Ричард Кнаак - Кровавый Прилив
Сарнол обнажил меч и не отрывал от нового противника взгляд, прикрывая собой лидера рабов. Ганг не только превосходил капитана в размерах, но и его секира смотрелась просто ужасающей рядом с мечом Сарнола. Капитан сделал несколько выпадов, но было видно, что он не хочет всерьёз сражаться с легионером. Сарнол непрерывно что-то кричал ему, но Гант все пропускал мимо ушей. Он взревел и обрушил секиру на голову капитана, тот попытался уклониться, но лезвие уже глубоко вошло в шею.
Сарнол дёрнул коня вперёд, но рана была смертельна, меч выпал из ослабевшей руки и задребезжал по камням. Легионер-изменник сполз с седла прямо под ноги тому, кого стремился защитить. Горестные крики раздались не только в шеренгах легионеров, но и в рядах маленькой армии беглых рабов.
Лучники снова изготовились к стрельбе.
Уже забыв про Сарнола, Гант направился к своей главной цели, но Фарос остался стоять неподвижно, приглашая легионера напасть в любой момент.
— Командующий! — воскликнул один из офицеров рядом с Арготосом, нервно подёргиваясь. — Мы должны его только взять в плен!
— Вы совершаете ошибку! — вторил другой. Арготос резко повернулся и обрушил обух секиры на плечо говорившего нахального минотавра, так что тот вылетел из седла. Но среди воинов все больше разгорались споры — неоднократно сражавшиеся плечом к плечу бойцы теперь рычали и толкались, не приходя к общему мнению. И когда Ганг вырос над своей покорной жертвой, один из лучников не выдержал и спустил тетиву.
— Стоять! Не сейчас! — начал было Арготос, но уже слишком поздно.
Стрела вонзилась прямо в затылок гиганта, под край шлема, чуть выше панциря. Глаза Ганга недоверчиво расширились, и он навалился на луку седла, роняя секиру. Его рука взметнулась, пытаясь нащупать занозу в шее… и это было последнее движение в его жизни. Тело соскользнуло с коня, а освободившийся жеребец радостно пронёсся мимо оторопевших солдат.
Арготос заморгал — выстрел, без сомнения, был не случайным, целились именно в Ганга. Едва хектурион лучников направился к провинившемуся, двое легионеров выдвинулись вперёд, заступив ему дорогу.
— А ну, в сторону! — скомандовал хектурион, затем ткнул пальцем в лучника: — Ты под арестом!
— Хватит этого фарса, — не выдержал Арготос и взмахнул секирой, указывая на одинокую фигуру: -Убейте его! Убейте всех мятежников! Немедленно, это приказ! Любой, кто его не исполнит, будет подвергнут наказанию!
Некоторые легионеры рванулись вперёд, в то время как другие бросились их останавливать. Хектурион попробовал наконец добраться до виновного, но на его защиту вставало все больше легионеров, окончательно смешивая ряды построения.
— Мне нужен порядок! Немедленно! — Командующий навис над своими офицерами. — Быстро по местам!
Вжимая головы в плечи и выхватывая оружие, командиры прыснули от него в разные стороны, стараясь скорее прийти на помощь хектурионам и декарионам.
И всё же, несмотря на их присутствие, а может даже вопреки ему, легион становился всё более неуправляемым. Крики и ругань теперь раздавались со всех сторон. Одни воины бросили оружие в знак презрения, другие стояли рядом и поносили их на чём свет стоит, угрожая убить, если те не подчинятся приказам командующего.
Тогда разъярённый хектурион не выдержал и, взмахнув секирой, рубанул сплеча, сильным ударом легко пробив панцирь и глубоко вспоров грудь непокорного. Солдат протяжно закричал и упал на землю, истекая кровью. Немедленно другой легионер возник позади хектуриона и быстро перерезал тому горло.
Арготос недоверчиво смотрел, как в легионе началась междоусобица. Оказавшиеся в самой давке командиры ничего не могли сделать, легионеры стягивали их с коней и прыгали друг на друга. Взревевший хектурион, попробовавший мощным басом навести порядок, немедленно получил жестокий удар и расстался с правой рукой. Разгневанные солдаты накинулись на раненого со всех сторон,
— Трубите сигнал! — заорал командующий «Драконьей Погибели». — Сигнал к отступлению!
Сигнальщик не успел дотянуться до рога, как немедленно вылетел из седла. Арготос неожиданно был вынужден защищаться от двух солдат, считая декариона, с которыми, как бесстрастно отметил его мозг, он служил уже много лет. Повсюду легионеры бились друг с другом, вместо того чтобы накинуться на толпу, истребить которую прибыли.
Порядок рухнул окончательно.
Арготос, ужасаясь, скакал мимо охваченных изменой отрядов, без жалости убивая любого, кто рисковал к нему приблизиться. Кровь собственных воинов уже залила его панцирь, а их лезвия исполосовали плащ на ленты. Он поднялся в стременах и, крича, рубил секирой налево и направо, опрометчиво погружаясь в самый центр схватки. Но на месте каждого убитого им предателя вставали двое новых. Толпа сжала его, не давая развернуть коня для манёвра, и теперь удары посыпались со всех сторон. Несколько он пропустил и, зашатавшись, свалился с седла, отмахиваясь вслепую. Чьи-то руки вырвали у него секиру, и тут же чудовищный удар мечом размозжил ему голову. Арготос вскрикнул и, пытаясь удержаться на поверхности мутнеющего сознания, потянулся к кинжалу, но в его плоть уже вонзилось множество лезвий…
Фарос бесстрастно наблюдал, какая судьба постигла командующего, а затем подобрал меч. Его движение послужило сигналом для остальных — быстро осенив себя знаком Саргоннаса, Гром подобрал секиру и встал рядом. С другой стороны уже подскочили рабы-людоеды и два полуэльфа. Ряды бывших заключённых быстро выстраивались в идеальные шеренги позади Фароса.
Поглядев на побоище ещё мгновение, Фарос поднял меч, а его свободная рука изогнулась так, словно держала проклятый кнут… И лидер освобождённых рабов шагнул вперёд.
Не было никакого способа узнать, кто среди бьющихся легионеров является другом, кто врагом. Первый встреченный легионер внимательно посмотрел на него и, кивнув, ушёл в сторону, однако уже второй попытался рубануть Фароса секирой. Отдав должное его верности командующему и императору, юноша вознаградил его быстрым ударом в горло.
Одна из команд катапульт попыталась навести механизм на ряды наступавших, но их быстро захлестнули повстанцы. Под руководством декариона, сорвавшего с себя имперский знак, солдаты захватили осадную машину и начали рушить её.
Вокруг Фароса кипела жаркая битва. Он услышал стук копыт и отпрыгнул в сторону как раз тогда, когда рядом просвистел острый как бритва меч. Рядом оказалась женщина, на броне которой ярко сверкал круглый синий знак тревериана — старшего офицера.
— Вот тебе, падаль! — заорала она перекошенным от ярости ртом, — Долго ты не проживёшь, хватит распространяться заразе измены!
