Н. Джеймисин - Сто тысяч Королевств
После его ухода я задремала вновь, а, проснувшись, долго ещё лежала в постели, не вставая, поглощённая раздумиями.
По словам бабушки, менчийские войска готовы выступать в самое ближайшее время. Так мало времени… меня хватало лишь на пару-тройку стратегий, имевших хоть какой-то призрачный шанс сберечь Дарр. Лучшее, что приходило в голову и было в моих силах, это отсрочить атаку. Но как? Конечно, можно было поискать союзников средь делегатов Консорциума. Рас Анчи говорила от имени доброй половины Крайнего Севера, может, она знает… нет. Я уже видела, как оба моих родителя и весь даррийский совет воинов, в прошлом, долгие годы посвящали себя поиску союзников, бессмысленному поиску; будь у нас и в самом деле некие друзья, они бы уже заявили о себе, рано или поздно. Лучшее, на что приходилось надеяться, кой-какие сочувствующие, навроде Анчи, — спасибо, конечно, и на этом, но толку-то от них…
Должно было быть что-то ещё. Хватило бы малейшей передышки, буквально нескольких дней; придержи я нападение до церемонии правопреемства, с которой вступит в силу моя сделка с Энэфадех, и Дарре получат защиту аж четырёх божественных покровителей.
В том расчёте, что эту-то битву те не проиграют.
Итак: всё или ничего. Рискованный, но шанс был лучше, чем пресловутое ничего; и я не собиралась выпускать его из рук. Всё или ничего, так? Значит, стоит рискнуть всем. Встав, я отправилась на поиски Вирейна.
В мастерской его не было. Одна молоденькая, тонкая как прут, служаночка, занятая уборкой. «Он в зиндане», — пояснила она мне. Будучи без понятия, что это и где, оставалось довериться девушке, и я направилась согласно её указаниям вниз, на самый низкий из небесных уровней. Что и тревожило мысли (смутным интересом) на пути туда, так отвращение, крупными буквами выписаное на лице служанки под конец разговора.
Подъёмник выплюнул меня на пересечении странно тусклых коридоров. Что-то диковинным образом приглушало привычное мерцание стен — блеклое, оно почти ласкало уставший от сияния взгляд. Ни окон, ни, что любопытнее всего, дверей. Очевидно, на этакой глубине не живёт даже прислуга. Я двинулась коридором, и шаги мои отзывались впереди гулкии эхом, так что я без удивления вынырнула из узкого пространства туннеля на широкую площадку: перед глазами предстала огромная, продолговатая зала, с слегка наклонным полом, с дырой, забранной необычной формы металлической решёткой нескольких футов в поперечнике. Ещё меньше удивляло наличие с этой решёткой искомого мной Вирейна, сверлящего меня взглядом, похоже, с того самого момента, когда я вошла. Вероятно, от его слуха не укрылось, как спустился тот подъёмник, вместе со мною.
— Леди Йин. — Он отпустил лёгкий поклон, на сей раз без малейших признаков улыбки на лице. — Разве вы не должны быть в Салоне?
Я ни то что не посещала его, я даже забросила все дела с отчётами по находящимся под моим покровительствами странами. В нынешних обстоятельствах мне было просто тяжело заниматься ещё и этими, повисшими на шее обязанностями.
— Сомневаюсь, что мир рухнет из-за моего отсутствия этим днём или последующими пятью.
— Понятно. Так что же вас привело сюда?
— Вы. Я как раз искала вас. — Глаза сами собой притягивались в зияющей в полу решётке. Она напоминала канализационную, поставленную разве что с декоративной целью, и очевидно вела к какой-то камере, скрытой под полом. Оттуда лился свет, более блеклый, чем в комнате, где стояли мы с Вирейном, — странное чувство, витавшее вокруг, усилилось… странность какая-то, ровность, гладкость… серость. Свет темнил блеклое лицо Вирейна под резким углом, — но не затенял, даже не заострял черты, не терял в сумраке, наоборот, словно лишал последнего, беспощадно срывая все потаённые покровы.
— Что это за место? — спросила я.
— Мы в прямом смысле внизу дворца, а фактически, — его опорной колонны, что возносит нас над городом.
— Полой колонны?
— Нет, не вся. Только здесь, наверху. — Он смотрел на меня, словно стараясь оценить что-то, но что? Я не могла вникнуть в хитросплетение его мыслей. — Вас не было на вчерашнем празднике.
Не уверена, известно ли было высококровным о том, где провела его прислуга (и не сочли ли они ниже своего достоинства посетить их собственную вечеринку), или то была тайна, сокрытая мраком. В любом случае я ограничилась полуправдивым:
— Просто была не в том настроении, чтобы веселиться со всеми.
— Будь вы там, это, — он жестом указал на решётку подле своих ног, — удивило бы вас куда как меньше.
Я замерла на месте, не двигаясь дальше, объятая внезапно нахлынувшими дурными опасениями.
— О чём это вы?
Он вздохнул, и до меня резко дошло, в каком скверном расположении духа находился скриптор.
— Об одном из важнейших ритуалов праздненства. В День Светлого Пламени на меня обычно возлагают ответственность за увеселение гостей. Трюки, фокусы, ну, и тому подобное.
— Трюки? — Я недоумённо нахмурилась. Все мои познания говорили об одном: скрипторство — чересчур сильное и опасное искусство, чтобы расходовать его на рискованные забавы. Одна неверно прочерченная линия, — и только боги знают, что пойдёт не так.
— Верно, трюки. Того рода, что обычно требуют человеческих… «добровольцев». — Он подарил мне тонкую усмешку, видя как медленно отвисает моя челюсть. — Сами понимаете, расзвлекать чистокровных, за вычетом такого природного исключения, как вы, — нелёгкое дело. Остальные же… — Он пожал плечами. — Проводя всю жизнь в потакании всяческим капризам и прихотям, такая манера, в конце концов, задаёт определённую планку для… развлечений. Довольно высокую планку. Или низкую, как погляди.
Из-под решётки у ног скриптора, из камеры, прячущейся внизу, донёсся напряжённый голодный вопль, вогнав в холодный озноб сразу обе мои души.
— Во имя всех богов… что вы сотворили? — прошептала я.
— Боги не имеют ничего общего с этим, моя дорогая, — вздохнул он, бросая взгляд в зарешёченную яму. — Так зачем я вам там понадобился?
Собравшись с духом, я принудила себя убраться подальше от решётки. И глазами, и мыслями.
— М-мне… мне нужно знать, если ли способ отправить сообщение кому-нибудь за пределы Небес. Отправить негласно.
Ответный взгляд при обычных обстоятельствах показался бы испепеляющим, но что-то в этой подземной темнице притупляло всегдашнюю язвительность Вирейна.
— Вы понимаете, что одна из моих непосредственных обязанностей — следить за подобными сообщениями?
Я ответно склонила голову.
