Джон Робертс - Убийство в Тарсисе
— Но как это все соотносится с твоими словами о том, что Киага был в городе, когда все считали, что его нет даже в лагере его армии? — спросил Правитель, гневно глядя на Советника Рукха, который сидел с выражением оскорбленной невинности на лице.
— Ну, для начала… — С этими словами Железное Дерево шагнул к Говорящему с Тенями и, прежде чем кто-либо опомнился, сорвал с его головы увешанную амулетами островерхую шапку, за которой потянулись и длинные пряди парика. Под шапкой оказались коротко стриженные волосы, а сам человек с зеленым лицом с ужасом в глазах уставился на Киагу, не издав при этом ни звука.
— Это не шаман, — объявил Железное Дерево. — Узнали ли вы этого человека?
Да, это безъязыкий раб Киаги, исполняющий роль шамана в присутствии самого Меткого Лука.
— А на банкете, я помню, он разговаривал весьма оживленно, — возразил Правитель.
Железное Дерево четко ответил:
— Вы говорили не с шаманом. Тот, кто скрывался за зеленой краской и сетью амулетов, был не кто иной, как сам Киага, собственной персоной!
Быстрым, словно пантерьим, движением Железное Дерево схватил Киагу за руку и сорвал с нее перчатку, обнажив на тыльной стороне ладони Вождя таинственный знак. Одним взмахом зажатой в кулак перчатки он превратил символ в бесформенное пятно. Изумрудно-зеленые глаза Киаги, широко раскрытые и полные ненависти, стали светлеть.
— Когда Вождь притворялся Говорящим с Тенями, заклинание делало его глаза карими, у Киаги они были зелеными. А теперь смотрите, какого цвета они на самом деле.
Вожди столпились вокруг Киаги, наблюдая, как его глаза быстро становились бледно-голубыми. Железное Дерево продолжил:
— Не было никогда никакого Говорящего с Тенями. Этот человек сам предсказал вам свое пришествие в качестве Великого Вождя.
Выражение разочарования и горя на лицах кочевников было почти комично. А Железное Дерево словно вознамерился добить их окончательно:
— Не существует не только Говорящего с Тенями, но, следовательно, и Киаги — Меткого Лука!
— Кто же тогда этот человек? — требовательным тоном спросил Правитель, явно не имея ни малейшего намека на ответ в своей голове.
Железное Дерево сорвал с лица Киаги повязку, открыв всем довольно красивое, но невыразительное лицо, искаженное сейчас страхом.
— Ни вы, ни кто-либо из присутствующих не знает этого человека, кроме меня. Его имя — Бореас. Он проходимец, но при этом актер и музыкант-арфист.
Когда-то, в другой стране, почти в другой жизни, он был моим другом. Но дружба прервалась, когда он предал меня в минуту опасности, а затем оставил умирать.
В этот момент послышался возглас Ракушки:
— Значит, не зря Жабий Цветок сказала, что за всем этим стоит музыкант.
Музыкант, фальшивые глаза, не многие — один!
Железное Дерево кивнул и продолжил:
— Когда он понял, что Ялмук и Гуклак могут предать его, он решил уничтожить их наиболее выгодным для себя способом. Лучшим вариантом было представить дело так, словно убили их жители Тарсиса. Так он достигал двух целей: избавлялся от опасных приближенных и объединял остальных вождей еще крепче, подогревая их общую ненависть и желание отомстить.
— Какое бесчестье! — картинно воскликнул Правитель.
Железное Дерево одарил его безжалостной улыбкой:
— Дальнейшего успеха этот человек добился, сумев навлечь подозрение на Советника Мелкара. Он знал, что, выдав ему единственного достойного командира, Правитель Тарсиса серьезно ослабит оборону города. Он все четко рассчитал, видимо, хорошо зная таких людей, как вы. Он заранее понял, что вы ухватитесь за малейший повод, чтобы избавиться от потенциального соперника.
Советники озлобленно глядели на Правителя, на тот, не обращая на них внимания, заявил:
— И все же ты меня не убедил!
— Ну что же, продолжу объяснения. Для такого актера, как Бореас, ничего не стоило изобразить из себя одного из тарсианских аристократов, тем более что обычно они появлялись на людях в масках. Одеваясь как местный житель, он спокойно проходил через ворота. Причем сделать это он мог в любое время дня и ночи — городскую стражу ничего не стоит подкупить, чтобы она открыла калитку в неурочный час. Скорее всего, в одежде и в маске аристократа он и вызвал Ялмука на разговор на площадь. Тот не ожидал ничего, кроме очередной попытки подкупа или же, наоборот, предложения о сотрудничестве с вождями кочевников. На самом же деле на пьедестале статуи Абушмулума Девятого Ялмука уже поджидал вот этот самый раб. Он или сам Бореас — это уже неважно — накинул проволочную петлю на шею несчастному Ялмуку, и вдвоем они в момент подняли тело на пьедестал. Вот почему вся кровь стекла с постамента на мостовую.
Приблизив свое лицо к испуганному лицу Верховного Вождя, Железное Дерево усмехнулся:
— Проволочная удавка — не правда ли, замечательное, стильное оружие для арфиста? Что скажешь, Бореас? — Оглянувшись, он попросил:
— Разыщите его арфу.
Я уверен — на ней не будет хватать струны.
— Ну а Гуклак? — раздался голос одного из вождей.
— Нет ничего проще. Скорее всего, он убил его еще здесь, в лагере, а затем, переодевшись тарсианским аристократом, перекинул его труп через седло и поехал к городу. У стражи на воротах есть приказ не впускать в город чужеземцев и не давать ходить туда-сюда своим горожанам. Но к аристократам это не относится. Бореас всегда мог выдать себя за патрульного всадника, возвращающегося с дежурства с добычей или телом убитого кочевника.
— Он лжет! — истошно завопил Бореас-Киага.
Этот крик был встречен мрачным молчанием. Ракушка обернулась к Нистуру:
— Вот как ему удалось пройти испытание Рукой Истины! Он сказал, что Говорящий с Тенями не убивал Ялмука. Это же правда! Шаман действительно никого не убивал и не мог убить, потому что его самого не было в природе!
Нистур кивнул:
— Еще один урок нам обоим: никогда не доверяй человеку, говорящему о себе в третьем лице.
Один из вождей с досадой крикнул:
— Но как мог нас провести какой-то проходимец, жалкий актеришка!
— Я полагаю, это мы сейчас объясним, — сказал Станбог. — Вот идет мой коллега с доказательством и объяснением.
Действительно, из дальней части шатра, отгороженной висящими коврами, появился один из колдунов Советника Альбана, державший на вытянутых руках медную клетку с изящной подставкой внутри.
Объяснения Станбога были прерваны появившейся вслед за астрологом его полной коллегой, которая объявила:
— Арфы там нет, но зато я нашла вот это. — И она подняла над головой лютню, на которой явно недоставало одной струны.
— Логично, — согласился Железное Дерево. — Арфу было бы затруднительно таскать с собой но всех путешествиях.
