Марина Ефиминюк - Ускользающий мир
— Я сказал, чтобы ты шла переодеваться. — Он произнес слова спокойно, четко, раздельно. — Немедленно!
Отдышалась я, только когда закрылась в комнате на втором этаже. Одежда подошла мне идеально — джинсы сели, как влитые, футболка заправлялась, не выбиваясь из-за пояса. Коричневый свитер с высоким горлом был мягким и не кололся, короткая куртка с капюшоном, идеальная для холодной погоды, не стесняла движений. Кроссовки оказались именно нужно размера, будто Люк снял по мне мерки. Я услышала шаги, потом он заглянул в комнату:
— Готова?
Я кивнула, следуя за ним.
— Спасибо за одежду. — Пробормотала я ему в спину.
— Не за что. — Отозвался он, не оборачиваясь. — Не могу смотреть, когда женщина выглядит жалко.
Прекрасно! Отвесил комплимент! Я фыркнула, спускаясь и буравя точку у него на затылке.
Когда мы подошли к машине, Роман с Петром уже сидели в салоне, ожидая нас. Петр, разместившийся рядом с Люком, выглядел особенно бледным и замкнутым, никаких тебе паскудных улыбочек. Вероятно, Люкка сильно его припугнул. Роман улыбнулся, когда я, недовольная и оскобленная до глубины души, плюхнулась рядом с ним.
— Тебе идет. — Проявил Рома радушие, его глаза оставались серьезными.
— Спасибо. — Буркнула я, отвернувшись, и чтобы успокоиться принялась заплетать волосы в косу. Получалось плохо — пряди, словно заколдованные, ускользали от неверных пальцев.
— У нас четыре минуты. — Спокойно поведал Рома Люку, трогавшемуся с места. — Хранители уже едут сюда.
— С какой стороны чувствуется агрессия? — Спросил тот.
Кажется, впервые он обращался к Роме напрямую.
Парень помолчал, а потом признался:
— Отовсюду. Кажется, они окружили нас.
— Ну, тем хуже. — Пробормотал Люк и резко нажал на газ, что меня швырнуло на Рому. Парень, тут же приобнял меня, словно защищая, и я поспешно отодвинулась, краснея. Злить Люка я боялась больше, чем нежданно-негаданно нагрянувших хранителей.
Когда мы устремились по проселочной дороге с глубокими размытыми колеями и чахлыми голыми кустиками, отделявшими просеку от густой полосы леса, а дом скрылся, то Роман прокомментировал:
— Первые только что въехали во двор.
— Где хранители с нашей стороны? — Последовал скупой вопрос.
— В метрах трехстах. За поворотом.
Тут мы резко повернули, что меня снова отбросило на Романа. Я хорошенько ткнула локтем ему в ребра. Он сморщился от боли, ойкнув.
— Осторожнее! — Зашипела я, недовольно, глядя в глаза Луке через зеркальце заднего вида. — Не дрова везешь!
— Жаль. — Буркнул он, только прибавляя скорости. — Дрова болтать не умеют.
В это самый момент Люк с силой крутанул руль, я ударилась о сиденье водителя так что, перед глазами поплыли звездочки, и схватилась за лоб. За окном мелькнула сначала одна машина, потом другая. Они вильнули, уходя от лобового столкновения, и разъехались в разные стороны. Через вой двигателя до меня донесся скрежет смятого железа. Я быстро оглянулась в заднее стекло — один автомобиль, впечатавшись в дерево, стоял с превращенным в гармошку капотом. От него шел дым, люди высыпали наружу, вопя. Второй же автомобиль, внедорожник, совершив головокружительный вираж и, кажется, не замедляя скорости, волшебным образом развернулся на сто восемьдесят градусов. Колеса прокрутились на мокрых перегнивавших листьях, и машина сорвалась с места вслед нам.
— Женя, пристегнись! — Приказал Люк, поглядывая в зеркальце. — Ты тоже! — Буркнул он Роману.
Не переча, я тут же щелкнула ремнем безопасности, хотя он буквально пригвоздил меня к сиденью. Приятель проигнорировал команду, сжав губы.
— Это тот тип. — Роман зажмурился, сосредоточившись. На синеватых ветках проступали красные тоненькие жилки.
— Какой тип? — Испугалась я.
— Тот, что гонялся за Женей. — Парень, открыв глаза, обращался к Люку. — Такой длинноволосый.
— Феликс! — Выдохнула я, сердце нехорошо сжалось. — Как ты понял?!
— От него столько агрессии идет… — Рома запнулся, поймав насмешливый взор Люка.
— Ну, куда ж без Феликса. — Хмыкнул тот и быстро пронзительно глянул на Петра, подняв левую бровь. — Что скажешь?
— Люкка, я клянусь, клянусь, — затараторил Петр, слова торопились, набегая друг на друга. — Клянусь, я здесь не при чем! Они сами как-то… Нашли.
— Они призмы сейчас начнут бросать! — Через несколько бесконечных минут, пока за окнами мелькали, сливаясь в сплошную размытую стену, стволы деревьев, поведал Роман.
— Как ты?.. — Снова задала я вопрос, хотя находившимися в салоне мужчинам был прекрасно понятно, каким образом он все чувствовал.
— Озон… — Тихо произнес Роман.
— Прикрой ее! — В приказе Люка послышалось раздражение. Рома резко, без лишних слов, обнял меня, прижимая к себе, что ремень безопасности буквально удушил и сжал ребра. Горячие руки парня, закрыли мою голову, нос уткнулся в его куртку. Я возмущенно вскрикнула, но когда услышала оглушительный грохот и звон бьющегося стекла, то моментально закрыла рот. Сверху нас осыпали острые крошки, машину качнуло.
Чудом мы удержались на дороге. Очередной головокружительный вираж, и вдруг машину закрутило на грязи, прикрытой ковром из опавших листьев. Я зажмурилась, когда карусель перед глазами стала невыносимой. Руки Романа сжимали меня с каждой секундой все сильнее, Петр что-то орал.
— Твою мать! — Услышала я единственный возглас Люка, а через мгновение нас заболтало, словно коктейль в кухонном комбайне. Потолок и пол перепутались, в ушах стоял тоненький звон, становившийся с каждой минутой все громче и заглушавший невероятный грохот сминаемого железа. Через вату, закрывшую сознание, до меня дошел глубокий бархатный голос: "Держи ее крепче!", а потом неожиданно я почувствовала глухой удар. Меня швырнуло последний раз, с хрустом разорвался ремень безопасности, ударившись о потолок макушкой, я взвыла, и наступила непередаваемая тишина.
Я открыла глаза, тут же увидел бледное лицо Романа. Бес сознания, он по-прежнему продолжал прижимать меня к себе. Его руки обвились вокруг моей талии, словно виноградные лозы.
— Люк? — Повернув голову, я увидела, что мужчина плечом пытается выбить покореженную дверь. Когда у него получилось, то помятый остов с раскрошенным стеклом, просто выпал, освобождая путь. Над бровью у Люка сочился кровью глубокий порез, с куртки осыпались стекла.
Петр сидел с широко раскрытыми глазами и ртом, кажется, не в состоянии справиться с шоком и пошевелиться. Совершенно дезориентированная я часто моргала, диковато озираясь вокруг. Через секунду открылась дверь, сильные руки оторвали меня от Романа, а потом прижали к себе. Длинные пальцы резко расстегнули молнию на куртке, потом бесцеремонно и даже больно ощупали ключицы, плечи, лопатки, затылок, суставы на руках. Черные глаза вглядывались в мое испуганное лицо, ища признаки рассудка.
