Елена Белова - Сердце феникса
В конце повествования серьезными в помещении остались только Лина, Петр Валерьевич и объект рассказа. Остальные хохотали вовсю.
— Петр Валерьевич! — изнемогая от смущения, Алексей спрятал лицо за чашкой кофе.
— Алексей еще неделю потом шарахался от всего зеленого, а Юрий — клетчатого…
А девчонки, существа, как известно, черствые и неблагодарные, испекли для своих спасителей торт….
— Но это же хорошо, — давясь от смеха, почти простонал один из мальчиков.
— Торт — это ж такая вкуснота!
— Во кайф!
— … в виде жабы в зеленую клетку, — невозмутимо закончил маг.
Это уж слишком! И Лина присоединилась к хохочущим. Дети… ой, это ж надо… дети! Понятно, почему Лига набрала в свои ряды детишек. Да от них демон зарыдает!
— Может, вернемся к вопросу о складах? — воззвал Алексей к практичности лигистов. Куда там! Кажется, членам Сопротивления уже долго не удавалось повеселиться и посмеяться, и сейчас они расходовали весь накопившийся месячный лимит. Смешки, хохот и всхлипывания охватили всех. Даже Хватько хихикает.
Но это явно пошло им на пользу. Все взбодрились и стали куда дружелюбней. Вот и славно.
Продолжившаяся проверка выявила еще два уцелевших склада, но довольно далеко. Из-за отсутствия транспорта их было решено передать другим группам, что базировались в тех краях.
Пришла пора собираться…
Ее намек на возвращение новых знакомых огорчил, но особых протестов не вызвал: видимо, Алексей успел объяснить своим друзьям, почему не может остаться. Петр Валерьевич, узнав про «вызов», озабоченно покачал головой.
— Магов уцелело так мало, что перебить чары Повелителя нам будет сложно… Не хватает сил. Но, Алексей, мы обязательно что-нибудь придумаем, держись!
— Хорошо, Петр Валерьевич, — Алексей вздохнул и улыбнулся, — Спасибо!
— Смотрите там, Лина, не обижайте его, — очень учительским тоном проговорил бывший наставник.
— Договорились, — Лина с крайним вниманием изучала стену, пока лигисты, косясь на нее, провожали своего друга…. Алексея обнимали, желали ему массу всего доброго и выслушивали его обещание принести готовый план налета на склад к концу недели…
Прощание вышло куда сердечней, чем встреча…
Четыре утра…
Залив застыл между сном и явью, и морские волны нерешительно плещут о берег, словно пытаясь разбудить уснувший пляж…
И на мили вокруг — никого. Кроме обнявшейся пары.
— Все плохо, да? — Лина заглянула в осунувшееся лицо юноши.
— Еще как, — вздохнул тот, — Группы рассеяны по разным укрытиям. Оружия мало, продовольствия — ты слышала. Очень мало боеспособных людей и почти не осталось магов. Я не знаю, что делать…
— Мы поможем…
— Спасибо, — Алексей погладил ее волосы и устало прикрыл глаза, — Спасибо…
Лина потерлась щекой о его плечо:
— Ничего… Все наладится. Выжили ведь? И связь не потеряли, держатся… Марк ваш мне понравился. И Петр.
— Петр? — юноша улыбнулся, не открывая глаз, — Он всегда так вовремя появляется… То в школе, когда у нас с Юркой и Шалико неправильно наложились телепорты и полкласса просто вплавило в стенку — торчали тогда из нее как барельефы. И потом, когда нам искали опекунов. И когда меня чуть не выставили из Лиги ко всем демонам…
— Что?
Из больницы его тогда выкрали еще до вечера. Медсестра Танечка оказалось не просто дочерью повара. Среди ее родственников, одноклассников и друзей было полно самого разного народа, которому позарез надо было знать, что происходит… Танечка была общительной, и о странной осведомленности «больного из двенадцатой», конечно, рассказала… Так что когда Алекс очнулся в следующий раз, то его куда-то тащили. Вниз…
Он дернулся, но это отозвалось такой болью, что сознание мгновенно погасло, и тихий ободряющий шепот Танечки он едва расслышал…
Следующее пробуждение прошло под едкий запах нашатырного спирта. Очнувшись, Алексей мобилизовал весь доступный самоконтроль — время обезболивающих уколов давно прошло, а единственный магический резерв из крохотного амулетика он потратил на невидимость девушки… хоть кого-то спасти… и жгучую боль, затопившую тело, приглушить было совершенно нечем… а нашатырь ее только подстегнул…
Ну… По крайней мере, это не ведро ледяной воды…
Мысль промелькнула и исчезла, и тут же в лицо буквально впились несколько пристальных взглядов.
— Вы можете говорить?
Алекс шевельнул губами… но сказать ничего не получилось — вот черт… соберись же.
— Алекс, вы меня слышите? Можете говорить?
— Да…
Седой подтянутый человек чуть придвинулся:
— Хорошо. Татьяна говорит, вы знаете, что творится. Про магию и… все остальное. Можете рассказать?
Он рассказал. Про магию. Про демонов и колдунов… Про то, как убивают они и как убить их. Про Дима. Повелителя Вадима…
Про Повелителя сказал напрасно. Лицо Дима мгновенно всколыхнуло память, и снова замелькали вспышки-обрывки прошлого — шарик огня на ладони Зайки… ледяные глаза Дима… лица демонов, их руки… и…
Боль всколыхнулась багровой завесой, размывая лица людей, останавливая дыхание. Все исчезло.
Первые недели в неведомых пещерах-туннелях прошли именно так — в недлинных беседах о нечисти и способах ее уничтожения, в жадных вопросах о том, как там снаружи, в мечтах о хоть каком-нибудь обезболивающем… в жаре и бреде, когда ко всему прочему, он еще и простудился в этом сыром каменном мешке. В стонах раненых…
Он пропустил и жаркие дискуссии о том, сдаваться или нет, и первое успешное нападение мужчин на какой-то демонский патруль… и попытку каких-то камикадзе ликвидировать Вадима, и первые репрессии… и тот момент, когда разношерстная группа людей — военных и штатских, молодых и старых, здоровых и раненых, стала потихоньку вырабатывать планы на дальнейшую деятельность.
Над рощами и скалами уже плыл сентябрь, когда Алекс с помощью Танечки и молчаливого подростка в первый раз смог встать с самодельной постели.
А когда выбрался из пещеры посмотреть на солнце, то зеленые травинки посеребрились первым инеем — ночью выпал октябрьский заморозок.
А в ноябре он спланировал первое успешное нападение — на строящийся концлагерь. Группа отчаянно нуждалась в пополнении, в продовольствии, а главное, лекарствах, а тут был шанс сгрести все разом — так утверждал свой человек в группе техников-строителей. Вместе с атакующей группой шел худой парень, повязавший лицо косынкой… Парня шатало ветром, но никто убедить его остаться на базе никто не смог.
