Владимир Свержин - Семена огня
— Да его, видать, уже волки съели, — расплылся в ухмылке первый всадник.
— Да? Вот беда-то, — Лис почесал затылок. — Ну, да и ладно. Теперь другого куплю, да что там мула — коня, еще и получше ваших! — Сергей закатил глаза, изображая на физиономии блаженную улыбку идиота. — А вы чего встали? Поезжайте, поезжайте! Небось, спешите куда, небось, заждались вас там!
Первый всадник тронул, было шпорами конские бока, но тут же остановился.
— А ты, дядька, чего это посреди дороги разлегся?
— Чего-чего. А может, притомился, да и прилег. Вы себе по делам едете, вот и езжайте!
— Ты что это, шутить с нами вздумал? — нахмурился его собеседник.
— Да помилосердствуйте, какое шутить? Я о таком-то и думать не смею. Вот, дурья башка, смекнул, что проехать благородным господам мешаю, так я и убрался-то с дороги подобру-поздорову.
Всадники тронули коней, обступая Сергея.
— Вот чтоб подобру-поздорову вышло, говори: что ты тут делал? А иначе ведь, сам понимаешь, оно и не поздорову обернуться может!
Лис в ужасе обхватил голову руками.
— Вот же ж беда какая: да еще и мул куда-то подевался! Так вы не видели его? Серый такой, с ушами.
— Ты разговор-то не уводи. Иначе сам без ушей останешься! Что искал тут?
— Охохонюшки! Ну, что ж делать, от таких господ ничего не скроешь! — испуганным взглядом окидывая верховых, чуть ли не простонал Сергей. — Еду я, стало быть, в монастырь Святого Эржена, у меня там к одному из братьев кое-какой должок остался. Еду, на душе кошки скребут, потому как время отдавать, а нечем. В общем, пригорюнился, в глазах слезы, в голове тоска-печаль, и вдруг бац! — вижу: аккурат в этом месте переходит дорогу юная девица красоты неописуемой, а за ней, в рядок один за другим, семь кобольдов, и у каждого на спине мешок размером с него самого.
Я за дерево — юрк, спрятался, значит — неровен час, оно ж дело такое, а вдруг шо, так оно тогда может, еще и того — а ежели, коли так, так оно конечно, потому шо, — и вовсе упаси Бог! Вот, стало быть, и стою.
Тут девица оборачивается к своим коротышкам и смотрит пристально, точно пересчитывает. А те идут, согнулись, чуть не падают, мешки тяжеленные, она ж и говорит им: «А что это вы выстроились неправильно? Надо же по порядку, чтоб волшебными словами тайник открыть». Коротышки засуетились, между собой чего-то ворчат, а у меня слух с детства такой — слышу, как за печью таракан с тараканихой шуры-муры крутят. Вот я прислушался, о чем это они говорят, и слышу, мол, сокровища уже все перетаскали, сейчас последние мешки припрячут, и на седмицу дней можно отдохнуть.
В общем, перестроились, и туда пошли, — Лис махнул рукой. — Я идти за ними побоялся, мало ли что, — от кобольдов можно всякого ожидать. Но к земле припал, слушаю — где-то совсем рядом тайник. Стали они там, и давай выкрикивать какую-то бессмыслицу: «До! Ре! Ми! Фа! Соль! Ля! Си! До!». Слышу: вроде, как дерево повернулось, заскрипело, и девушка им говорит: «Вы спускайтесь, а я наверху подожду». Тут и вы, стало быть, подъехали.
— Да ты, поди, врешь! — хмыкнул старший всадник.
— Вру?! — Лис пришел в негодование. — Да шоб мне франком не родиться, если я вру! На вот, видел? — В руках Сергея блеснула золотая монета. — И вот еще.
— Это что?
— Да тут кобольды, пока метушились, мешок за сучок зацепился. Вот монеты и просыпались.
Старший поглядел на одного из сопровождающих воинов.
— Ну-ка, глянь в той стороне, нет ли еще чего?
Верховой спешился, нагнулся и стал разглядывать траву у обочины.
— Вот, есть! И вот еще. И там, впереди!
Товарищи золотоискателя тут же спрыгнули наземь.
— Э-э-э, постойте, а как же я?! Я как есть все рассказал! Мне тоже долю отсчитайте!
— Какую тебе долю? — насупился вояка. — Твоя доля — землю пахать. Стой да молчи, деревенщина! Радуйся, что жив!
— Я свободный франк! Мне надо заплатить долг монастырю! — причитал Лис.
— Постой-ка возле него! — приказал товарищу командир разъезда. — А мы скоренько.
— Надежды юношей питают — лучшая диета этого года, — негромко заметил Лис вслед охваченным золотой лихорадкой бойцам. — Женя, приготовься, твой выход.
Благородная Дама Ойген, увидев крадущихся и тщательно выискивающих среди травы золотые монеты вояк, воскликнула: «О, нет! Они выследили нас!» — и стремительно метнулась прочь, выкрикивая на ходу заклятие: «До! Си! Ля! Соль! Фа! Ми! Ре! До!»
— Она закрыла тайник! — завопил старший и со всех ног припустил следом. Его подчиненный несколько отстал, но зато успел выставить руки, когда бессознательное тело командира рухнуло на него. Карел зе Страже стоял на пути, разминая кулак.
— Ты кто?
— Кобольд.
— Такой большой? — ужаснулся золотоискатель.
— Разозлился. Драки хочешь?
— Нет, — зачарованно покачал головой боец.
— Тогда бросай оружие.
В это время на дороге Лис продолжал шоу одного актера для одного зрителя.
— Не вернутся! — заламывал руки он — Как есть, не вернутся! Меж собой все поделят и сбегут!
— Да ты думай, что говоришь! Я Беальда уж сколько лет знаю.
— И что с того? Я вот Слейпнира с рождения знаю, с рук кормил, и где он теперь? Ты Беальда с рук кормил? Нет? Вот то-то же!
— Это вот что ты сейчас, доблестного воина госпожи Брунгильды с мулом сравниваешь?
— Да вы шо, почтеннейший, ни в какое ж сравнение воин с мулом не идет! Разве ж я стал бы на господине Беальде хворост возить? Хотя он вон какой здоровущий! Половину золота, поди, сам утащит.
— А ну, заткнись! — разъярился охранник и хотел было ткнуть Лиса раскрытой пятерней в лицо, но в тот же миг его запястье оказалось зажатым, точно в тиски, а локоть Сергея, развернувшегося на месте, врезался аккурат в нос.
— Жадность и буйный нрав — вот что губит нашу молодежь! — назидательно проговорил Лис, сбрасывая маску деревенского простачка. — А, кроме того, да будет тебе известно, уважаемое тулово, из всех искусств важнейшими для нас являются боевые. Вставай, обвиняемый! Суд пришел! Н-да, похоже, я малехо перестарался.
Не всякий Божий день удачен, и не всякое сражение можно выиграть. Должно быть, таким образом утешали себя связанные бойцы мадам Брунгильды, сопровождаемые на поляну с незабудками Карелом и Женечкой. Конечно, это было рискованно — оставлять майордома и его верного комиса наедине с наследником престола, но сейчас Сергей не мог обойтись без помощи стажеров. Приходилось надеяться, что прямодушный Фрейднур, совсем недавно бывший свидетелем присяги, вряд ли позволит своему господину совершить клятвопреступление. Ведь там, где нарушается одна клятва, теряют силу и все остальные.
