Андрей Савинков - За порогом
Матеря себя последними словами за то, что не догадался сразу, капитан как мог почистил рану. Только по окончании процедуры, он обратил внимание на то что воспаление вокруг раны очень не большая. Компресс с антибиотиком делала свое дело.
Закончив обрабатывать рану, Серов приказал прокипятить тряпки, исполняющие роль бинтов, после чего сделал перевязку. Здесь, нужно отметить, что перевязка получилась не очень ровная — сказывалось отсутствие опыта.
"Ну и ладно, — с какой-то даже злостью подумал капитан, увидев сомнение в его врачебных навыках промелькнувшее в глазах присутствующих здесь же "лекарей". — Медицина это не мое. Никогда не лечил и не собираюсь впредь. Я не Гиппократ и становится им, не собираюсь. Лечите, как хотите".
Единственное, что еще сделал Серов на ниве охраны здоровья, так это — проинспектировал, как ухаживают за его раненными. Убедившись в том, что их жизни уже ничего не угрожает, он раздал указания, сделал профилактический втык лекарям — что бы те быстрее шевелились — и пошел спать.
На следующий день стало ясно, что барон идет на поправку. К вечеру он пришел в себя. А еще на следующий день в замок стали презжать окрестные бароны. Всего с территориями баронств Терс и Калифаль граничили пять маленьких государств. Но на этот съезд собрались, аж восемь баронов, включая самого барона Терса. Как пояснили потом капитану, последние двое приехали больше от скуки — их голоса на совете традиционно считаются сугубо совещательными. К зиме в замках остается очень мало развлечений, а тут хоть какое-то разнообразие.
Приезжали бароны, понятное дело не в одиночку, а со свитой. Но тут их очень жестко ограничивали традиции — в свите на таких мероприятиях могли состоять только рыцари, а значит больше трех-четырех сопровождающих не было ни разу. Действительно, иначе бы понаприводили бы воинов с собой — появилось бы желание решить дело силой. А так — вроде и приличия соблюдены и опастности особой нет. С другой стороны — почти четыре десятка неподконтрольных рыцарей в одном замке — все же многовато, что бы спать совсем уж спокойно. Так или иначе, а этот съезд "проклятьем заклейменных" доставил всем изрядное количество нервотрепки.
Началось все с того, что каждому из приехавших не нравилось помещение где его разместили. Видите ли каждому нужно огромные покои и штат прислуги. Вот только это не "Хилтон" а рыцарский замок и с обоими пунктами имелась серьезная напряженка. Потом приехавшим не нравилась еда, вино, музыка — музыка действительно была на редкость отвратной, тут спорить сложно — и все остальное. И если кто-то думает, что к собственно делам смогли перейти на следующий день после того, как все собрались, то глубоко ошибается. Сначала нужно было напиться потом протрезветь потом хорошо опохмелиться и только на третий день бароны собрались в главном зале замка на совет.
Глядя на всю эту вакханалию, Серов неожиданно для себя пришел к выводу, что барон Терс, казавшийся ему редкостной заносчивой скотиной, на самом деле тот еще душка.
Кроме баронов, в Золотой Зал — капитан сначала не понял, почему он "золотой", но ему объяснили, что так называются главные парадные помещения во всех замках и дворцах, второй по значимости, соответственно — серебряный и так далее — пустили по два человека свиты. Барону Терсу, как хозяину, этикет позволял привести с собой пятерых. Одним из них напросился капитан — после того, как он сначала по сути добыл для барона замок а потом спас своему нанимателю жизнь тот не смог отказать.
Как Серов и предполагал развлечение оказалось еще тем. Несмотря на всю свою аполитичность, капитан еще в прошлой жизни несколько раз смотрел репортажи из украинского парламента. Так вот, здесь происходило почти тоже самое. Только не было сдерживающих страсти телекамер. Да и нравы все же были по проще. Например, дать в ухо оратору, если ты с ним не согласен этикет вполне позволял.
Положив на большой стол, стоящий в центре комнаты, карту захваченного баронства — такая как не странно все же нашлась — собравшиеся стали его в прямом смысле пилить на части.
Как и ожидалось, возможность барона Терса получить еще один замок никого не вдохновила. С другой стороны, что ним делать было совершенно не понятно. Поступило даже предложение снести его к едрене фене, а земли баронства поделить. Однако эта идея тоже не понравилась большинству.
Спустя пару часов Серов уже пожалел, что напросился на этот совет. Особенно, когда стало ясно, что быстро решить все вопросы не удастся, и, возможно, придется торчать здесь еще долго. Однако небо сжалилось над капитаном, и барон Терс объявил перерыв, ссылаясь на то, что еще не до конца оправился от раны. Действительно, выглядел он не очень, хоть сказать, что еще пару дней назад был при смерти, тоже было сложно.
Вся эта суета продолжалась несколько дней. Страсти потихоньку накалялись. Никто не хотел уступать. Положение осложнялось, тем что у барона Калифаля вроде бы были какие то дальние родственники, которые могли бы претендовать на наследство. Понятное дело, что законность в данном случае интересовала баронов меньше всего, другое дело что такой наследник будет благодерен тем, кто его усадил в баронское кресло. Естественно барона Терса этот вариант не устраивал. Он не для того избавился от сына барона, что бы теперь приобрести с этой стороны врага. А в том, что родственник Калифаля постарается ему отомстить никто не сомневался — принцип "око за око, зуб за зуб" здесь почитался за священный.
Единственное, что утешало — советы чередовались с бурными застольями. К зиме урожай был собран и барон Терс щедрой рукой тратил продовольствие, понимая, что оно, скорее всего ему все равно не достанется.
Все изменилось достаточно внезапно. Тот день ничем поначалу не отличался от череды своих братьев-близнецов. Капитан по сложившейся привычке провожал день на надвратной башне-барбакане. Здесь наверху была открытая ровная площадка, предназначенная по замыслу архитектора то ли для установки катапульты то ли для каких-либо иных целей. Серов же стал пользоваться ей как мансардой, где хорошо посидеть, посмотреть на окружающие пейзажи, выпить вина, подумать о возвышенном. В один из вечеров, на вершину башни поднялся барон. Капитан молча указал ему на пустующее плетеное кресло, которое иногда занимал Ариен. Барон сел; Серов так же молча налил ему вина; чокнулись, выпили. Начинать разговор никто не спешил.
Капитан примерно догадывался, о чем хотел поговорить барон. Не смотря на то, что Серов ни разу не упоминал о том, кто и как вылечил нанимателя, тот, конечно же, об этом знал. Теперь на нем висел долг. И не просто долг, а Долг. Такое в этом мире забывать было не принято. Проблема была в том, что Серов не знал, что попросить в уплату долга. Точнее знал, вот только как барон отнесется к этой просьбе.
