагаскар казался неприступным.
Нужно сказать, что в специальных кругах Лондона и Гринвича (Центральный Британский аэродром) все это стало известным от воздушных перебежчиков. И в вольной лаборатории русского красвоенлета Алексея Уралова шла интенсивная работа по обеспечению и обезопасению аэропланов от волн Пуассона и по усовершенствованию стабилизаторов, дающих максимальную устойчивость самолету.
Кое—кто из членов Совнаркома Всемирной Коммуны тоже стал задумываться над участью Мадагаскара и его населения. Это возникло не без напоминаний Уралова, которому, как председателю Е.В.К (Европейский Воздухоплавательный Комитет), часто приходилось бывать на заседаниях Правительства и разных высокоавторитетных комиссий.
Алексей Степанович Уралов был участником гражданской войны в России. В 1926 году он окончил Академию Воздушного Флота имени Н. Е. Жуковского.
В 1929 году вышла его знаменитая книга — «Стратегия и тактические особенности воздушного боя», сразу поставившая имя нашего летчика на ряду с именами Клаузевица и Бернгарди. Книга была переведена на все языки и сделалась настольной у всякого генштабиста и военного летчика.
