Анастасия Рул - Мелодия тьмы
— Эй, что-то мне не хочется с ними общаться!
— И мне… — пробурчал Азей, пытаясь остановить пегаса в воздухе.
Нет, это не были слизни, как я сначала предполагала, и это не были разумные из знакомых мне восьми рас. Это были тени, просто ожившие тени, которые передвигались в недоступном для лучей солнца длинном ущелье куда-то вперед.
— Это ведь не души умерших? — словно сомневаясь в собственном зрении, спросил у нас Теон.
— Ребята, позади нас! Наверху! — крикнул вдруг Садо, глядя в небо.
Мы успели лишь поднять головы и увидеть знакомую нам фигуру в бледно-желтом тумане, как тот взмахнул руками, и мы полетели вниз, сорванные из седел на пегасах сильным порывом ветра. По чистой случайности мы не разбились, упав в реку в том месте, где она была наиболее глубокой. Вода была обычной, не заколдованной, как в реке Ганг, и мы быстро вынырнули из глубины на воздух.
Отплевываясь и выжимая воду с одежды, мы выбрались на берег.
— Все живы? — хрипло спросил Садо, встряхивая свои длинные черные волосы.
— Азей, ты как? — я наклонилась над огневиком, который судорожно кашлял на берегу реки. — Вода же холодная! Твоя кожа?..
— Все нормально, — прохрипел тот. — Я успел поставить защитный блок…
— Этот тип улизнул, — заметил Теон, разглядывая небеса над нами, в которых парили только птицы. — Садо, помоги нам просушить одежду.
Но обсохнуть нам не дали. Так похожие на мою собственную душу Тени увидели нас, стоящих на белых камнях, и медленно побрели в нашу сторону. Мы поспешно вынули мечи, ожидая нападения, а странные существа окружили каждого из нас.
— Авис, что это?
— Не знаю, хозяйка. Чьи-то души, наверно. Они похожи на твою собственную душу, — зазвучало в голове.
Дух меча Смерти не спешил появляться в воздухе передо мной, зато пять Теней, что окружили меня, протянули ко мне руки. Я и охнуть не успела, как мир в моих глазах померк на пару секунд, а потом…
Я оказалась сидящей за фортепиано в том самом классе музыкальной школе, о котором даже не хотела вспоминать. Те же самые бледно-зеленые обои в цветочек, серый драп под ногами вместо ковра, коричневый стол с нотами произведений различных композиторов. Две цветка папоротника, висящих на стене в коричневых подвесных горшках. Из открытой форточки окна веяло грустным дыханием осени, а зеркало в полный рост, висящее рядом с дверями, отразило мое лицо, ставшее вдруг детским. Сколько тогда мне было? Лет шесть? Или семь? Когда я впервые попала в этот класс?
— Василиса! — я вздрогнула от этого окрика и невольно сжалась от страха. — Здесь играть надо 'пиано'! Ты читать умеешь? Для кого стоит вот этот вот знак?
Худая женщина, мой первый учитель по классу фортепиано, стояла справа от меня и нервно стучала короткими, выкрашенными в красный цвет ногтями по отполированной поверхности стола. У нее были выпуклые глаза, орлиный нос, впавшие щеки, узкие губы и выкрашенные в черный цвет волосы со стрижкой 'каре'. Она всегда, сколько я помнила, была одета в строгий деловой костюм серого цвета, с нелепым кармашком на груди, из которого торчал желтый платок. Серафима Викторовна, один из преподавателей музыкальной школы, к которой приписали меня.
Она прошла по драпу на полу в своих черных туфлях с невысоким каблуком, и ткнула ручкой в ноты передо мной.
- 'Пиано' — значит, 'тихо'! А ты долбишь по клавишам с такой силой, что инструмент вздрагивает! Играй сначала!
Почему мне так страшно? Это же давно уже в прошлом! Этого не может быть в настоящем! Мои руки… мои детские пальчики послушно потянулись к клавишам и нажали на них. Я сыграла всего три такта, а Серафима Викторовна уже взорвалась:
— Нет! Здесь стоит знак, видишь? Перед скрипичным ключом! 'до диез'! Это здесь находится! Вот, здесь!
Она нервно схватила мой указательный палец на правой руке и задолбила им по черной клавише со всей силой. Мне было больно, мне был страшно, но я молчала, испуганная внезапным взрывом учительницы.
— Сначала! — рявкнула она.
Я, боясь вызвать еще одну вспышку гнева, сидела пару минут неподвижно, а потом робко протянула руку к клавишам. В этот раз я успела сыграть целых пять тактов, прежде, чем моя учительница снова взорвалась:
— Да нет же! Ты не видишь цифры под своим носом? Они для таких тупых, как ты! Здесь играют вторым и третьим пальцем левой руки! Ты что, читать ноты не умеешь?
Серафима Викторовна замахнулась на меня рукой в ударе, но остановила руку в жалких десяти сантиметрах от моего затылка. Я сидела, дрожа от страха, сжавшись в комок, и пыталась сдержать испуганные рыдания. Страшно! Как же мне страшно! От этой женщины прямо-таки исходит злая сила!
— Играй снова с этого такта! — ткнула она перед моим носом, тяжело отдуваясь.
Я набралась смелости и посмотрела на женщину, нависшую надо мной. И вдруг, резко встав со стула, я толкнула ее детскими ручонками. К моему удивлению, она упала от силы моего слабого удара. Упала и ударилась головой о стол, обмякнув на полу мертвой тушкой. Было много крови, красной, яркой, она все текла и текла из ее головы, и никак не могла остановиться.
Я убила ее? Я убила человека? Испуганно попятившись от мертвого тела, я вдруг поймала свое отражение в зеркале. Мои руки были покрыты кровью, на радостном белом платьице к зеленому горошку добавились красные капельки. Нет! Нет!!! Это не я! Я не делала этого!!!
Да, эта женщина была в моей жизни, но я ни разу не подняла на нее руку! Я помню это! Сидела, дрожала, боялась, но, ни слова не говорила, и целый год провела под ее жутким обучением. Целый год в этом классе, целый год кошмара, о котором я не рассказывал ни друзьям, ни родителями, никому. Целый год, который я никогда не вспоминала в своей дальнейшей жизни!
'Но ты хотела этого' — раздался скрипучий голос в моей голове. — 'Ты безумно хотела убить ее, и чтобы вокруг было много крови. Ты хотела увидеть, как из ее головы вытекают мозги'.
— Не правда! — заорала я, хватаясь за голову.
Класс в музыкальной школе исчез, испарилось тело Серафимы Викторовны, пространство вокруг меня завертелось, сливаясь в одну бегущую по кругу черту.
'Не ври себе, ты хотела убить ее так же, как и стереть весь проклятый мир Даль в порошок' — продолжал наседать голос, неприятно дотрагиваясь до оголенных нервов.
— Ложь, — прошептала я, не отпуская руки от головы и смотря вниз, на пустое пространство. — Я никогда не хотела бивать ее! Я никогда не хотела уничтожить чужой мир!
'Ты сама себе врешь, — настойчиво скрипел голос в моей голове. — Ты всех ненавидишь в этом мире, как ненавидела Угрима, который затащил тебя сюда!'
