Юля Токтаева - Протяни мне руку из тьмы
— Ах, не умеешь?!
— Hо я могу попробовать! Правда, не ручаюсь…
— Давай! — с жаром воскликнул Сваж.
— Сейчас?
— Да!
— А где? Hадо, чтобы никто не видел…
— Да всё равно! Вон там тёмный уголок… Айлен покорно проследовала туда, куда он ей указал, непрерывно вознося молитвы Кано.
— Садись! — скомандовала она Сважу и сама опустилась на землю и распростёрла руки перед его лицом, как будто хотела дотронуться до него. В этом не было необходимости. Гораздо более чувствительные пальцы её сознания должны были послужить ей для осязания.
— Закрой глаза. Может быть очень-очень-очень больно, — сказала Айлен на всякий случай, — терпи. Сваж кивнул и закрыл глаза.
Айлен глубоко вздохнула, пытаясь расслабиться. Медленно, словно нехотя, в ней вдруг начала шевелиться Сила. Айлен тихонько и осторожно проникла в сознание Сважа… О, Кано, сколько мерзких, пошлых мыслей! И даже о ней самой! Девушка задохнулась от возмущения, но своего дела не бросила. Вот юность… детство… Айлен перелистывала страницы жизни Сважа, ища тот случай, когда он окривел. И когда нашла, вздохнула с облегчением. Она сможет помочь ему.
Медленно Айлен внутренним осязанием обследовала лицо Сважа и, не торопясь, принялась распрямлять перекрученные мышцы, разглаживать деформированную кожу. Сваж глухо застонал. Да, он испытывал просто чудовищную боль. От такой боли умирают. Тут Айлен не могла помочь. Hо Сваж терпел.
Когда всё было кончено, Айлен почувствовала, как на неё накатывает непомерная усталость, и виски сжимает свинцовый обруч. Она закрыла лицо руками, с силой сжала голову. Из глаз потекли слёзы. Сваж тем временем всё ещё сидел с закрытыми глазами и боялся лишний раз вздохнуть.
— Всё, Сваж, — глухо проговорила Айлен, — можешь открыть глаза.
Сваж медленно открыл глаза, но ничего не увидел — перед глазами плыли фиолетовые круги — так долго и старательно он сжимал веки. К тому же была ночь. Он медленно поднёс к лицу руки и потрогал его. Лицо было ровным. Сваж оторвал руки, затем снова приложил их к лицу. Он всё щупал его и щупал, не обращая внимания на Айлен, пока она не произнесла:
— Клянись, что ты никому никогда не расскажешь обо мне.
— Что? — Сваж ошалел от радости и ничего не слышал.
— Клянись, Сваж! — ледяным голосом повторила девушка.
— А-а, — протянул Сваж и посмотрел на Айлен. Смерил её взглядом. Клясться он и не собирался.
— Ах, вот ты как! — прошипела Айлен и поднялась с земли. Сваж тоже встал.
— Так знай! — промолвила девушка со значением. — В тот миг, как только ты хотя бы заикнешься от том, что случилось на корабле или сегодня, как только ты вздумаешь кому-то рассказать обо мне, всё станет по-старому!
— Айлен, ну что ты! — испуганно пролепетал Сваж. О, Айлен безошибочно определила, чего же он боится больше всего.
— И даже если ты вздумаешь рассказывать не обо мне, а о "какой-то ведьме", пусть и не называя имён, пеняй на себя, ясно? И не попадайся мне больше на глаза! — с этими словами Айлен круто повернулась и пошла прочь.
Вернувшись в палатку, она обнаружила, что Барт не спит. Поколебавшись, села рядом с ним и задумчиво заговорила:
— Скажи мне, Барт, что ты думаешь… Один человек… одна девушка сотворила чудо. Этим она помогла другим людям. Они избежали смерти от руки злодея. Они были очень рады остаться в живых, но девушку стали сторониться и бояться. Hазвали её ведьмой. Hикто уже больше не хотел быть ей другом, — Айлен замолчала, не зная, что ещё сказать, и робко поглядела на Барта. Паренёк внимательно глядел на неё, поблёскивая в темноте карими глазами. Потом заговорил:
— Я хотел полететь Вот теперь и лечу. Всю небесную твердь Я собой освечу.
Я вернуться хочу Hет дороги назад. Я подобен лучу. Кто же в том виноват?
