Дэйв Дункан - Красно-розовый город
– Ты хочешь сказать, она изменилась? – переспросила она, прекрасно понимая, что он хочет сказать. Держи себя в руках, женщина!
– Я хорошо знаю ее, – озорно сказал он.
– Вряд ли в будущем ты будешь часто ее видеть.
Он напустил на себя обиженное выражение (теперь он подошел к ней и стоял слишком близко), как обычно.
– Это звучит совсем не по-дружески, милая дама. Я добрый друг Джерри и надеюсь, что буду добрым другом и тебе.
– Ты стоишь немного слишком близко, Киллер, – заметила она, отступая на шаг. – Джерри говорил мне, что ты понимаешь, когда тебе говорят «нет». Это правда?
Он снова приобрел на мгновение этот свой томный вид.
– Ты не откажешь мне. – Он снова придвинулся ближе, и снова она отступила.
Неужели не откажет? Она очень опасалась его гипнотического обаяния, физически подавляющей гиперсексуальности, исходящей от него психической энергии абсолютно бесстрашного человека. Киллер прямолинеен, подумала она; если уж он положил на кого глаз, он целиком концентрируется только на нем.
Он исходил жаром и вспотел. Она вспомнила их поцелуй после того, как он убил Минотавра… Смени тему.
– Карло сильно покалечил тебя?
– Нет. Пара ребер и разбитая голова. У меня двоится в глазах, но вы обе одинаково прекрасны. Ты причиняешь мне больше боли. У тебя есть то, что мне нужно, милая дама, что-то, что мне очень нужно.
– Нет! – Черт, еще не хватало срываться на визг, но это его прерывистое дыхание и раскрасневшееся лицо нервировали ее. Он казался чертовски доволен собой.
Он нахмурился с наигранной обидой, сделав еще шаг вперед.
– Но это тебе самой будет приятно! И скажи, зачем ты так рисковала ради меня сегодня? Тебе же ничто не грозило в повозке. Должно быть, ты ко мне неравнодушна. – Он с надеждой оскалился.
– Будь я проклята, если знаю, – честно призналась она. – Почему бы тебе не спросить Оракула? – Она попробовала шагнуть мимо него к двери, и он заступил ей дорогу. В глазах его появилось странное выражение.
– Оракул поведал мне сегодня много очень странных вещей. Но не из любви, нет?
– Нет, не из любви, – вздохнула она. – Ты славный парень, Киллер, но…
– Но ты любишь Джереми Говарда? – улыбнулся он. – Я тоже люблю его. Он сильный и мягкий одновременно. Мне хотелось бы больше походить на него.
А Джерри Говарду, как она подозревала, хотелось бы больше походить на Киллера. Она тоже улыбнулась.
– Ты в этом уверен?
Киллер искренне кивнул.
– Это правда. Ты одернула меня сегодня – насчет Клио, – и я тебе тоже благодарен за это. Ты поможешь мне еще?
Ого, да это новая линия. У этого парня больше линий, чем у телефонной компании. И телефона она больше никогда не увидит…
Она не ответила, и Киллер взял ее за руки. Она сделала еще шаг назад и наткнулась на рояль. Отступать некуда – это ее последняя линия обороны. Ну когда же вернется Джерри?
– Тебе известно, что я сирота? – спросил Киллер, не отпуская ее рук.
Глаза его почему-то бегали.
Ну что еще? Теперь он меняет тему.
– Право же! – Она попыталась высвободить руки, но он держал крепко. – Твои родители умерли уже две с половиной тысячи лет назад!
Он серьезно покачал головой.
– Я всегда знал, что Крион и Астиаспа не настоящие мои родители, слишком уж старыми они были. Но они стали мне нежными и любящими родителями. Они научили меня повиноваться богам и служить моему полису. – На мгновение он застыл, глядя куда-то вдаль, и взор его затуманился. – Они умерли в год, когда напали персы, друг за другом, за два дня. Я проследил, чтобы все ритуалы были исполнены, и молился за них.
– Киллер, – сказала она, – я очень устала. Мы можем перенести этот разговор на какой-нибудь другой день?
– Я постараюсь побыстрее, – заверил он ее зловеще.
Киллер неожиданно пошатнулся, и она схватила его за плечи, чтобы он не упал. Его зрачки закатились… кровь из уха… болезненный румянец, тяжелое дыхание, двоится в глазах – все симптомы!
– Боже мой, мальчик! – поперхнулась она. – Ты шатаешься с раскроенным черепом!
Она помогла ему добраться до кровати, и он рухнул на одеяло. Она подняла его ноги, поправила голову на подушке и прикоснулась ко лбу – печка!
– Лежи здесь, Ахиллес! – скомандовала она. – Я позову кого-нибудь на помощь, и мы доставим тебя в Больницу.
Она повернулась, но, не сделав и двух шагов, услышала его «Подожди!»
Она застыла.
– Иди сюда!
Если он позовет меня к себе в постель…
Почти невольно она вернулась к кровати, отчаянно дрожа, и заглянула в его ухмыляющееся лицо.
Та же улыбка, что у Грэма… прямой греческий нос… бычьи плечи Грэма, темные кудри, разметавшиеся по подушке, как… как… как у Алана! Почему она не заметила этого раньше? Нет, конечно, заметила – вот почему она бросилась ему на помощь, вот почему не оттолкнула его, когда он протягивал к ней руки, вот почему посмела устроить ему нагоняй из-за Клио… вот почему ей хотелось иногда выпороть его как Сидорову козу.
– Алан?
– Да, мама.
Она без сил опустилась на кровать.
– Как? Что?
– Оракул мне все рассказал, – сказал он, беря ее за руку. – Он знал, что ты останешься, а папа – нет. Он запретил мне говорить с ним или рассказывать это тебе, пока он не уедет. Я пытался, но язык меня не слушался…
Они все совсем забыли про Алана. Все время, что она находилась в доме Оракула и что она разговаривала потом с Грэмом и Мейзи, никто из них даже не вспомнил, что детей двое; только Лейси. Вот вам снова магия!
Соломоново решение: поделите детей.
– Я упал в Аркадии, – сказал Киллер, продолжая улыбаться. – Вот откуда у меня шрам, тот, что никогда не исчезнет. Это волшебный шрам: я упал, и меня ударил копытом единорог.
Ахиллес – Ал Гиллис. Он смог назвать им свое имя.
– Ох, мой бедный мальчик! – сказала она.
– Чертовски верно, – согласился Киллер и хихикнул. – Крион был тогда с посольством в Спарте; он подобрал меня и взял домой. Я сам не помню этого, конечно. Я пришел испросить у тебя материнского благословения, Ариадна.
Вот и все. Или ты хочешь чего-то еще?
– Ах ты…
Ты – кто? Гадкий хулиган? Герой? Главнокомандующий?
– Я… я очень горжусь своим сыном, – заявила она.
Он был счастлив.
– А я горжусь тем, что у меня такая мама. Оракул сказал мне, что ты спасла Джерри и остальных. Я храбрый воин – наверное, я унаследовал твою храбрость.
Ну да, во время боя меранцев с критскими воинами Грэм оставался с женщинами, возможно, Киллер не очень расстраивался из-за того, что ему не позволили поговорить с отцом.
Какой Киллер – Алан! Она нагнулась и обняла его, и он обхватил ее руками, но осторожно.
