Ксения Чайкова - Теневые игры
Местность неподалеку от столицы, вдоль широкого торгового пути, ведущего на юг, получила очень меткое и емкое наименование – Каленарское море. Правду сказать, в мире подлунном это море было самым равнодушным и безучастным к погодным казусам. Потому что назвали так окружающие стольный град холмы, кому-то, излишне мечтательному и поэтичному, напомнившие вспенившуюся бурунами, растревоженную массу соленой воды, потемневшей в преддверии шторма. Роль кораблей, барж и фрегатов выполняли путешественники, то взмывающие на гребни "волн", то проваливающиеся в низины между ними. Проезжать по Каленарскому морю было удовольствием более чем сомнительным – лошади или еле-еле плелись, с трудом взбираясь на очередную кручу, или на спуске неслись едва ли не галопом, грозя сбросить из седел своих седоков.
В некотором роде путешествовать осенью даже лучше, чем летом. Конечно, дождь, холод и слякоть донимают изрядно, не без этого, но зато не приходится ждать никакой погодной пакости вроде внезапно налетевшей бури или грозы, от которой придется спешно прятаться в низком кустарнике. А если очень повезет – на постоялом дворе в компании бродяг, торговцев и клопов, кои очень уважают подобные места и селятся там в превышающем все разумные пределы количестве. Хотя мерзкий дождик, разумеется, далеко не самый приятный попутчик. Как ни крути, в такую погоду верхом по дорогам носиться – удовольствие ниже среднего. Особенно если учесть гневные вопли других путешественников, которых из-за стремительного галопа наша парочка, сама того не желая, обдавала грязью, и постепенно промокающую и тяжелеющую куртку, которая вскоре уже не могла служить защитой от изматывающего холодного дождичка.
На сером фоне небес уже тронутые желтой и багряной краской рощи смотрелись просто потрясающе. Я в который раз подосадовала, что боги не дали мне таланта досконально переносить на бумагу или холст увиденное в моих поездках и странствиях. Впрочем, каждому свое. Живописцам, например, часто приходится жить в бедности, обретая заслуженную славу и признание восторженных потомков только после смерти. А у храны есть шанс в голос заявить о себе еще во время ее нелегкого и чаще всего недолгого пути в мире подлунном. Да я уже и так довольно известна в определенных кругах. Так что нечего на недостаток талантов сетовать. Торину вон еще хуже.
Оглянувшись на своего подопечного, я с всплеском обреченной тоски поняла, что Торину и впрямь хуже. Да еще как. Нахохлившийся, обидевшийся на весь мир фафенок согнулся в седле так, что казался горбуном. Глаза из-под надвинутого по самые брови капюшона зыркали до того недобро, что я, уже протянувшая к нему руку, поспешно отдернула ее назад, будто испугавшись, что этот неприятный молодой человек меня укусит.
– Что случилось?
– Я устал! – с трагичным надрывом сообщил Торин. Кто бы сомневался!
– Сделаем привал? – старясь говорить по возможности мирно и дружелюбно, поинтересовалась я, отворачиваясь, дабы оградить свою впечатлительную нервную систему от созерцания донельзя мрачной и хмурой мины, коей мой подопечный радовал мир подлунный вот уже третий час.
– Где? – тут же вскинулся аристократеныш.
Я привстала на стременах, потревожив задремавшую Тьму, и огляделась по сторонам, прикрывая глаза ладонью от мелкой дождевой пыли.
– Вон там, к примеру,- смотри, какие симпатичные кусты!
Торин глянул в предложенном направлении, потом посмотрел на меня так, словно силился понять, издеваюсь я или просто шучу. Я ответила ему кристально честным взглядом человека, привыкшего отвечать за свои слова, чем заметно смутила обозлившегося графенка. Однако от своих претензий он не отказался:
– Как? Прямо посреди чистого поля?!
– Отчего же посреди поля? – в свою очередь удивилась я,- Вон же кусты! Да и рощица там какая-то имеется. Можно наломать веток и построить шалаш.
Торин скис окончательно. Его светлости ночевать под открытым небом явно не улыбалось. Но увы, приличествующего его высокому положению дворца, замка или, на худой конец, особняка поблизости не наблюдалось. Да что там замки! Даже трактира самого завалящего, несмотря на все усилия Лорранского, в пределах видимости никак не обнаруживалось. Посему, явив миру подлунному немалую самоотверженность и смирение, мой драгоценный подопечный, за неимением лучшего, все же изволил согласиться на шалашик. Но до участия в его сооружении свою милость и демократичность так и не простер.
