М. Хмелинина - Дети Понедельника
План мероприятия, составленный с такой точностью и прилежанием, был зачитан сотрудникам накануне пикника и вывешен на стенд для всеобщего обозрения. Многим из студентов пришлось высылать график магической экспресс-почтой, а поскольку убедить начальство потратиться на такое дорогое средство связи удавалось нечасто, учебные менеджеры, воспользовавшись оказией, отправили вместе с графиками сообщения о долгах, неоплате и прочих грехах, о коих требовалось студентам напомнить. В результате некоторые письма изрядно раздулись и смахивали на бандероли.
Великий день настал. Однако к 7-30 во дворе появился только местный дворник, да и то ненадолго. Первые ласточки-"академики" начали подтягиваться лишь к восьми. А вот студентов не было. Бодрая Брумгильда Леонардовна, прибывшая впрочем, далеко не вовремя, жизнерадостно возмутилась и помчалась вызывать опоздавших. К половине девятого удалось собрать всех сотрудников, подтянулась часть студентов. Собравшиеся выглядели вялыми, сонными и явно недоумевали, что они здесь делают в такую рань. Но поразмыслить на эту тему им не дали. Леопердовна, разгневанная тем, что студенты в большинстве своем забили на собственное здоровье и отрываются от коллектива, распорядилась вытаскивать их принудительно. Ее коллеги, по опыту знавшие, что с ретивой наставницей молодежи лучше не спорить - себе дороже - с ворчанием принялись за дело. Методисты, раздобыв списки групп, использовали заклинание "Сивка-Бурка", которому научились у Шеллермана. Сам Мастер-Целитель гордо вышагивал среди них, подвизаясь в качестве консультанта, и подавал дельные, но традиционно ехидные советы. Ему вслед корчили рожи, однако слушали.
Тем временем возникла очередная проблема. Чем больше студентов появлялось во дворе, тем очевиднее становилось, что двор слишком мал. А если учесть, что многие студиозусы, выдернутые прямо из постели, закатывали форменные истерики - чересчур мал. Вновь прибывших требовалось заткнуть, успокоить, наколдовать одежду, соответствующую случаю, и найти им место среди увеличивающейся толпы. Места не хватало. Кое-кто уже сидел на крыше беседки, на пристройках и даже на козырьке над крыльцом. Наконец, был вычитан последний список, прибыл последний студент-заочник (лесомаг из Нового Уренгоя), а возмущение и претензии по всевозможным поводам сурово пресечены. Но всех не покидало назойливое ощущение, что чего-то не хватает. Народ зашевелился и запереглядывался. И тут, охнув, всплеснула руками Маргарита Леопольдовна: не было шефа! Срочно кинулись ему звонить. Громовержец оказался дома, был явно бодр и снисходительно полюбопытствовал:
- Сегодня выходной, разве я вас не отпустил?
Под общий мучительный стон ему сообщили, что нет, не отпустил и даже одобрил мероприятие и обещал быть. На что директор ответил, что, разумеется, будет, с чем и отключился. Появился он минут через сорок и отдал команду отправляться. Московское время было 10-21.
Выстроить туристов стройными рядами даже не пытались - бесполезно. Технари раскинули провода с намотанными на них заклинаниями и открыли Врата. В открывшемся проеме маячила идиллическая картинка: речка, лужок, зеленая рощица. Утомленный длительным ожиданием народ радостно ломанулся в проход суетливой, горластой толпой. Сотрудников филиала буквально смело и утащило вместе со студенческой вольницей. Двор стремительно пустел, и на освободившееся место с облегчением вливалась новая волна - питомцы лицеев и училищ, чин чином явившиеся к 9-00 на занятия, но до сего часа маявшиеся за забором: протиснуться к крыльцу у них не получалось. Несколько добровольцев завязли в толпе студентов Академии и были унесены ею. Счастливчикам, получившим законный повод не ходить на занятия, сдержанно завидовали.
Между тем, туристы, выпавшие из Врат, с любопытством озирались, пытаясь не отдавить друг другу ноги. Выяснилось, что место, избранное для отдыха, вблизи было куда менее привлекательно. Пригородная роща и лужок оказались вытоптаны и замусорены, речка представляла собой результат прорыва городской канализации, а места на полянке для такой оравы явно не хватало. Студенты, однако, не унывали - и не такое видели. Народ рассредоточился, выискивая места поудобнее и прикидывая, из чего можно развести костер. Валежника в лесу было очень мало, зато мусора - завались! Спустя каких-нибудь пять минут лес был вычищен, вылизан и сиял отсутствием сора. Все отходы жизнедеятельности предыдущих туристов пошли на топливо. Костров оказалось гораздо больше рассчитанного Леопердовной числа, и разместились они весьма прихотливо, а компании, устроившиеся вокруг, уже начали собственную культурно-развлекательную программу, идущую вразрез с генеральной линией заместителя директора. Причем, методисты и компьютерщики явно склонялись к тому, чтобы последовать примеру своих подопечных. Но замдирповоспраб была непоколебима: следовать графику, и все тут! То, что от графика уже сильно отстали, ее не волновало.
На повестке дня была тридцатиминутная речь директора. Чтобы всем было слышно и никто не упустил ни одной крупицы мудрости почтенного руководителя, использовали небезызвестный "Че орешь?!" - любимое заклинание спортивных комментаторов, политиков, демонстрантов и лекторов всех мастей. Как и следовало ожидать, шеф начал выступление с поздравления присутствующих со знаменательным событием, затем перешел к преодоленным трудностям, работникам прилежным и не очень, перескочил на обсуждение успеваемости и отсутствие должного энтузиазма при оплате обучения, пригрозил нерадивым студентам исключением, а сотрудникам - увольнением…
Спустя полтора часа вконец измаявшиеся коллеги осторожно напомнили шефу, что, вообще-то, пора торжественную часть завершать. Тем более, что студенты, обалдевшие от скуки, уже давно его не слушают, занимаясь своими делами. К 12-39 разобрались и с награждением берестяными грамотами. Пришло время завтрак (или уже обеда). Принялись распаковывать мешки и коробки с продуктами, но и здесь подстерегал неприятный сюрприз: вместо предполагаемых тостов в ящике оказалась та же батонная нарезка из ларька через дорогу, а сосисок не наблюдалось вовсе. Вместо них в мешках лежало около центнера желтой репы. Откуда ее взяли да еще в таких количествах, никто не знал. Делать нечего, раздали всем черствые ломтики батона и дали каждому по репе (в хорошем смысле слова). Заварки в коробках так и не нашли, а вместо повидла в жестяных банках оказалась сгущенка, причем настолько древняя, что сама собой превратилась в тянучку. Вытряхнуть липкую массу из банок оказалось невозможно. Пришлось раздавать по одной на шесть-восемь человек в надежде, что едоки сами разберутся, как употребить десерт. Странному рациону никто не возмутился, поскольку очень многие под шумок успели порадовать душу кое-чем покрепче простого кипятка и теперь благодушно считали любое съестное закуской. Что касается остальных, те восприняли все философски: кормят, и ладно, а чем - не важно. Важнее было придумать, как все полученное съесть.
