М. Хмелинина - Дети Понедельника
На повестке дня была тридцатиминутная речь директора. Чтобы всем было слышно и никто не упустил ни одной крупицы мудрости почтенного руководителя, использовали небезызвестный "Че орешь?!" - любимое заклинание спортивных комментаторов, политиков, демонстрантов и лекторов всех мастей. Как и следовало ожидать, шеф начал выступление с поздравления присутствующих со знаменательным событием, затем перешел к преодоленным трудностям, работникам прилежным и не очень, перескочил на обсуждение успеваемости и отсутствие должного энтузиазма при оплате обучения, пригрозил нерадивым студентам исключением, а сотрудникам - увольнением…
Спустя полтора часа вконец измаявшиеся коллеги осторожно напомнили шефу, что, вообще-то, пора торжественную часть завершать. Тем более, что студенты, обалдевшие от скуки, уже давно его не слушают, занимаясь своими делами. К 12-39 разобрались и с награждением берестяными грамотами. Пришло время завтрак (или уже обеда). Принялись распаковывать мешки и коробки с продуктами, но и здесь подстерегал неприятный сюрприз: вместо предполагаемых тостов в ящике оказалась та же батонная нарезка из ларька через дорогу, а сосисок не наблюдалось вовсе. Вместо них в мешках лежало около центнера желтой репы. Откуда ее взяли да еще в таких количествах, никто не знал. Делать нечего, раздали всем черствые ломтики батона и дали каждому по репе (в хорошем смысле слова). Заварки в коробках так и не нашли, а вместо повидла в жестяных банках оказалась сгущенка, причем настолько древняя, что сама собой превратилась в тянучку. Вытряхнуть липкую массу из банок оказалось невозможно. Пришлось раздавать по одной на шесть-восемь человек в надежде, что едоки сами разберутся, как употребить десерт. Странному рациону никто не возмутился, поскольку очень многие под шумок успели порадовать душу кое-чем покрепче простого кипятка и теперь благодушно считали любое съестное закуской. Что касается остальных, те восприняли все философски: кормят, и ладно, а чем - не важно. Важнее было придумать, как все полученное съесть.
Известно, что с момента появления на Руси картофеля репа постепенно отошла в разряд кормовых культур и редкого на столе овоща. Конечно, выражение "проще пареной репы" слышали все. А вот запарить эту самую репу оказалось не так-то просто, в связи с чем через какое-то время в различных концах огромного лагеря ели: вареную репу, жареную репу, печеную репу, репу в тянучечном сладком соусе, реповый суп и пюре. Не понравилось. Остатки сунули в огонь, так как с топливом была напряженка. Кое-кто тихой сапой начал обламывать веточки с деревьев и общипывать кустарники. Поскольку таких было человек 600, лесок сильно проредился и выглядел теперь как ухоженный парк. Сотрудники, поднятые по тревоге бдительной Леопердовной, метались по всему лагерю, безуспешно пытаясь пресечь вандализм, разбазаривание продуктов и распитие того, что пить не положено. Надо сказать, счастье от педагогической деятельности их не распирало. Однако были и положительные стороны. Во-первых, благодаря занятости всем сотрудникам пришлось есть репу сырой - в таком виде она оказалась вполне съедобной. А во-вторых, шныряя среди кустов, деревьев, пней и студентов, методисты стали куда незаметнее и, следуя примеру студенческой братии, принимали капель по восемьдесят для успокоения нервов, причем, отнюдь не валерьянки. К своим кострам они возвращались умиротворенные и благодушные.
