Ашу Сирай (СИ) - Зикевская Елена

На нас они смотрели с опаской, но Назхараид быстро всё расставил на свои места, распорядившись проводить дорогих гостей в лучшие комнаты. Я не знала, сам он не решился предлагать нам женскую половину дома, или Джастер ему сказал, чтобы нас поселили вместе, но караванщик промолчал, когда Бахира взяла Джастера за руку, а я пошла следом за ними. Наши лошади, мул и вещи остались на попечение слуг.

Мы вышли на внутренний двор, и пошли вдоль галереи. Было горько видеть, как Шут легко поводит перед собой посохом, негромко постукивая по каменному узорному полу. Мне очень хотелось, чтобы он тоже мог полюбоваться той красотой, какую я видела вокруг. Моих познаний в языке маджан не хватало, чтобы рассказать об этом, а на своём языке я говорить сейчас не могла.

— Ами, я хочу знать больше слов, — негромко высказала я свою просьбу, убедившись, что вокруг никого нет, кроме слуги, который показывал нам дорогу. — Здесь очень красиво, а я не могу сказать об этом.

— Ваши комнаты, господин, — сказал слуга, с поклоном открывая перед Джастером дверь, украшенную изумительной тонкой резьбой.

— Хорошо, Яния, — отозвалась Бахира и перешагнула порог наших покоев. — Мы пришли, сын мой.

Комнаты внутри были похожи на те, что я уже видела в караванном доме, только намного богаче украшены. Всё здесь было расписано, украшено пёстрыми коврами и тонкой резьбой. Даже Бахира не сдержала восхищения, негромко описывая Джастеру наши покои.

— Яния права, Джасир. Здесь очень красиво! Это похоже на три больших шатра, чьи стены сложены не из шкур, а из цветов и трав! Я вижу среди них птиц и жду, что они вот-вот запоют! На полу много ковров и это очень искусная работа!

— Чудесно, — улыбался в ответ на наши восторги Шут, неспешно дойдя до низкой узорной скамьи на возвышении. Нащупав сиденье кончиками пальцев, он сел и пристроил рядом посох.

Мне стало стыдно, что мы с Бахирой не помогли ему, а бросились разглядывать красивое, как маленькие девочки.

— Я рад, что вам нравится. Посмотрите ещё, здесь должна быть кровать, одна или две.

— Одна, — я заглянула за ажурную деревянную решётку, которую и дверью-то назвать было нельзя. — Но она большая! И комната большая. И тут есть большое окно, а между ним и кроватью — очень красивая решетка с проходом, она похожа на кружево. А перед окном есть маленький столик и высокая подставка для книг и письма. Даже перо с чернильницей есть.

— Это хорошо, — Джастер снова кивнул. — Значит, вам хватит места.

— А как же ты, Джасир? — Бахира выглянула из спальни, которую рассматривала вместе со мной.

— Посплю на коврах. — Он провёл рукой по ворсу. — Они действительно хороши. Кстати, пока мы в доме, вы можете снять парны и оставить оружие здесь. Их никто не тронет.

— Хорошо, сын мой.

Бахира в самом деле сняла пояс со своим сабероном и положила на кровать. Рядом лег аккуратно свёрнутый парн. Я последовала её примеру, положив Живой меч с другой стороны кровати и прикрыв его своим парном.

Мы остались в анарзунах, заплетённые волосы рассыпались по плечам, а браслеты тонко зазвенели на запястьях, не удерживаемы больше плотной тканью парна.

— Я вас теперь слышу, — улыбнулся Джастер, убирая с лица конец тал-лисама. — Но прошу все вопросы отложить на потом.

— Что нам сейчас делать, Джасир? — спросила Бахира, сев рядом с ним на скамью. — Небесный Отец уже скинул свой абэн и вошёл в шатёр. Скоро Мать Матерей раскроет свой звёздный абэн над миром.

— Отдыхать, ами, — сказал Джастер. — Отдыхать и ждать нового дня. Обо всём остальном мы поговорим позже. Не сомневаюсь, скоро наш добрый хозяин захочет поужинать в моём присутствии, и я снова буду вынужден просить вашей помощи.

— Мы с Янией с радостью поможем тебе, сын мой, — Бахира взяла его ладонь в свои. — Не волнуйся понапрасну. Мы не нарушим обычаи…

Слуга открыл дверь так бесшумно, что я вздрогнула от неожиданности. А посланник, не поднимая головы, просеменил на середину комнаты и опустился на колени.

