Александр Турбин - Метаморфозы: таракан
Сначала было тревожно. Алифи хмурились и готовились к штурму. Люди точили оружие, натягивали кольчуги. Но время шло, тревога проходила, появлялся интерес. Насколько барабанщиков хватит? Солнце покатилось от зенита к закату, а мир все также сотрясался в конвульсиях. Все тот же ритм. Все та же последовательность. Без пауз. Без изменений. На какое-то короткое время стало смешно. Если здесь так бьет по ушам, то как же еще живы Рорка в своем собственном лагере? Короткая вспышка веселья прошла, и остались досада и раздражение. Уши болели. Головы раскалывались и не помогали ни лечебные настои, ни привычные медитации.
Ночь не принесла облегчения. Не было никого в крепости, кто смог бы уснуть. К вечеру второго дня бешенство сквозило в глазах каждого. Алифи скрипели зубами. Люди бросались друг на друга. Злые. Бессильные сделать хоть что либо. Вторая ночь стала такой же бессонной, как и первая. Один дозорный упал со стены ночью. Один бросился вниз сам с первыми лучами солнца. В драке, завязавшейся ближе к обеду, был зарезан еще один. Двоих оставшихся в живых участников драки повесили ближе к вечеру. Под бой проклятых варварских барабанов.
Дождь давно прекратился, но черные тучи, бежавшие по небосклону, как нельзя больше подходили под царившее настроение. Ночью Карающие тайно покинули замок с тем, чтобы вернуться с пленниками. Допрос начали еще до первых лучей солнца, но только под вечер пленники стали давать информацию. Старый Рорка, считавшийся самой ценной добычей, откусил себе язык и умудрился захлебнуться собственной кровью. Оставшиеся двое знали мало, но даже этих знаний оказалось достаточно, чтобы окончательно испортить аппетит защитникам крепости.
Внизу стояли лагерями отряды трех племен Рорка. Безжалостные бойцы Беззубой Нагры — воинственной правительницы племени чиого. Рассказывали, что еще в молодости неудачливый поклонник в гневе кулаком выбил ей передние зубы. Трое мужчин тогда с огромным трудом смогли оттащить ее от парня, которому она осколками зубов перегрызла глотку. Поклонника спасли, так и появились Беззубая Награ и Немой Хагер, ее телохранитель и любовник. Не разлей вода пара. Безумные и непревзойденные по жестокости. Безумная воительница пообещала искупаться в бочке, наполненной кровью поверженных в замке Алифи. Немой Хагер ничего не обещал, но не возникало сомнений в том, кто будет сливать кровь в эту бочку.
Табархан, второй князь племени хува, знаменитых степных волков не был столь оригинален в своих желаниях, что не делало его менее опасным или менее решительным. Волки первыми примкнули к тогда еще мало кому известным шаргам, и с тех пор всегда были на острие ударов. Сильные, гордые, безудержные в бою. Почитающие смерть больше жизни, а славу больше богатства.
И, наконец, сами шарги, воины песка, защитники Дома. С каплей крови на коротких знаменах и презрением к врагу в темных глазах. Эти не тратили кровь на ванны, они просто пили кровь поверженных врагов. Каждая капля влаги — дороже золота.
Уже пятнадцать тысяч воинов Рорка, но должны подойти еще. Основные силы Клана заката еще в пути. Пятнадцать тысяч пленных людей, согнанных в лагеря неподалеку… Против высоких каменных стен и двух тысяч защитников. Боги Света и Тьмы уже рассаживались поудобнее, чтобы не пропустить столь захватывающее зрелище.
Требушеты Рорка стали выдвигать на позиции поздним вечером. Вереницы быков под непрекращающийся свист и удары кнутов с трудом тащили платформы с тяжелыми метательными орудиями к заранее подготовленным позициям. Почти три сотни шагов от каменных стен города. На небольшом холме, словно обрезанном со стороны Маинваллира острым ножом. Огромные рычаги — коромысла более десяти шагов длинной и многотонные противовесы не позволяли выполнить эту работу быстро, что дало возможность защитникам в течение несколько часов наблюдать все детали в лучах заходящего светила. Слишком далеко для прицельной стрельбы баллист и стрелометов крепости. Слишком близко, чтобы самим не бояться обстрела.
Когда на плечи стоявших на крепостных стенах людей опустилась темнота, в лагере Рорка послышались дикие крики. А потом были долгий скрип колес, поднимающих противовес в воздух, резкий стон отпущенных веревок, тяжелое уханье обрушившегося всей своей массой груза, и свист первого снаряда, устремившегося к крепости. И вопль обреченного человека, перекрывающий свист…
…Бой барабанов горячил кровь и звал на битву. Бой барабанов отбивал минуты до будущей победы. Барабаны били на весь мир о величии шаргов. Потому что есть племена и Племена, есть народы и Народы. Так было, так есть и будет всегда.
Есть народы, живущие как все. У них тоже есть земли и обычаи, легенды и предания. У них свои герои и своя история. Они все похожи как яблоки, упавшие с одного дерева. Одно яблоко больше, другое меньше, это спелее, а это с червоточиной. От этого солнце не начинает вставать на закате, а звезды не исчезают с небосклона. Ну, не всем уготована великая история и особые события. Они не лучше и не хуже. Они просто как все. Шарги точно не из их числа.
Рожденные далеко на юге, предки Мер То кочевали в пустыне, жили и умирали среди песка под властью Солнца — лучшего друга и злейшего врага. Единственная надежда и уничтожающий все живое багровый глаз высоко в небе. Мир шаргов был огромен и ничтожен — пустыни бескрайни, но жить там негде. И предки жили так же, не признавая границ и преклоняясь перед Домом. Мир шаргов был красив и жесток. И предки ценили красоту, но были безжалостны к врагам.
Земля, на которой они жили, была баснословно богатой и чудовищно нищей. Россыпи драгоценных камней и минералов и ни капли влаги. И предки презирали богатство, но поклонялись воде. И многие века историю многих племен кроили по своей мерке жестокие воины, идущие в бой под странными стягами песочного цвета с карминовой каплей в центре полотнища. Песочного — под цвет мира, который для шаргов олицетворял Дом, с каплей воды — которая была самым большим богатством, бурого цвета — в знак памяти о плате и жертвах, отданных за это богатство.
Уже давно прошли те времена, остались лишь в историях и преданиях те земли и те годы, только шарги почти не изменились. Высокие, очень смуглые, упрямые, жестокие и не признающие никого. Берущие от жизни не по праву, а по желанию. Народ, для которого враги — ничто, расстояния — пыль, а время это дорога от одной победы к другой победе. Народ, самостоятельно пишущий свою судьбу и рвущий ткань чужой судьбы в клочья. И никакие стены, преграды, башни и враги не могли этого изменить.
Мер То слушал музыку барабанов и думал о Доме.
