Игорь Вагант - Монастырь
Хэвейд застыл.
– Дай мне черпак, – резко сказал он.
Наклонившись, он зачерпнул воды из купели. Принюхался. Полынь и хвоя. Ну, может быть, еще легкий запах березы. Может, чего-то еще, не разберешь.
Телар всех подери.
Или он, Хэвейд, стал излишне подозрительным, долго раздумывая над этой историей с лютиком, или…
– Я не буду сейчас купаться, Буан, – сказал он. – Воду прикажи вылить.
Монах огляделся и, заметив пустой кувшин, опрокинул туда содержимое черпака. В ответ на недоуменный взгляд старухи пояснил:
– Возьму с собой.
Глава 16
Этирне первородная
Граф Нитгард Тэлфрин хохотал, схватившись за живот.
Мейстер Орнворт стоял возле доски с прикрепленной к ней огромной картой Корнваллиса и хмурился.
– Это невозможно, ваша светлость. – Его белоснежная борода возмущенно тряслась. – Ваша воспитанница демонстрирует чудеса изобретательности в своем нежелании хотя бы что-то уразуметь. Ее логика не поддается никакому пониманию…
– Полагаю, как у всех женщин, – пробормотал граф, утирая слезы. – Орнворт, вы же сами рассказывали мне пару историй о ее… предполагаемой матери.
– Зато он про мужскую логику ничего рассказать не может, – заявила Гвендилена. Она сидела за партой, задрав подбородок и обиженно надув губы. Лицо ее раскраснелось.
Орнворт разгневался.
– Это потому что…
– Потому что, – запальчиво перебила его Гвен, – не может быть историй про то, чего нет!
Граф снова согнулся от хохота. Орнворт стукнул палкой по полу.
– Вы слишком своенравны для своих лет, девушка!
– А вы для своих слишком…
– Достаточно, – выдохнул Тэлфрин. – Гвендилена, отправляйся к себе в покои. Я поговорю с тобой чуть позже.
Гвен вскочила со скамьи и, глянув исподлобья на своего наставника, умчалась прочь. Граф не без удовольствия проводил девушку взглядом. Она была очень хороша: с точеной талией и забранными в жемчужный эскафьон пышными волосами.
Орнворт без сил плюхнулся в кресло.
– Упрямая девка…
– Да. – Тэлфрин кивнул. – Но хороша, не правда ли, мейстер?
Старик с шумом вздохнул. И неожиданно улыбнулся.
– Хороша, сир. И умна. Очень быстро учится. А упрямая – так будущая хозяйка Нордмонта и не должна быть покладистой.
Граф помрачнел.
– Ты торопишь события, Орнворт. Пока мы не получим известий от Модрона, я не могу с чистым сердцем признать ее за свою дочь.
– Однако ж уже обращаетесь с ней, как с дочерью. Вы сделали выбор.
Тэлфрин промолчал. Он тяжело подошел к инкрустированному вишневым деревом столику и плеснул вина в бокал, не обращая внимания на грязные следы, которые его сапоги оставляли на ковре. Граф только что вернулся с охоты; плащ был порван в нескольких местах, а на камзоле виднелись еще не засохшие пятна крови.
– Да. Пожалуй, да. Я не могу оставить свои владения без господина. А эта девочка до боли в сердце напоминает мне Дезире.
– Вашего слова будет достаточно, – мягко произнес Орнворт. – И вы хорошо знаете, что если один поступок является злодеянием сам по себе, то другой – только по нашим законам и обычаям. То же самое возможно сказать и о добрых деяниях. Можно совершить что-то, повинуясь букве закона, а можно – следуя собственным чувствам и своему пониманию справедливости. А кому, как не первородному эорлину королевства, эту справедливость являть? И, кроме того, то, что она как две капли воды похожа на свою мать, заметили не только мы.
Тэлфрин кивнул.
– Я знаю. Матушка Айне уже все уши мне прожужжала. Жаль только, что не осталось никого из тех, кто двадцать лет тому назад вместе с тобой разыскивал Дезире по всему югу. Но я должен быть уверен в том, что когда меня не окажется рядом, ни у одного человека не появятся сомнения в праве моей дочери занимать трон Нордмонта.
– Кто посмеет оспорить волю эорлина?
Граф усмехнулся.
– Вил тебя забери, Орнворт… иногда мне кажется, что ты либо слишком стар, либо тебе следует почаще высовывать свой нос из пыльных манускриптов и выглядывать в окно. Ты ученый муж, и в том, что касается законов и богов, я спорить с тобой не буду. Но есть, знаешь ли, люди, которым не требуется знание законов, чтобы быть правыми. Прабабкой светлейшего Эдана Беркли была дочь моего прадеда, а старый Бедвир женат на моей тетке. И каждый из них будет рад отхватить кусок из моего наследства, если появится хоть намек на то, что трон Севера занимает не первородная. Нужно ли объяснять еще?
Орнворт согласно наклонил голову.
– Вы опять о своем, сир. Мы обсуждали это многократно. И примите совет: в такой ситуации стоит незамедлительно подумать о женихе, как бы вам этого не хотелось. Я понимаю, что торговля единственной дочерью не может доставить удовольствия, но договоренность с кем-либо из Первородных немедленно добавит вам союзника. У того же Эдана Беркли есть сыновья, если не ошибаюсь…
– О, боги… пятеро сыновей, Орнворт. – Граф выставил перед собой ладонь с растопыренными пальцами. – Пятеро. И каждый из них будет послушным сыном и своенравным зятем. Проклятье… с девчонками все так сложно.
Орнворт хмыкнул.
– Вы лукавите. Скажите честно: вам просто очень не хочется отдавать второе воплощение своей Дезире сразу после того, как получили. И причем в том же самом виде, в каком увидели ее в первый раз. Словно и не минуло двадцати лет. Но… – старик внезапно посерьезнел, – вам придется сделать выбор. Перед общей опасностью лучше объединить силы. Боюсь, Нордмонт может не выстоять в одиночку.
Рука Тэлфрина с зажатым в ней кубком вина застыла. Граф пристально посмотрел на собеседника.
– Мейстер, твоя манера ходить вокруг да около иногда раздражает.
– Я же не солдат, сир. – Орнворт невесело усмехнулся. – Мне казалось, что во время переговоров вы цените именно эту мою способность.
– Ближе к делу.
– Хорошо. Камень засветился прошлым вечером.
– Ты уверен?
– Вчера не был уверен. Надеялся, что мне померещилось, что это просто блики от свечей. Но сегодня сомнений не осталось. Он горит ровным, хотя и тусклым светом. Я не знаю причины, но с утра уже отправил гонца в Сидмон.
– А остальные?
– Пока неизвестно, сир. Черный камень в Драмланриге, у Ллевеллинов, красный – у Хью Бедвира. От него мы можем ждать ответа через неделю. А до Драмланрига очень далеко.
Граф резко поставил бокал на столик, расплескав вино. Темно-рубиновая влага подобно лужице крови растеклась по лакированной поверхности.
– Я должен посмотреть.
В дверь чуть слышно постучали.
Повинуясь кивку графа, Орнворт поднялся с кресла.
