Кирилл Манаков - Вторжение
Немезида подошла сзади к Иленеву и обняла за плечи.
– Не печалься. Всему приходит конец.
Коржавин деликатно поинтересовался:
– Я конечно извиняюсь… В чем, собственно, проблема? Выкорчевать кустики надо?
Немезида покачала головой.
– Боюсь, для этого не хватит всех сил этого мира. Оружие бессильно. Ты, воин, уже должен был понять, что не нельзя судить о предмете по одному его обличию. Никто не сможет пройти к проходу. Если только на это не будет воли Творца.
Снова вмешался Бойко:
– Так за чем дело стало?
Иленев осторожно отстранил руки Немезиды подошел к зарослям и задумчиво дотронулся до колючей ветки. На секунду показалось, что куст узнал его и потянулся ветвями навстречу… Но нет, должно быть, это просто порыв ветра.
– Дело в том… Если Творец покидает этот мир не тем путем, каким пришел в него, мир исчезает. Это и называется конец света.
– Погодите! – сказал вдруг Султангиреев. За последний день он произнес не более трех слов, поэтому его возглас заставил всех обернуться. – Вы хотите сказать, что этот человек – Создатель?! Бог един, и имя его – Аллах, а Моххамед, да славиться имя его, – пророк и и лучший из людей!
Коржавин еле сдержался, чтобы не скомандовать всем: "Молчать". Сейчас только теологических дискуссий недоставало. Он вдруг вспомнил историю о двух рыцарях, которые во время жаркой схватки с сарацинами затеяли спор о сущности истинной святости. Со святостью все вышло нормально – до сих пор рука одного рыцаря и голова второго хранятся в европейских монастырях. А потеряли рыцари эти части тела именно в том бою и именно в результате того самого спора.
Впрочем, Иленева было трудно отвлечь от созерцания неба, поэтому отвечать пришлось Немезиде:
– Кто есть создатель всего сущего – мы не знаем и вряд ли когда-нибудь узнаем. Мой господин – создатель этого мира, а для меня это достаточно для того, чтобы считать его Творцом. Не сомневаюсь, что есть еще и Творец Творцов, а может быть и более высшие сущности… Кто знает? Все это недоказуемо и неопровергаемо.
Султангиреев сморщился как от зубной боли. Все рассуждения о религии были ему в высшей степени неприятны, его искренне удивляла слепота людей, не желающих видеть очевидного. Но Умар, как истинный мудрец нашел в себе силы прекратить спор.
Практичный Бойко поинтересовался:
– А в чем, собственно проблема? Если только в том, что ваше божество покидает не в те ворота, откуда явился, может ему стоит здесь и остаться? Жалко все-таки…
Немезида посмотрела на него с некоторым сожалением, словно на человека, страдающего слабоумием. И сделало это так выразительно, что обычно неуязвимый для женских колкостей Бойко густо покраснел.
– Дело не в том, покинет ли Творец этот мир или нет. Он открыл запретный путь, и значит, мир должен исчезнуть. Это такой же закон, как восход и заход Солнца. Таким он его создал.
– Минуту! – Коржавина потрясла внезапно возникшая мысль. – Иленев, ты что, с самого начала так задумывал? Что когда уйдешь отсюда – все под нож?! Зачем?!
Иленев спокойно посмотрел на него. Но полковника было невозможно обмануть – он прекрасно мог читать скрываемые эмоции.
– Задумывал? Сейчас мне трудно оправдаться. Когда я первый раз оказался здесь, то и представить не мог, что это мир, созданный мною. Все выглядело красивым и… и опасным. Я предполагал, что отсюда может исходить угроза Земле. И… знаете, я не думал специально, не формулировал мысли, вроде "дай-ка я продумаю механизм разрушения". Нет, не было этого! Проклятое подсознание решило подстраховаться, и создало механизм уничтожения, активирующийся в случае угрозы Земле.
– Не понял, – нахмурился Коржавин, – ты о чем?
– Мы открываем ящик Пандоры. Это – проход в иные миры, и он существовал задолго до создания нашего древнегреческого заповедника. Они, как бы сказать, взаимозависимы. Открыв его, мы открываем путь для… а не знаю я для чего или кого! Знаю только, что здесь же существует такой же переход на Землю, и не дай нам Бог, если открытыми окажутся оба перехода!
– Нет, я просто интересуюсь, – снова вставил слово Бойко, – а зачем мы вообще туда идем? Особенно, если есть дорога домой? А мне, кстати, и тут нравится.
– Вы должны! – снова ответила Немезида. – Должны! Иначе… иначе совсем скоро может произойти непоправимое. И только лучшие воины смогут решить судьбу вселенной. Так было, и так будет. Мы все готовы принять неизбежное. И Артемида тоже, – тихо добавила она, гладя на Коржавина.
Полковник опустил голову.
– Хотя, не все, – продолжила богиня, – боги тоже хотят жить. С их слугами вы встретились вчера в моем дворце.
– Они хотели вас остановить?
– Да. Или не допустить встречи со мной.
Опустилось тягостное молчание. Трудно описать, что творилось в душе у Коржавина.