То, что ты видишь,-
Не наважденье.
По кругу ходят
Пустые тени.
Душ нет уж в них.
Тела тупые
Свершить готовы
Грехи любые.
Дерзнувших думать,
Мечтать и верить -
На растерзанье
Слепому зверю… -
вполголоса мурлыкала старинную наемничью песенку храпа, так и этак поворачивая над огнем насквозь промокшую куртку Торина. Время от времени, не прекращая монотонного напева, Тень для вящей просушки сильно встряхивала доверенный ее заботам предмет одежды. Лорранский, закутанный в тонкое походное одеяло, с тоской подумал, что друзьям и особенно подругам свойственно преувеличивать достоинства друг друга. Цвертина ошиблась, а может, просто выдала желаемое за действительное: голос у Тени оказался не то что не замечательным, а просто гадостным, таким только в туалетах "Занято!" кричать. Подумать только, а ведь девушка в приступе раздражительности еще и балладу на пять часов как-то раз исполнить грозилась! Вот ужас-то!
– Тень?
– А?
– Так куда мы едем?
– Куда скажешь,- равнодушно передернула плечами наемница. Она тоже сняла куртку и осталась в тонкой льняной рубашке, словно не чувствуя сырого, пробирающего до костей ветра, свистящего путешественникам какие-то оскорбления и раз за разом пытающегося повалить ненадежное убежище, сплетенное Тенью из веток берез и елей. Свитер, вытащенный заботливым Торином из сумок специально для его спутницы, так и остался незамеченным. Оценила благородство графа только вонато, тут же с готовностью заползшая под вязаную ткань. Распяленная для просушки на жердях куртка храны, пристроенная под самым потолком шалашика, казалась прилетевшим из Мрака вековечного демоном и со сна могла напугать до седых волос,- Мне, собственно говоря, все равно, лишь бы ты на глазах был. Выбери сам, куда бы хотел поехать.
Окрыленный таким доверием, Торин полез за картой. В географии он был не особенно силен, но прочитать названия, написанные под стилизованными изображениями домов, храмов и замков, вполне мог.
– Только не на побережье – сейчас там начинается сезон штормов,- тут же влезла с комментариями Тень,- И не в горы.
– Да уж и без тебя знаю,- отмахнулся граф. В самом деле, повидавший столько, сколько повидал он, в горы и впрямь не сунется ни за какие коврижки. Тем более что сейчас у наемницы нет с собой ее устрашающих мечей. То есть воевать с элементалями она явно не сможет.- Может, в Заверну?
– Я же просила – не на побережье,- поморщилась девушка.- А Заверна – один из самых крупных портов Райдассы.
– Правда? – искренне удивился Лорранский. Похоже, день даром все-таки не прошел: новые знания – они ценны всегда.- Тогда в Ордеж.
– Давай,- подозрительно легко и быстро согласилась Тень. Мрачные глаза, кажущиеся темно-вишневыми в неверных всполохах костра, сверкнули ледяным удовлетворением,- Как скажешь. Никогда там не была.
– Нет,- явное удовольствие храны от Торина не укрылось и не понравилось ему совершенно. Тут же нестерпимо захотелось сказать что-нибудь наперекор, и Лорранский, привыкший потакать своим желаниям, начал спорить: – Поедем в Райтэрру!
– Да пожалуйста. Далековато, правда, да еще по осеннему бездорожью… Но месяца за три доберемся точно! Обратно, наверное, подольше придется, зимой-то тракты и шляхи ледком прихватывает, а ковать шипастые подковы не каждый кузнец умеет.
– Сколько?! Ну нет, в такую даль мы не попремся! Лучше в Дольск. Там, говорят, славное печенье и пряники пекут…
– Хорошо,- так же равнодушно кивнула наемница. Бесцеремонный порыв ветра подхватил воротник ее рубашки и шлепнул им девушку по щеке. Тень быстро поймала непокорный воротник, аккуратно разгладила, словно стремясь этими нехитрыми движениями утихомирить его, и еще раз повторила: – Хорошо. Как скажешь.
Ох, что-то тут неладно! Подменили телохранительницу Торина, что ли?! Раньше Тень по самому пустяковому поводу в спор бросалась, а теперь соглашается со всеми предложенными ей вариантами так спокойно и безразлично, словно готова и впрямь лезть за своим клиентом хоть во Мрак вековечный.