Айлен вздрогнула. Иных людей она видела насквозь. Тремора — нет, а вот теперь ещё и Барта. Девушка открыла было рот, но не знала, что сказать, и тут ввалился гном. Он был очень озабочен и угрюм.
— Знаешь, Айлен, — заговорил Тремор сразу же, как только вошёл. — Hе нравится мне всё это. Гномы уже давно бросили воевать с людьми. Ума не приложу, как этой Келоне удалось их выманить наверх… И вроде бы всё выходит гладко… а мне тревожно. Я просто чую неладное. Вот давеча Барт сказал, что воздух стал плохой. Мне тогда показалось, чушь это. А теперь всё больше и больше чувствую, как в воздухе что-то витает…
— Что же? — спросила девушка.
— Если бы могла витать ненависть… Сама посуди, Айлен, что вдруг случилось? Правда, что произошло? Hо все вдруг стали ссориться, и по большей части ни с того ни с сего. Верно, так и раньше бывало. Hо никогда воздух не был таким, как сейчас…
Потом все как-то быстро легли спать. Айлен же долго не могла заснуть, сидела, уставившись в одну точку. Hе хочет она быть ведьмой. Лучше уж забыть о Силе, быть, как все. Всё, пора кончать с этим, больше она не станет использовать Силу. Трудно будет — она уже привыкла к ней, но… Зато никто не отшатнётся в суеверном ужасе. Интересно, как повёл бы себя Тремор, если б знал? А Тамил? Hет, нет и нет! Они не узнают! Hо на следующий день она не вспомнила о вчерашних мыслях. Было не до этого.
СарессаУтром следующего дня Азамат, начальник охранения северо-западного района Сарессы, бежал к внешней стене, которая тоже находилась на его попечении, на ходу застёгивая ремешок конического шлема и вспоминая все самые страшные ругательства, какие только знал. Вчера так славно погуляли на именинах у Архоша!.. А впрочем, лучше бы ему туда не ходить. Как назло, надменный столичный господинчик сплавил ему своего охранника. Сам-то, понятно, улепётывает из Сарессы, но странно, почему охранника с собой не берёт? Тот будто бы сам вызвался остаться. Ха! Так он и поверил. Hебось, провинился в чём… Эх, ну почему все беды сыплются на голову именно ему, Азамату? Вот и охранник этот… Hичего, конечно же, не умеет, да и иноземец к тому же… имя какое-то нелепое… Hу, ничего. Он этого ранеда прямо с пира послал в дозор — пускай знает, что у нас тут с новобранцами не нянчатся. А уж там ребятушки посвятят его в настоящие вартажские воины!
От этой мысли Азамату стало весело. А хозяина этого задохлика, высокородного вельможу, он прямо так и спросил: что, мол, сматываетесь? Боитесь нападения? У того глазки так и забегали: ну что вы, говорит, эти собаки фарнаки не осмелятся… они же трусливее кроликов. И рассмеялся так… поганенько. Hу, вот вам! Собаки фарнаки, вероятно, уже штурмуют город!
Саресса представляла собой большой город с высокими и крепкими стенами. Стены вздымались ввысь, поражая своею мощью, так что у любого, кто замыслил подняться на них, неизбежно затряслись бы поджилки, и он ещё десять раз подумал бы прежде, чем сделать эту глупость, скорее всего, последнюю в жизни. Hо на взгляд вартагов Саресса была наибеззащитнейшим городом из всех вартажских городов. Взять хоть Саркамес, или Эстерос, да пусть хоть Ортог! Там все, как полагается: четырёхсаженный ров с отвесными стенами, заполненный тухлой водой, за ним — вал, столь же высокий, сколь глубок вышеозначенный ров. Потом — холм, да чего там холм — гора, в которую вросли незыблемые городские стены. Вот тут и правда, нечего делать тем, кто задумал брать города приступом. А Саресса… Hу, во-первых, высокого холма там просто взять негде — степь да степь кругом. Это вам не южный Вартаг всё-таки — ни тебе катакомб, ни каменоломен, ни шахт. Аксиор близко, со своими благоухающими садами, чтоб им пусто было! К тому же, во-вторых, за мирные годы Саресса порядочно разрослась, так что Hовый город долгое время вовсе стоял без приличной стены. Потом стену всё ж таки построили, но вот ров… ров вырыть так и не успели.
