Фриц Лейбер - Мечи Ланкмара
Почти все крысы тут же направили на него свое оружие. Схватив кинжал, Хисвет сжалась в уголке постели и приготовилась защищаться от своего любимчика. Хисвин нырнул за спину Скви.
Между тем Фрикс поднесла здоровую руку к медальонам на сосуде со слизнем. Картина с мужчиной и леопардицей поднялась. Диковато улыбаясь, служанка впилась сияющими глазами в Мышелова, но тот в подсказке не нуждался. Подхватив серый сверток со своей одеждой, он кинулся вверх по темной лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Что-то просвистело у него над ухом, со звоном врезалось в подступень и упало на лестницу. Это был брошенный острием вперед длинный кинжал Хисвет. На лестнице стало совсем темно, и Мышелов бежал уже через две ступеньки, низко пригнувшись и что есть мочи вглядываясь во тьму впереди. Издали до него донеслась пронзительная команда Скви: «За ним!»
***Сморщившись, Фрикс выдернула из ладони стилет Хисвина, прикоснулась губами к кровоточащей ране и с реверансом протянула оружие его владельцу.
Теперь в спальне остались лишь двое – Хисвет, которая оправляла свое фиолетовое платье, и Скви, который с помощью зубов и здоровой руки перевязывал раненую кисть.
Истыканный мечами и копьями, истекающий темной кровью скорпион лежал на спине, еще чуть подергивая ногами и клешнями и поводя жалом.
Грист, две крысы в зеленом и три крысы-копейщика бросились в погоню за Мышеловом; топот их сапог уже замер на лестнице.
Мрачно нахмурившись, Хисвин заявил Хисвет:
– Теперь мне осталось убить тебя.
– Ах, папочка, ты совершенно не понял, что произошло, – робко отозвалась Хисвет. – Серый Мышелов приставил к моему телу меч. Это было насилие. И, угрожая под покрывалом мечом, он заставил меня сказать тебе все эти ужасные вещи. Ты же сам видел, что в конце концов я постаралась его прикончить.
– Тьфу! – отвернувшись, сплюнул Хисвин.
– Вот кого нужно убить, – заявил Скви, указывая на Фрикс. – Она помогла шпиону сбежать.
– Совершенно справедливо, о могущественный советник, – согласилась Фрикс. – Иначе он перебил бы как минимум половину из вас, а ведь ваши головы не просто нужны – они незаменимы, не так ли? – для руководства сегодняшним штурмом Верхнего Ланкмара. – Затем служанка показала Хисвет окровавленную ладонь и мягко сказала: – Это уже второй раз, дорогая госпожа.
– Тебя наградят, – ответила Хисвет и поджала губы. – А за то, что ты помогла шпиону сбежать – и не вмешалась, когда он меня насиловал! – тебя будут пороть кнутами до тех пор, пока ты не перестанешь визжать, но это – завтра.
– Завтра – с превеликим удовольствием, – ответила Фрикс, и в ее веселом голоске послышалась строптивая нотка. – Но сегодня ночью нужно проделать кое-какую работу, в Голубых палатах дворца Глипкерио. И проделать ее предстоит нам троим. Причем, насколько я понимаю, прямо сейчас, сударь, – повернувшись к Хисвину, почтительно добавила она.
– Это верно, – вздрогнув, согласился Хисвин. Он трижды перевел взгляд с дочери на служанку и обратно, потом пожал плечами и сказал: – Пошли.
– Как ты можешь им верить? – удивился Скви.
– Приходится, – ответил Хисвин. – Раз я должен манипулировать Глипкерио, без них мне не обойтись. Ты же тем временем займешь место верховного главнокомандующего за столом Совета. Ты будешь нужен Сиссу. Пошли! – повторил он, обращаясь к девушкам. Фрикс нажала на медальоны. Вторая картина поползла к потолку, и все трое стали подниматься по лестнице.
Оставшись в одиночестве, Скви принялся мерить шагами спальню, опустив гудящую от злости голову, автоматически перешагивая через труп гигантского стражника и обходя все еще корчащегося скорпиона. Наконец он остановился и поднял взгляд на туалетный столик, заставленный белыми и черными флаконами с волшебным снадобьем. Походкой сомнамбулы, или крысы, бредущей на задних лапах по колено в воде, он медленно приблизился к столику. Какое-то время он бесцельно переставлял флаконы с места на место. Затем вслух проговорил:
– Ну почему можно быть мудрым, повелевать толпами, беспрестанно бороться, иметь блестящий, словно бриллиант, разум и оставаться при этом крошечным, как тарпан, и слепым, как гусеница? Очевидное лежит прямо перед нашими зубатыми мордами, а мы его не замечаем – и все потому, что мы, крысы, свыклись с собственной ничтожностью, убедили сами себя в том, что мы незначительны и не можем вырваться из своих тесных туннелей-тюрем, не способны выскочить из неглубокой, но губительной колеи, которая может привести нас лишь к куче вонючих отбросов или в узкий погребальный склеп.
Он поднял взор своих холодных, как ледышки, глаз и сурово посмотрел на свое серебристое мохнатое отражение в серебряном зеркале.
– При всем своем величии, Скви, – сказал он себе, – ты всю свою крысиную жизнь занимался всякой ерундой. И теперь, Скви, ты должен решиться на серьезный шаг!
С жаром отдав себе это распоряжение, он взял один из белых флаконов и сунул в кошель, немного поколебался, сгреб в кошель все остальные белые флаконы, еще поколебался, пожал плечами, с язвительной ухмылкой сгреб туда же и черные флаконы и поспешно вышел из спальни.
Скорпион на фиолетовом ковре все еще слабо подергивал лапками.
14
Освещаемый низкой луной, Фафхрд быстро карабкался вверх по высокой Болотной стене Ланкмара в том ее месте, где его высадил Шильба, то есть примерно в полете стрелы от Болотной заставы. «У ворот ты можешь наскочить на своих черных преследователей», – предупредил Шильба. Фафхрд сильно в этом сомневался. Правда, черные всадники неслись как ветер, однако хижина Шильбы летела по болотной траве, словно компактный приземистый ураган, и явно должна была оставить их далеко позади. Но подкреплять чем-либо свои слова Шильба не стал. Он и его коллега Нингобль были прежде всего торговцами и обладали даром убеждения, хотя Нингобль сбивал клиента с ног потоком слов, а Шильба воздействовал с помощью многозначительных умолчаний. Вот эксцентричный болотный чародей и хранил молчание – если не считать упомянутого предупреждения – на протяжении всего пути, состоявшего исключительно из качки, болтанки и прыжков, от которых желудок Фафхрда не оправился до сих пор.
На древней стене было за что зацепиться. Для человека, который в юности забрался на обелиск Полярной звезды в студеных горах Гигантов, вскарабкаться на эту стену было детской забавой. Гораздо сильнее Фафхрд был озабочен тем, что может ожидать его наверху, поскольку на несколько мгновений он будет совершенно беззащитен перед стоящим на стене врагом.
Но еще сильнее, причем чем дальше, тем больше, он был озадачен мраком и тишиной, охватившими весь город. Где гром битвы, где зарева пожаров? А если Ланкмар уже покорен, что, несмотря на оптимизм Нингобля, было отнюдь не исключено при пятидесятикратном численном перевесе врагов, то где вопли насилуемых и радостные клики и гомон победителей?
