Людмила Гетманчук - Шерше ля фам, или Возврату не подлежит!
— И?.. — переспросила подручная святой канцелярии, теребя коричневый рукав рясы.
— Никого не ставить в известность! Надзор негласный, — тихо сказала Феодора. Опустила взгляд и еще тише уточнила: — Докладывать лично мне, минуя моих заместительниц. Дело Святого Престола! — Ее голос отвердел, в нем появились строгие нотки: — Все понятно?
— Да, матушка!
— Выполнять! Вечером семь молитв во славу Пречистой Девы и двадцать земных поклонов.
Послушница, пав на колени, смиренно поцеловала камень перстня на руке преосвященной и, склонив голову, тихо посеменила прочь из главного корпуса священной канцелярии.
Старушка, медленно перебирая четки, сердито приговаривала:
— Кто?! Кто посмел?
— Ваше высочество! Ваше высочество! — Глава личной охраны наследника престола нагнал принца и покаянно пал на одно колено.
— Говори!
— Только что стало известно — на указанную вами особу было совершено нападение! Возможно, грабители были кем-то… — Пауза. Многозначительный взгляд. — Специально наняты.
Кронпринц побледнел и тяжело привалился к стене.
— Говори!!!
— Серьезно ранен ее сопровождающий…
Стек в руках Грэгора согнулся и с глухим хрустом переломился.
— …Девушка не пострадала, ее спас неизвестный. По словам графини, это безземельный демон дворянского происхождения, которого она наняла впредь быть телохранителем Александры.
— Как могло случиться, что эта… особа вышла без нормального сопровождения? — с пылающими яростью глазами допрашивал подчиненного принц.
— Леди… проскользнула черным ходом, — неуверенно произнес начальник охраны.
— …!!! — откровенно высказался будущий венценосец. — И… в… и…!!! — Отдышавшись и придя в себя, отлепился от стены и приказал: — Пошлите пару толковых солдат-следопытов, пусть сторожат ее денно и нощно. Я не хочу, чтобы история повторилась! — И быстрым шагом отправился в конюшни.
Утром я выползла в гостиную, где меня ждала Катрация с книгой наготове.
Если вы думаете, что для обучения меня новым знаниям, то сильно ошибаетесь!
Как только я миновала дверной проем, Изуверка Кэт брякнула мне на макушку талмуд и скомандовала:
— Вперед! К правильной осанке!
Спорить с ней было бесполезно. Легче было дойти до противоположных дверей и выполнить серию упражнений местного ушу под названием книксен, малый реверанс, большой реверанс и большой королевский реверанс.
Каждое приседание предписывалось воспроизвести двадцать пять раз — и тогда Катрация впадала в эйфорию и полчаса ни на что не реагировала. Такое с ней случилось и после обучения айра. Мадам провалилась в прострацию и два часа только глупо улыбалась и сжимала пальцы в кулачок.
Но сегодня был не мой день. Вообще-то здесь у меня каждый день «не мой», но сегодня это проявилось особенно явно.
Едва я, стараясь ровно держать спину, чтобы книга не свалилась, подошла к двустворчатым дверям, как они распахнулись. На меня налетел молодой человек, мгновенно получивший томом Мафнутия по голове.
— Ой! — сказали мы одновременно, рассматривая друг друга во все глаза.
— Как вы неуклюжи, Александра! — сделала мне выговор тетя, войдя вслед за незнакомцем и стремительно перемещаясь в центр комнаты. Я невольно попятилась. — Разве можно так травмировать господина канцлера? Александра, познакомься с маркизом Аденом гер Шантэ гер Тримм. Ваше сиятельство, перед вами Александра гер Мориз, моя воспитанница.
О как! Только я собралась посмотреть на родню, как родня приперлась ко мне! Не к добру. Лучше я еще немного пошифруюсь. Может быть, уже потом раскрою свое инкогнито… если очень достанет. Я сделала книксен.
— О! — Покраснела, но смолчать не смогла: — А не канцлеров травмировать можно?
— Чем вы меня так приложили, мадемуазель гер Мориз? — улыбнулся молодой человек.
Честное слово, он мне даже понравился. Элитный образец дворянских кровей. Правда, чрезмерно смазливый. Особенно были хороши шикарные темные волосы и серые глаза. Хотя нет, серый цвет глаз я пожизненно закрепила за Грэгом, как бы я к нему ни относилась! Будем условно считать — канцлер имел светлые глаза, и точка!
— Сочинением Мафнутия, — смутилась я, когда меня поймали на беззастенчивом разглядывании. — Читали?
— Имел честь, — чуть нагнул канцлер аристократическую голову безукоризненной лепки. — А вы?
— Изучаю, — призналась я. — Хотя я с автором в корне не согласна, потому что его экономические выкладки ну совершенно неправильны и сильно устарели…
Аден припал к моей руке с поцелуем. Это вроде как «Заткнись, противная»?
Двери распахнулись. Дворецкий Фантор громогласно объявил:
— Сьен Риммо Стриг!
Поджарый мужчина ворвался в помещение походкой хищника, коим и являлся. Сощурив темные глаза, он прошипел:
— Что здесь происходит?
— Да как вы… — схватилась за сердце Лоретта. — Да что же это…
— Сьен? — холодно поинтересовался канцлер.
— Ой! Как вовремя вы зашли, сьен! — искренне обрадовалась я новому лицу. — Мы собираемся есть бульон десертной ложкой! Присоединитесь?
Риммо застонал:
— Я лучше погуляю пока в саду, мадемуазель. Позовите меня, когда закончите. — Поклонился тете: — Прошу прощения за дерзость, госпожа графиня. Нервы. Стресс.
И выкатился обезжиренным колобком за дверь. Шустро так.
— Итак, — повернулась я к геру Шантэ. — Какому счастью обязана вас лицезреть?
— Присядем? — подвел меня за руку к креслам галантный кавалер.
Усадил сначала графиню, потом меня. Одернул темно-серые брюки и сел сам. Со вкусом у парня был порядок. Все в серой гамме: светло-серый сюртук, угольно-серые ботинки… еще бы физиономию пеплом разрисовать — и можно посылать в разведку в шахты или в Серые равнины.
Одно подкачало… На шее на цепочке такая бляха с выгравированным государственным гербом, что в памяти мгновенно всплывает немой Герасим и голосистая Муму.
— Благодарю, — чопорно отозвалась Лоретта. — Мы все внимание!
— Одну минуту, — улыбнулся Аден.
Я замерла, наслаждаясь звуками его голоса. Этому бюрократу диктором бы работать. От слушателей отбоя бы не было! Голос — низкий, безумно сексуальный, с бархатистыми нотками, он не просто завораживал — вгонял в ступор. Мое либидо проснулось, воспрянуло и заиграло красками.
Канцлер, видимо, знал о своих достоинствах. Ухмыльнувшись уголком рта, он полез в портфель. Вытащил кипу бумаг, сверкая большим изумрудом кольца на среднем пальце левой руки. На правой на том же пальце — печатка с замысловатым узором.
