Терри Пратчетт - Шляпа, полная небес…
— Что? — изумилась Тиффани. — Просто пьет чай?
Юные ведьмы озадачено переглянулись.
— Ммм, чай с булочками. — ответила Петулия. — Если это имеет какое-нибудь значение.
— Но она открыла мне дверь. Вход в… выход из пустыни! Нельзя после такого сидеть и просто есть булочки!
— Ммм, я видела там булочки с глазурью, — нервно отважилась Петулия. — Это не просто домашняя выпечка…
— Слушай, — сказала Люси Варбек. — Мы ничего такого не видели, понимаешь? Ты просто стояла там, вся окруженная, типа, сиянием, и никто не мог к тебе подойти, и затем бабу… госпожа Ветровоск вошла в сияние и вы обе стояли там, понимаешь? И затем сияние зажужжало и исчезло, и ты, типа, упала.
— Люси пыталась довольно неудачно объяснить, — встряла Аннаграмма. — Что мы все не видели, что ты куда то уходила. Я говорю тебе об этом, как твоя подруга. Было только сияние, которое могло быть вызвано чем угодно.
Из Аннаграммы получится хорошая ведьма, признала Тиффани. Она могла рассказывать себе истории, в которые, в буквальном смысле, верила сама. И она была совершенно непрошибаема.
— Не забывай, что я видела коня. — сказала Харриета Срыв.
Аннаграмма округлила глаза. — О, да, Харриета думает, что она видела что-то вроде коня в небе. Не считая того, что он не выглядел как конь, по ее словам. Она говорит, что он выглядел так, будто самого коня убрали, но оставили лишь его сущность, верно, Харриета?
— Я не говорила такого! — отрезала Харриета.
— Ну, извини. Такое впечатление произвели твои слова.
— Люди говорили, что видели белую лошадь, пасущуюся на соседнем поле. — добавила Петулия. — И многие старшие ведьмы сказали, что почувствовали огромное количество…
— Да, кое-кто говорил, что видел белую лошадь в поле, но ее там больше нет. — сказала Аннаграмма нараспев, как она всегда говорила о том, что полагала глупостями. — Не часто в деревне увидишь лошадь в поле, что и говорить. К тому же, если там и правда была белая лошадь, то она должна была быть серой.
Тиффани сидела на краю стола, глядя на свои коленки. Злость на Аннаграмму придала ей воодушевления, но усталость снова возвращалась.
— Я полагаю, что никто не видел маленького синего человечка, примерно шести дюймов высотой, с рыжими волосами? — тихо спросила она.
— Кто-нибудь видел? — спросила Аннаграмма, неприятно оживившись. Девочки дружно пробормотали нет.
— Извини, Тиффани. — сказала Люси.
— Не переживай, — продолжила Аннаграмма. — Наверное он ускакал на той белой лошади!
Это все закончится также, как рассказ о стране Фей, подумала Тиффани. Даже я сама не могу вспомнить, произошло ли это на самом деле. Почему другие должны мне поверить? И все же, надо попробовать.
— Появилась темная дверь, — медленно заговорила она. — И за ней была пустыня с черным песок и на небе были звезды, хотя было довольно светло, и еще там был Смерть. Я говорила с ним…
— Ты говорила с ним, неужели? — перебила ее Аннаграмма. — И что же он сказал тебе- «молись»?
— Он не говорил «молись», мы с ним воообще не долго разговаривали. Но он тоже не знал, что такое эвакуация.
— Это такая маленькая разновидность цапли? — спросила Харриета.
В палатке было тихо, только снаружи доносился шум праздника.
— Это не твоя вина, — сказала Аннаграмма тоном, который она сама считала сочуствующим. — Всё, как я и говорила: госпожа Ветровоск дурит людям голову.
— А как же сияние? — спросила Люси.
— Возможно, это была шаровая молния. — объяснила Аннаграмма. — Странные штуки, эти шаровые молнии.
— Но люди, они, типа, стучали по нему! Оно было твердым, как лед!
— Ах, ну возможно оно таким чувствовалось, — продолжала Аннаграмма. — Но на самом деле… возможно оно обманывало мускулы людей.
— Я только пытаюсь помочь. — добавила она. — Надо быть здравомыслящим. Мы видели только ее. Она стояла там и не было никаких дверей и пустынь. Только она одна.
Тиффани вздохнула. Она ничего не чувствовала, кроме усталости. Ей хотелось одного — заползти куда-нибудь. Ей хотелось одного- оказаться дома. Если бы ботинки вдруг не стали такими неудобными, она бы встала и пошла бы домой пешком.
Пока девочки спорили, они развязала шнурки и стащила один ботинок.
Из ботинка посыпалась серебристо-черная пыль. Песчинки падали на пол и медленно отскакивали от него, поднимаясь в воздух, как струйки тумана.
Девочки обернулись и замолчали. Затем Петулия наклонилась и поймала немного песка. Когда она подняла руку, мельчайшие частички потекли сквозь пальцы. Они падали медленно, как пушинки.
— Иногда все идет не так. — проговорила она мечтательным голосом. — Госпожа Черночепчик рассказывала мне. Вы когда-нибудь сидели с умирающими стариками? Одна-две девочки кивнули, но никто не отводил глаз от песка.
— Иногда все идет не так. — повторила Петулия. — Иногда они умирают, но не могут уйти, потому что не знают Пути. Госпожа Черночепчик сказала, что вот для того-то мы и нужны, чтобы помочь им найти дверь и они не оказались потерянными в темноте.
— Петулия, о таких вещах не говорят. — мягко сказала Харриета.
— Нет! — воскликнула Петулия, раскрасневшись. — Пришло время поговорить об этом, здесь и между нами! Она сказала, это последнее, что мы можем сделать для них. Она сказала, что там есть черная пустыня, которую надо пересечь, и песок там…
— Ха! Миссис Иервиг говорит, что это все относится к черной магии. — вставила Аннаграмма голосом, резким и неожиданным, как нож.
— Она так говорит? — отрешенно переспросила Петулия, высыпая песок. — А вот госпожа Черночепчик говорит, что иногда луна ярко сияет в небесах, а иногда скрыта за облаками. Но нельзя забывать, что это все равно та же самая луна. И… Аннаграмма?
— Да?
Петулия набрала побольше воздуха. — Никогда в жизни больше не смей перебивать меня! Даже не пытайся! Не смей! Я не шучу!
Глава тринадцатая. Ведьминские Пробы
И затем… Затем начались сами Ведьминские Пробы. Ведь ради них все и собрались, верно? Но когда Тиффани вышла из палатки, окруженная девочками, она уловила разлитые в воздухе сомнения. Имеет ли теперь смысл проводить Пробы? После того, что произошло?
Однако, снова натянули веревки, огораживая квадратную площадку, и старшие ведьмы подтащили свои кресла поближе и похоже было, что Пробы в конце концов начнутся.
Тиффани подошла к веревке, нашла свободное место и села на траву, положив перед собой шляпу Бабушки.
