Сергей Буденов - В чем сила (СИ)
– Тебя услышал… – Прохор шел следом за сталкером.
Фома подошел к рубочной колоде, бросил рядом рюкзак, сел и стал раскладывать оружие и принадлежности для его чистки.
– Дед, у тебя ветошь есть лишняя?
– Счас принесу. – Прохор развернулся и пошел в дом.
– Стой. Воды сразу набери. Пожалуйста. – Фома снял фляжки и подал хозяину.
Прохор вернулся через минут десять, подкатил другую колоду и сел напротив. Еще минут десять молча пристально смотрел на то, как сталкер сосредоточено начищает М-16.
– Ты чаво сурьезный такой, сынок? Случилось что?
– Ничего. Просто сон приснился дерьмовый, вот и думаю.
– Тю! Сон! Нашел, чаво бояться! Зверья бойся, аномалий или там…
– Ты не понял, когда мне что-то снится, всегда потом что-нибудь плохое случается. Это уже, как я заметил, стало закономерностью. А раньше – ну, до Зоны – мне вообще ничего и никогда не снилось, что я мог бы запомнить к утру. Чем дискуссию завершили вчера?
– Ты о чем? – нахмурился Прохор.
– О вашем «В чем сила?». Обо мне же вчера спорили.
– А может, это я у тебя должон спрашивать, в чем твоя сила? Ты как контролеров не боишься? Если Жужа не врет, конечно.
– Не знаю. – Вяло ответил Фома – Не верю я и все. Ну, так чем спор завершили?
– Да ничем. Я ему говорю, что это у тебя от непостоянства настроения, мыслей, ну, и всего, в общем. А он не соглашается. Так и не пришли к соглашению. А тут вона как – он едрить, не верит! – Прохор сплюнул, достал из бокового кармана кисет и принялся сворачивать самокрутку.
– Понятно, дед, и ты мне не веришь. Не продолжай только, ладно? Возьми вот лучше в рюкзаке у меня два «Выверта» лежат. И не спорь – это за гостеприимство.
Прохор подтянул рюкзак сталкера, порылся и явил свету пару артефактов.
– Ну, спасибо… – Смущенно выдавил он.
– Тебе спасибо. Считай – от всех. А то эти гаврики не догадаются. Слушай, а у тебя кроме твоей берданки другого оружия нет?
– Не. Мне и ее родимой с лихвой хватает. Сюды редко хто сильный забредает.
– А хочешь, подарю? Так сказать, за спасение?! – Фома как раз заканчивал с дробовиком и потряс им – Вещь надежная, тихая, автоматическая, на восемь патронов. Тяжеловат для тебя будет, но думаю, привыкнешь. Отдача несильная. Да и калибр твой.
– А ты уверен? Я ж в энтой хреновине нерусской не разберусь.
– Ну, положим, чистку ты уже наблюдал. Щас остальное покажу и…
Фома показал, куда вставлять патроны, как дослать патрон и как держать при стрельбе от бедра и прицельно.
– А ну, примерь, – он подал дробовик Прохору.
Старик взвесил в руках, примерился.
– Да, тяжеловат малость. А не жаль?
– Бери, – щедрым широким жестом отмахнулся Фома – У меня скоро новый будет. Я же говорю – сон видел. Обязательно кто-нибудь из отряда голову сложит.
– А вдруг ты сам?
– Нельзя мне, у меня дома сестренка в деньгах нуждается. Ты вот лучше мне поесть через пару минут приготовь, а пока не ушел, скажи, откуда избу взял. Ни за какие пряники не поверю, что ты один ее построил. Будь ты хоть трижды Гераклом, никаких сил не хватит в одиночку бревна таскать. И откуда энергию для света берешь?
– Да с артефактов. С ентих, «Батареек». А про дом – так я раньше в Припяти жил. А когда вторая катастрофа хренанула, я сюды как-то забрел и обнаружил его. Ну и решил остаться. А чаво? Хозяев нет, радиации тоже практически нет. Я ее сам проверял – нормально, жить можно. Выбросы эти, опять же, если слабые, могу и на улице быть и ничего. Они ж сюды и не докатывают с той силой, с которой там…. Хотя, к центру Зоны близко, но не знаю, почему так…
– Ладно, – поспешно прервал Фома – Иди уже, есть готовь и чайку попить. А то вон, уже и детсад проснулся. Сам сюда не неси, кого-нибудь из отряда отправь.
Через минут двадцать Пижон в два рейса принес ему поесть и попить. При этом был недоволен вдвойне – итак постоянно недовольный, он был раздосадован еще и за «лакейство». А когда Фома приказным тоном поручил передать хозяину дробовик с патронами, то он вообще взбесился. Но напоровшись на тяжелый многообещающий взгляд, понуро принялся выполнять. Только отошел на пару шагов и поймал в спину «Меня не трогать никому! Полчаса! Нарушителей покалечу!», поймал и вконец разозлился. Но смолчал и пошел в дом, пиная землю.
Ровно через полчаса – и откуда такая точность? – обозленный Пижон пришел и ядовито сообщил, что отряд выходит через полтора часа и поспешно скрылся в доме.
Небо светлеть и не собиралось, из чего Фома сделал вывод – погода ни разу не прояснится. Более того, становилось прохладней, в воздухе стала отчетливо чувствоваться влага. Видимо, скоро пойдет дождь.
В ожидании отряда он просидел все два часа, отрешенным взглядом рассматривая те серо-черные тучи, что были видны из небольшого безлесного круга. Никто не осмелился его тревожить или пытаться привлечь его внимание. Сам Фома и подавно не собирался участвовать в дебильных пересудах на тему «как дальше быть?» или «в чем твоя сила?». В какой-то момент все настолько осточертело, что хотелось всех послать, включая ни в чем не повинного Прохора. Проклятая Зона уже достала. Не страх, а именно жуткая неприязнь к этой аномальной территории довела до неизбежного – хотелось бежать отсюда. Казалось, самой душе противен тот факт, что Зона и ее адские порождения существуют как таковые.
Но идти назад одному, значит, столкнуться со всеми опасностями в одиночку. И не факт, что удастся их избежать. Судьбы, конечно же, нет, но случай никто не отменял, и раз на раз не приходится…
Он даже и не заметил, как вся группа в сопровождении Прохора покинула дом и устремилась к калитке. Если бы не Жужа, так бы и остался сидеть один.
– Фома, если идешь с нами, догоняй, – позвал здоровяк.
Хорошо, загодя приготовился в путь, собираться не пришлось. Он догнал отряд, включил связь и занял свое место в строю. Шли молча, видать успели наговориться в доме. Фома насторожился, заметив странность – все, как один были хмурыми и молчаливыми. Даже поганый уголовник – уж от кого не было покоя за всю дорогу – и тот не изливал поток грязного искаженно-извращенного блатного «диалекта». Сколько он ни пытался выведать у сталкеров хоть что-то, все отмалчивались или уклончиво отвечали пустыми не информативными фразами. Фома мысленно всех послал.
Другой странностью было то, что Прохор не взял опробовать обнову и шел с двустволкой. И даже он не говорил ничего – ни про дорогу, ни про оружие. Фома от досады еще раз послал всех, на этот раз неприлично, далеко и громко вслух.
По лесу в неизвестном направлении двигались не менее часа, обходя все учащающиеся локоны «ржавых волос». И снова мысли о доме отвлекли от запоминания дороги. Да и запоминать ее, если честно, незачем. К чему запоминать, если скоро домой, скорее всего, навсегда?