К предложению Брумгильды Леонардовны начать концерт по заявкам отнеслись прохладно и предложили вступительное слово директору. Эдуард Игнатьевич охотно пошел навстречу массам, за неимением кафедры забрался на пенек и начал декламировать оду "К Академии". По содержанию своему ода ничем не отличалась от утренней речи, разве только была изложена в стихах, а посему народ тут же абстрагировался и занялся кто чем. Компьютерные гении шустро склепали из сподручных средств игровой автомат типа однорукого бандита и теперь вовсю рекламировали свое изобретение, надеясь подзаработать. Правда, в уплату за игру им все время предлагали репу. Девчонки пекли в углях предусмотрительно захваченную из дома картошку и болтали кто о чем. Студенты пили, пели, дрались, спорили, беседовали и слонялись во всех направлениях. Десятка два особо одаренных упоенно плескались в сточных водах псевдоречушки. Им это разрешили, но при одном условии: после купания они должны были обосноваться на другом берегу подальше от остальных.
Часам к трем шеф, наконец, дочитал свое бессмертное творение. Часть собравшихся, уловивших окончание опуса, вежливо похлопало. Остальные поддержали. Овации длились минут десять. Затем Леопердовна попыталась заставить выступить кого-нибудь еще. Из всей гоп-компании на это согласился лишь Полуэкт Полуэктович. Он взял гитару и приятным баритоном проникновенно спел романс в тему, про лес и животный мир. Естественно с психологическим уклоном:
Тихо в лесу, только не спят дрозды,
Знают дрозды, что получат дисциплинарное воздействие,
Направленное на коррекцию поведенческих реакций,
Выраженное в грубой форме,
Вот и не спят дрозды!
Студенты были в восторге, да и коллегам исполнителя песня понравилась, так что его вызывали на бис еще несколько раз.
Тем временем, покуда замдирповоспраб препиралась с коллегами, ни в какую не желавшими демонстрировать свои дарования, к импровизированной сцене выбралась компания горячих парней. Студенты, перебравшие горячительного, попытались исполнить гопак, но поскольку на ногах они стояли очень нетвердо, получилось нечто, одновременно смахивающее на сиртакку, канкан и танец маленьких лебедей. Уходить они наотрез отказывались до тех пор, пока Шеллерман не пригрозил показать фокус "Убью, студент!". Когда "пташек" удалось разогнать, решили, что пора обедать. Полезли за крупой, но обнаружили только сушеную морковку. Возмущаться особо было некому: большинство находилось уже не в том состоянии. Недолго думая, часть запарили в котлах вместо каши, остальную использовали как сухарики. На десерт вместо конфет "Редиска со сливками" выдали простую редиску. Нина высказала предположение, что провиант для туристов закупали на плодоовощной оптовке, причем, выбирали, что подешевле. А возможно и с бодуна.
Воспитательский зуд не давал Леопердовне покоя. А она, в свою очередь, не давала покоя окружающим. Из-за того, что концерт ограничился сольными выступлениями директора и начальника отдела ТСО, а также оригинальным танцем добровольцев, Брумгильда Леонардовна жаждала охватить подвижными играми как можно большее число отдыхающих. Но и тут все пошло не слава Создателю. Мешки от учебной литературы кто-то втихаря покидал в огонь. Зачеток с собой не взяли, а пинг-понг на траве не получился из-за полного отсутствия травы. Оставалась вольная борьба за огонь, за который бороться никто не хотел. Тогда Денек предложил бороться за полбутылки пива. Борцы сыскались сразу и, недолго думая, ринулись в пьяную драку. На ногах никто устоять не мог, поэтому сначала они ограничились тем, что стояли на четвереньках, бодая друг друга с агрессивным мычанием. Эта борьба не нанайских мальчиков завершилась очень неожиданно. Денис мило сообщил, что пиво безалкогольное. Куча тут же распалась, и ее составляющие с разгневанным ревом рванули за Деньком. Многие так обиделись, что даже сумели подняться на ноги. Упорнее всех был Ядный - он преследовал обидевшего его сотрудника отдела ТСО, шустро прыгая на четвереньках, и дважды чуть не цапнул того за ногу. Пришлось отдать ему главный приз, чтобы отвязался.