— Господин повелел передать, что приглашает почтенного элрари и его семью отужинать с ним.

Бахира же выпрямилась и так гневно сверкнула глазами, сжав пальцы и бросив быстрый взгляд в сторону ложа, на котором мы оставили оружие, что если бы согнувшийся в поклоне слуга это увидел, то наверняка бы в страхе сбежал из комнаты.

— Хорошо. — Джастер взял посох и встал, не отпуская ладонь Бахиры. — Прошу, ами, отун, идём.

Бахира с нежностью и состраданием посмотрела на его спокойное лицо и кивнула, вставая следом, пока я спешила занять своё место по левую руку Шута.

— Веди, — властно приказала Бахира и слуга, правильно поняв всё по её тону, вскочил на ноги и поспешил в сторону двери.

Проследовав за слугой по галерее, которая опоясывала внутренний двор, мы вошли в большой зал, Судя по многочисленным скамьям вдоль стен, невысоких столиков по центру зала и возвышению на самом почётном месте, здесь принимали гостей. Вдоль стен уже горели светильники, а на трёх столиках красовались золотые и серебряные блюда с дымящимся мясом, фруктами и разными овощами. Отдельно стоял столик с серебряными кувшинами и кубками для вина и воды. Сам Назараид возлежал на невысокой скамье, на подушках и отдавал какие-то распоряжения одному из слуг. Завидев нас, он замер на полуслове, а затем, закрыв рот, вскочил и поспешил нам навстречу.

При этом его восхищённый взгляд метался между мной и Бахирой, пока, наконец, не остановился на спокойном лице Шута.

— Прошу, о почтеннейший Джасир, — с поклоном произнёс он, — чья мудрость подобна его красоте, взойди на ступени и займи место, которое я уступаю тебе!

Джастер остановился и покачал головой.

— Не следует гостю сидеть выше хозяина дома, Назараид. Мне довольно того, что даёт закон гостеприимства.

— Тогда прошу досточтимого элрари и его достойнейших и прекрасных женщин, чья красота затмевает солнце, занять самое почётное место, и разделить со мной скромный ужин!

Ужин затянулся надолго и оказался не таким, как я себе представляла.

Назараид приказал позвать музыкантов и даже хотел позвать танцовщиц, но вовремя опомнился, решив обойтись только музыкой.

Музыкантов было трое. Один играл на инструменте, похожем на маленькую лютню с очень длинным грифом и всего двумя струнами, другой стучал по натянутой на обруч коже. Обруч был украшен многочисленными медными бубенцами, а на самой коже красовался сложный узор из цветов и листьев. Третий дудел в глиняную пузатую флейту.

Звучало это всё очень пронзительно, громко и непривычно и у меня от такой музыки скоро разболелась голова. Если бы я могла уйти, то ушла бы. Бахира же ничем не показывала нравится ей эта музыка или нет.

Джастер же слушал и иногда кивал в такт звонким ударам, а Назараид довольно улыбался, радуясь, что угодил гостю.

Мы с Бахирой не столько ели, сколько тихо подсказывали Джастеру какое блюдо где стоит, и подавали ему в руки то кубок с вином, то с водой. Слуги молча и с поклонами наполняли кубки и меняли блюда. Признаться, уже к третьей перемене я почувствовала себя сытой и немного пьяной, да и Бахира тоже пила воду и пробовала блюда из вежливости к хозяину дома. А вот Джастер ел с удовольствием, как и Назараид.

Наконец, нам в очередной раз подали воду с лепестками цветов, чтобы сполоснуть пальцы, и поставили блюда со сладостями и чашки с горячим чифе, а Назараид жестом отослал музыкантов. Признаться, еще немного и я бы не выдержала и попросила Джастера что-нибудь с ними сделать…

Но я зря надеялась, что ужин завершился. Оказалось, что Назараид решил продолжить беседу за чашкой чифе.

— Я мало знаю о твоём народе, о почтеннейший Джасир. Но я слышал, что ваши воины сражаются, словно одержимые злыми духами, и горе тому, кто нарушит границы ваших земель!

— Это так, почтенный Назараид.

— Тогда объясни мне, неразумному, почему те, кого боятся и Ширхаме, и в Аккассе, и даже за их пределами, почитают женщину выше мужчины⁈ Я помню твои слова о любви матери, но разве способна мать защитить свой дом и своих детей без мужчины? Разве способна она прокормить себя и позаботиться о себе без того, кто является опорой любого дома? Ведь женский ум уступает мужскому, это известно каждому!