Анна Тьма - Крылатый
— Мы — петь всю ночь под луной у костра под гитару!
— А Сказочник — пить всю ночь под луной у костра под гитару!
— Это, малыши, я умел, еще когда ваших пращуров в проекте не было!
— Ты такой старый?! Ну ладно, дедулька, мы тебя предупредили!
— Щас кто-то за «дедульку» получит ремня!
— Поймай!..
— Слушай, Ван! Ты же недоучка?!
— Ты за языком-то следи! Я — не закончивший обучение.
— Непринципиально, светлый! Мне к концу лета поступать в темную академию в человеческих землях, а потом обратно в империю, тоже на учебу. Пошли со мной, а?!
Эльф поперхнулся и заржал.
— Светлый в темной академии?! А-ха-ха, круче этого только эльф — рыцарь Тьмы!
— А ты хочешь?!
— Не тупи, а?!..
Часть третья
СМЕРТНЫЙ БОГ
…Мне нравится спать на берегу под шум прибоя. Вот только когда тебя сонного хватают за ноги, за руки и резко бросают в этот самый прибой твои же драгоценные друзья, хочется утопить этих ржущих на берегу сволочей!
Не, я понимаю, пробуждение — это у меня всегда процесс крайне веселый, особенно для других, но в воду-то за что?! Ну, заразы!..
Я вылез на берег, намереваясь придушить хоть кого-нибудь, но эти… мм… нехорошие человеки рванули в разные стороны! Леха в лагерь, а двойняшки в стороны по берегу. Повертев головой и так и не выбрав цель, я плюнул на это дело, поставив пометку отомстить и, стянув мокрую одежду, полез купаться в теплую с ночи воду. Уф, хорошо-то как!..
В морской воде плавать гораздо интересней, чем в пресной. И ощущения совсем другие. В общем, мне нравится! Определенно, да. Не согласен больше жить без моря. Вот только как бы доказать маме, что мне без этой воды и морского бриза больше никак не жить?
Эх… проблемы с трансформацией никуда не делись. Даже не через раз получается, а один раз из сотни! Крылья остались, на том спасибо. Да и то только благодаря лангетке Вана. Эльф, получивший всего одну дозу гадости из пневмошприца, тоже лишился второго облика, учитывая, что у него и так проблемы с обращением были…
Ась? Чего?! Кто вам сказал, что у эльфов нет боевой ипостаси?! За вами никогда не гонялся разъяренный светлый в боевом обращении? Вам повезло, особенно если вы темный! Вообще, мои ушастые собратья предпочитают не распространяться о своей способности к оборотничеству, тем более что среди них это редко проявляется. Я понимаю, конечно, для всех светлые — все такие белые и пушистые, а темные — черные и чешуйчатые твари, как между нами может быть хоть что-то общее?! Да-да, и мясо эльфы не едят, и оборотничать не способны… и вообще, цветочки растят, о природе заботятся, песенки поют, все такие мудрые, чистые и светлые… ага-ага, дальше сказки рассказывать?! Это из той же серии баек, которые гласят, что темные не гнушаются закусить человечинкой!
Фу, бредятина…
Вон только что это воплощение всего доброго и светлого с матерными воплями рухнуло в воду, брошенное туда друзьями! Я подгреб поближе к вынырнувшему брату. Мы переглянулись, поняв друг друга без слов, рванули на берег. Друзья опять разбежались, но мы, не раздумывая, кинулись за Маньячкой. Расчет был прост и верен. Даня бросился на помощь пойманной и вопящей сестре, и мы, после недолгой борьбы, окунули обоих в воду. Правда, и сами там оказались, но нам-то что, и так мокрые!
— Заразы! — взвыли в голос двойняшки.
— От таких слышим! — так же в голос ответили мы с братом.
Переглянувшись, расхохотались все вчетвером. Я обожаю своих друзей!
Брат загорел в цвет бронзы. Причем загорел как-то легко, за пару дней. Я сам обгорел и облез трижды, прежде чем удалось придать коже такой же оттенок. И темные волосы (цвета черного пепла, как всегда говорила мама) выгорели до рыжины, позор на мою голову! Ко всем моим веселым кличкам теперь прибавилась еще и приставка «рыжий».
Вышедший на берег сонный Шон не избежал участи быть облитым в четыре руки. Целый месяц мы шастали по островам залива в поисках мест поинтересней, а последние три дня (и ночи, кстати, тоже!) праздновали Кисино двадцатилетие.
После пятиминутной борьбы Шон был брошен в море, где чуть было и не притопил нас четверых.
— Хватит надо мной издеваться! — возмутился сидящий на мелководье брат, прожигая взглядом не скрывающих веселья таких хороших нас. — Издевайтесь друг над другом!
— Так мы и так издеваемся, — хихикнула Маньячка. — Но тебя же забавнее мучить. Ой!
Зевающая Юля отвесила Мане и Дане дежурные подзатыльники, склонилась к морской глади, плеснула воды в лицо, поглядела на Шона.
— Ну что ты расселся? Вылазь и иди сушись.
Мы с Ваном мрачно переглянулись. Мой… хм… дражайший старший брат нагло увел у нас навигатора. Глядя на этих двоих, я начинал подозревать, что Киса скоро станет членом семьи ар'Грах. Я, конечно, тут не советчик и в принципе дело не мое, но новый навигатор Призракам не нужен, да и вообще… Глупо признавать, но меня мучает ревность! Вот. Признался, только что-то от этого не стало легче! Маньяков, вон, тоже гложет та же ревность. И Вана. Его особенно сильно. Н-да, вот такой идиотизм…
Шон вылез и с ворчанием пошел сушиться. При взгляде на Юлю, конечно, возникало желание ее тоже искупать, но решиться на это никто из нас (кроме Вана, конечно) не смог бы. Рысь есть Рысь, привыкли мы как-то ей подчиняться. Так что Юля осталась сухой. А вот зевающий Феникс, оказавшийся на берегу минутой позже, был встречен по полной программе!
— Всех поутоплю!.. — пригрозил мокрый бог, впрочем не теряя при этом своего нынешнего облика.
Не знаю, с чем он столкнулся, пока был один, и что произошло (не рассказывает, хоть пытай!), но Феникс изменился. Человеческий, не считая странного оттенка крови и цвета глаз, облик, и… он стал очень печален и задумчив. На все вопросы отмахивался и говорил, что еще не все знает и вообще страдает тяжелой формой потери памяти вследствие неясных ему самому причин. А всякие темные и светлые могут идти со своими расспросами по известному адресу! Мы, само собой, не шли. И не сдавались в попытках раскусить нашего собственного бога. Хех, как быстро я записал бога в собственность!
От макушки до пят мокрый Феникс при помощи телекинеза оторвал от моря пласт воды и щедро полил нас. И узнал о себе много нового, потому что вода оказалась ледяной!
— Вот заболею, будет на твоей совести!.. — закончил я свою пламенную речь.
— На чем, на чем? — с хитрой улыбкой поинтересовался Ветер. — Насчет совести — это не по адресу, малыш!
В ответ я приложил его самой легкой «стрелой Тьмы». Ветер утратил материальность и через миг появился уже абсолютно сухим, только легкие мелкие снежинки разлетелись веером. Ну не гад?! А еще бог!
