Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха
— Ваш знакомец, часом, не чернокнижник? — вопрос не требовал ответа. Это было своего рода замечание.
Ушлые переглянулись и пожали плечами.
— А вы знаете, что медвеухие делают своих… идолов… из особого дерева? — спросил я.
— Какого?
— Того, в которое ударила молния. Такие… фигурки… имеют огромную силу… мощь… Я бы не стал себе их покупать. И даже брать в руки.
— Но то вы. А если кому-то уж сильно хочется, то…
— То он полный дурак. Или чернокнижник…
— Он эльф.
— Да? А вы, кстати, не подскажете как звали этого «чудака»?
— Нет… сейчас не вспомним.
— Жаль…
— А вам-то зачем?
— Так… на будущее…
Повисло неловкое молчание. Положение спас Бочаров, став болтать о всякой всячине.
Гибберлинги немного успокоились и вскоре мы договорились о том, что я непременно навещу Ушлых в их в доме. А они, кстати, пообещали поискать записи у себя в бумагах.
— Кажется, мы где-то заносили имя того странного покупателя… Поищем. Для вас — поищем.
Гибберлинги и Бочаров (осушившие добрую порцию варенухи) попрощались с нами и пошли вон из трактира. Я подозвал Фому и попросил нас рассчитать. Тот радостно заулыбался и убежал.
— Что будем делать? — спросил Прутик, сладко потягиваясь.
— А что тут делать? Просил тебя разыскать Горлана Зыкова…
— Но вы же понимаете, что…
— Понимаю… не понимаю… Мы топчемся с тобой на месте.
Подошёл Фома, сказал сколько с нас. Я как всегда дал больше.
— Благодарствую, — заулыбался паренёк. — Разрешите спросить?
— Что?
— Случайно услыхал, вы ищете Горлана Зыкова?
— Да… Ты что-то о нём знаешь?
— Говорят, он сейчас на лобном месте речь держит.
Мы переглянулись с Прутиком и живо вскочили.
— Вот что, братец, — проговорил я Фоме, протягивая ему «новоградку», — возьми ещё монетку, и в будущем, коли хочешь ещё такую получить, рассказывай мне истории.
— Какие истории? — недопонял Фома.
— А о каких я буду тебя спрашивать, о тех и рассказывай. Сообразил?
Парень кивнул и отвесил поклон.
А мы с Семёном вышли вон.
10
До лобного места было минут десять, если быстрым ходом. Но когда мы с Прутиком туда пришли, люди уже расходились.
Я поймал одного из местных и спросил, что тут было.
— Так ить чо? — скорчил тот глупую морду. — Знамо сызнову за Белого Витязя зазывали.
— Кто? Горлан? И где он?
— Так ить вон… одесну тына идёть.
И действительно, вдоль забора шёл какой-то человек. И манера ходьбы, и одежда выдали в нём не слободкинского.
Я отпустил мужичка и заспешил за Зыковым. Прутик семенил следом. Догнали мы Горлана лишь на следующей улочке.
— Эй, постой! — крикнул я, и для верности ещё и свистнул.
Человек остановился и повернулся в нашу сторону. Он напрягся, но старался выглядеть спокойным.
Мы подошли вплотную и я прямо спросил:
— Это ты Зыков?
— Я… А что? — голос Горлана отдавал приятной бархатцой.
Глубоко посаженные большущие практически немигающие глаза Зыкова, роднили его с лесной совой, сидящей в дупле дерева. Тем паче это причудливое сравнение было ещё больше из-за его абсолютно круглого лица.
Горлан сосредоточено глядел на меня, словно испытывал на прочность. Я тут же принял это своеобразное «соревнование». Конечно же, как и предполагалось, легко одолел Зыкова. Тот живо отвёл взгляд книзу и закусил нижнюю губу.
— Так как бы мне увидеть Белого Витязя? — решился я на прямой вопрос.
— Ну… дело в том… что мне неизвестно, где его искать.
Зыков врал. Это было видно по его бегающему взгляду.
— Так уж! — усмехнулся я, кладя ладонь на «яблоко» фальшиона. — Разве он не в Лешне?
— Что вы, господин хороший. Белый Витязь отличается большой скромностью и не любит многолюдные места.
— Вижу ты его хорошо знаешь!
— Не так, как вы себе представляете.
Я отметил, что Горлан говорил, как типичный новоградец. Ни характерного говора, ни местных словечек он не употреблял. Речь была чистой, правильной. Знать, учёный парнишка.
Сейчас, наверное, как закончим с ним беседовать, сразу побежит, начнёт докладывать, что приехал какой-то человек из Сыскного приказа (знак на груди хорошо просматривается и Горлан его уже успел отметить). Скажет, что чужаки интересуются Белым Витязем… И закрутятся колёсики. Там, глядишь, на меня и выйдут.
— А кто он вообще такой? — продолжил я задавать вопросы.
— О… мы полагаем его…
— Мы? Это кто?
— Э-э… ну я, например, — Зыков приподнял брови вверх. — Ну… э-э…
— Да ты не теряйся! Смелее, что ли…
— Я не теряюсь, — насупился Горлан. Он довольно быстро взял себя в руки и сообщил: — Белый Витязь — великий поборник и радетель земель канийских. Он немало благодеяний свершил, как для простого люда, так…
— Деяний? Это каких?
— Например… э-э-э… изгнал из лесов на западе Темноводья разбойничью шайку…
— И взамен создал новую?
— Что? — Горлан даже наклонился вперёд.
Его язык ходко облизал вмиг пересохшие губы. Несколько секунд Зыков собирался мыслями и (тут надо отдать ему должное) быстро нашёлся, что ответить:
— Белый Витязь под своей высокой рукой хранит и оберегает добропорядочных жителей Кании, и Удела Валиров в особенности.
Дальнейшая речь взяла бы за живое местных. Они, как я понял, прямо-таки боготворят сего неведанного никем Белого Витязя.
— Ежоли у кого ить горе-беда кокая, — «окали» слободкинские, — паче ить помочь ножна, мы-но Горлана-то Зыкова зовём, ему и рассказываем. И он-то передаёт Белому Витязю, знамо, весточку. Мол, пришли намо кого на выручку…
— Значит, говоришь, оберегает? — я тут же «воткнул» свой взгляд в Горлана, и тот аж заёрзался, словно рыба в сетях.
— Безусловно! — Зыков прямо по-женски всплеснул руками. — У него много помощников. Всяких добрых воинов, магов, знахарей… всем, кому дорога земля кватохская. Вот возьми сейчас: объявился в Клыкастом лесу лютоволк! Свирепый зверь… Давеча, говорят, двух псов охотничьих загрыз.
— Лютоволк? — переспросил я, открыв рот от неожиданности.
Ёлки-палки! Лютоволк… Как я вообще не смог сообразить! Вот дурак-то!
Конечно же, образ волка всегда ассоциировался с гербом Валиров в той или иной степени. И не просто волка… а чёрного громадного волчищи…
Так… так… так… Что выходит-то? В Клыкастом лесу я повстречал этого зверя. И он оставил после себя рожок… и…
Мысли крутились в голове и никак не могли сложиться в единую картину. Мне казалось, что я что-то упускаю. Что-то очень и очень важное, связанное с этим самым лютоволком… и ещё с Валирами… и таинственным Белым Витязем…
